— Да помолчи ты, я как будто слышу… чье-то дыхание. Хотя, может это газовая маска «фонит».

Когда он уже собрался мужественно лезть в проем, луч фонаря случайно упал на свод камеры. По периметру его огибала балка, за которой проглядывалось несколько ниш; так вот в одной из них лежало тряпье. Василий сразу подумал, кто и зачем его туда засунул?

Он подпрыгнул и ухватился за край тряпки. За этим краем потянулись и все остальное. Из рванины вдруг вынырнуло лицо, вернее выглянул глаз. А потом вся куча тряпья спрыгнула вниз и попыталась юркнуть мимо Василия в правый проём. И ей это удалось.

Василий от неожиданности свесил челюсть на грудь, затем попробовал ухватить убегающую кучу, но ударился головой о стенку и на какой-то промежуток времени отпал, предавшись своим ощущениям. Затем все-таки полез следом — решил взять языка. Протискиваться мешали то колени, то задница, то голова, то штурмгевер, так что Майков уже подумывал, не пальнуть ли в улепетывающее тряпье. Пока думал, тряпье неожиданно исчезло. Как будто истлело в момент. Бррр, готика, будто не в дренажной системе, где метаболиты да вонь, а в лабиринтах старинного замка тринадцатого столетия. Впрочем, и в замках того самого столетия было богато по части метаболитов и вони. Куда рыцари гадили? Ясное дело. Если не в ладошки своим крестьянам, то в любую ямку. А куда мусор выбрасывали? В уголок.

Но если готика-невротика тут не при чем, значит тряпье скрывает какое-то живое существом с почти разумным поведением. При царящей здесь антисанитарии местный обитатель должен представлять собой мутанта с фильтрующим носом длиной минимум в тридцать сантиметров.

— Вы выбрали не тот канал, — сообщил Вергилий, — так что я за последствия не отвечаю.

Василий стал разворачиваться в обратную сторону, к отстойнику, но неожиданно его руки, щупающие стенку, куда-то провалились. Так и есть, еще одно ответвление, нормальный канал или тупичок? На схеме-то его нет. Василий посиял в дыре фонариком и обнаружил ту самую кучу тряпья.

— Спокойно, сопротивление оказывать не стоит. Ты человек или зверь?

В ответ куча лягнулась и попала разведчику в высокий лоб.

По силе удара Василий сделал вывод — не мужик ему вмочил, иначе бы черепная крышка набок и шейные позвонки — хрясь.

Но кто тогда? Подросток-отросток, старичок-боевичок, девица-истерица? Второй раз Василий уже не дал себя приголубить и поймал чью-то ногу. Холодную худую, не волосатую. Значит, этот подземный монстр что-то вроде бабы. Через секунду Василий уже прижимал бабу-монстра своей винтовкой ко дну канала. Пришлось столь неделикатно обращаться с «дамой», потому что она все норовила врезать костлявым кулаком в кадык, ткнуть острой коленкой в пах и еще что-то откусить.

Наконец противник был окончательно зажат между винтовкой и дном. Оба борца замерли, не зная, что предпринять дальше, и услышали голоса, доносящиеся сверху, похоже, что из технического тоннеля. Женщина опять попробовала побороться, но Василий прошипел сквозь газовую маску:

— Тихо, на вас лежит друг и доброжелатель весом в 85 килограммов. Раньше было больше.

На что женский голос отозвался по иностранному:

— Sei doch still. [37]

— Ага, понимаю, учил в школе, оценки правда не выше тройки. Я-то помолчу, только они нас обоих на шампур посадят. А кто там, вы в курсе?

— А вы кто такой? — парировала женщина уже по-русски, судя по акценту одна из европейских колонисток.

Василий стащил газовую маску, придающую ему вид волка-оборотня, и простонал: «Из-за этой вони можно рехнуться.» Но чего только не сделаешь ради первого контакта.

— Я — брат по разуму. И вообще невежливо отвечать вопросом на вопрос. Я первый спросил, причем не о том, сколько вам лет. Ну, так кто это такие? Шахиды, моджахеды, джихадисты?

— Во-первых, прекратите меня так прижимать… Да, так уже лучше, спасибо… Это — зверье, руссисты, которые охотятся за органами.

— Ах, руссисты. Тогда я один из них. Очень приятно познакомиться. Как звать-то?

— Фрау Зингер, — помедлив, сообщила женщина.

— И что же вы, фрау, так боитесь меня? Всё будет путево, никаких там дешевых подкатов с моей стороны, то есть, будем жить культурно, пока вы сами не намекнете.

Василий еще хотел поспрашивать у дамы насчет того, как она докатилась до такой жизни, но тут голоса, доносящиеся из технического тоннеля, снова напомнили о себе, потому что сделались много громче.

— Послушайте, фрау, в отстойник мне возвращаться неохота. Я хочу выйти именно по этому лазу в технический тоннель.

— Она — ненадежный источник, — напомнил Вергилий.

— Цыц, не мешай с бабой разговаривать!.. Извините, фрау, это я не вам.

Фрау Зингер была осведомлена в подземных трассах больше Навигатора. Они находились в дренажном канале, который шел под техническим тоннелем, и через пятьдесят метров их соединял колодец. Если там выбраться в тоннель, то совсем рядом будет располагаться вход на цокольный этаж здания.

Фрау неожиданно легко согласилась сопровождать Василия, видно уже наелась подземного одиночества.

Товарищи по несчастью двинулись вперед единственно доступным способом, на четвереньках, хотя при этом физиономия Василия все время рисковала уткнуться в задок фрау Зингер, который ему смутно что-то напоминал. Иногда он еще» наступал» рукой на край тряпья, который она считала подолом платья. В этом случае тряпье трещало по всем своим швам, а он дико извинялся.

— Здесь, — женщина остановилась.

В колодце можно было наконец выпрямиться. Василий осторожно приподнял решетку шпигата и высунул голову в тоннель. Метрах в пятидесяти от наблюдателя маячило три фигуры, однако в стороне противоположной от здания.

— Я выскакиваю первым, а вы следом. Дуете отсюда вдоль стеночки к… этому… «Руссише Электронише Гемайншафт», черт язык можно сломать. Я вас догоняю после краткой беседы с этой тройкой на понятном ей языке.

Хорошо сказано, киношно. Присутствие «публики», пусть даже в виде такой замарашки, вызвало очередной приступ решимости.

— Я не хочу туда. Там убивают. Я убежала оттуда, — завозражала фрау Зингер.

— Послушайте, дама, вы же сегодня с кавалером.

Фрау Зингер, когда выбралась из дренажной канавы, превратилась из кучи тряпья в особу небольшого роста, одетую по последней моде. Впрочем, последняя мода в виде длинной юбки, свободного пуловера, элегантного шарфика и расшитого жакета превратилась под воздействием агрессивной окружающей среды в то, что не возьмет никакая прачечная.

Можно было догадаться, что фрау — не мутант, что молода, хоть сейчас она тянула на бабушку Ягу, что она изящного телосложения, судя по тому, как сидело тряпье, и тому, что проглядывало сквозь дыры. А еще она чем-то напоминала ту молодушку с платформы на экс-Василеостровской. Может, тем, что смотрела на него. Впрочем, ту женщину Василий особо не разглядел через вагонное окно, загаженное графитти, да и с разглядыванием новой знакомой были проблемы. Пялиться через ночной прицел некрасиво, это выглядит элементом запугивания, а «естественное» освещение состояло лишь из слабого света фотонической краски. В первую очередь, можно было заметить, что мордашка у фрау, как у замарашки, сильно замызганная.

Долго разглядывать фрау Зингер не пришлось, неудобно, да и со стороны неясных фигур, удаленных на полста метров, послышались окрики «на одном из языков нахско-дагестанской группы», как заметил эрудированный бодик.

— Ну, фрау, вперед, — поторопил Василий.

Женщина с искаженным от страха лицом заструилась вдоль стенки. Фигуры же никуда не спешили и Василий вскоре догадался, почему. Со стороны здания «Руссише Электронише Гемайншафт» его и фрау Зингер, скорее всего, тоже ждали.

— Стойте. Вероятный противник умнее, а я дурнее, чем ожидалось.

Женщина послушно спряталась за массивной уборочной машиной.

Василий открыл огонь из штурмовой винтовки по «вероятному противнику». Но фигуры умело залегли и начали обстрел; пули зазвякали по стенам и потолку, превращаясь там и сям в голубые вспышки. Это было даже красиво. Но Василий знал, что если по нему применят прыгающие игольчатые боезаряды, то хана наступит быстро.