— А про меня рассуждать уполномочен? Раз моё тело, как электронное письмецо, легко перекинули за тысячи камэ, да так что я и не заметил, то остается узнать, ради чего?

— Я уполномочен вскрыть пакет с заданием. Так… Вы проберетесь по подземным коммуникациям, которые начинаются под супермаркетом, до здания фирмы» Руссише Электронише Гемайншафт», где предположительно находятся джихадисты, и выясните там обстановку.

Голос у бодика теперь был тусклый и незаинтересованный, как у доктора, который говорит больному: мы вам отрежем руки, ноги и голову, только сперва сдайте анализ кала.

Василий попробовал сопротивляться:

— Выяснить обстановку в гадючнике? А какая там может быть обстановка, гады ползают, кусают и всё тут. Зачем вам это надо, а тем более мне? И вообще, какой из меня сегодня ниндзя? Человек устал, разве не понятно?

— Желудочный сок выделяется во время еды, как говорят людоеды, — откликнулся бодрым лозунгом бодик и добавил. — Пора оснащаться. А потом вперед.

— Да уж ясно, что не назад, — обреченно протянул «ниндзя-поневоле».

В двадцати шагах от Майкова нашлось мертвое подразделение голубой полиции — все с маленькими отверстиями от игл. Выбор «товаров для войны» был как в супермаркете.

Хеклер-коховский штурмгевер под беспатронные реактивные боезаряды, с многоканальным прицельным комплексом. Компактный пистолет-пулемет «Steyr TMP» и боезаряды к нему: повышенного останавливающего действия типа «бутон», которые разворачиваются в теле; и кассетные, нашпигованные скрученными двадцатимиллиметровыми иглами. Четыре ползучие самонаводящиеся кибермины, похожие на толстых черных тараканов. Трехслойный бронежилет для защиты от пуль, осколков, игл и поражающих факторов ВВ. К нему капюшон, газовая маска, передничек для надежной оборон чресел, фонарики, детекторы и анализаторы всяких опасностей. Противоминные берцы с датчиками. Автоматический нож, способный отстреливать лезвие. Еда и питье в многосекционных саморазогревающихся банках.

Василий, «заправившись» тушенкой и кофейком, быстро завершил экипировку, система управления оружием без накладок подключились к бодику через незаметные скин-интерфейсы. Пора было подытожить:

— Только презерватива для полного оснащения не хватает.

Василий прошел едва ли десяток метров, как щебенка под его ногами поползла и он провалился в подвальный гараж. От гаража, впрочем, одно название осталось. Там и сям балки перекрытия обрушились, вместе с ними просыпались вниз груды земли, мусора, цементного крошева. Воняло здесь и паленой резиной, и какой-то едкой химией, и обычной копотью.

Навигатор наложил на обычное поле зрения своё виртуальное окно и стал рисовать в нём путеводные стрелочки.

Они повели к уцелевшей опоре, за которой нашелся люк, напоминающий канализационный. Но Василий попал через него в подземный пассаж. От прежней торговой жизни остались перевернутые пирамиды киосков с вылетевшими стеклами. От прежнего веселья — графитти на стенах, содержащие лозунги пацифистской направленности: «Хрюшки вместо пушки», «Не хотел быть красным, станешь голубым для зеленых», «Купил в аптеке вазелин? В дверь стучит Мехмет Айдин».

Здесь Василий увидел первый гражданский труп. Обычный клерк даже без следов огнестрела — упал, стукнулся башкой, готов. Много ли требуется сертифицированному гражданину, привыкшему к спокойной размеренной жизни? Похоже, что в этом переходе случилась крупная давка — весь пол застилали пакеты, сумки, коробки, всякое шмотье, даже несвежие трусы попадались. Готовая инсталляция под названием «Потребительский пузырь лопнул».

Вергилий завел Василия в какую-то дверь «для персонала». Просквозив вереницу служебных комнаток, новоявленный ниндзя остановился возле решетки вентиляционной камеры.

— Ломайте, — велел Вергилий.

Ниндзя попробовал отодрать сетчатую железку своими пальцами, давно отвыкшими от приклада и привыкшими бегать по «клавам» и «батонам». Однако с позором отступил.

— Слабак, — проворчал «еле слышно» Вергилий.

— Ой, кто бы говорил. Я-то, кстати, терминатора из себя не строю. И вообще это делается не так, ружье не для того, чтобы в носу ковырять.

Два выстрела из штурмовой винтовки по скобам, крепящим стальную сетку. Удушливая горячая волна толкнула Василия, даже закрутила, что-то резко стегнуло по жилету. Однако решетка бессильно повисла на одной петле.

Василий спустился по вентиляционной шахте на два пролета вниз. Там выбил своими противоминными ботинками ржавую заслонку и оказался в тоннеле, который служил, видимо, для чисто технических целей — здесь тянулись толстые кабели, трубы отопления и посылочные пневмопроводы. Василий это подземелье сразу невзлюбил. Сверху-то, над ним, все перелопачено, пробомблено, заминировано, в любой момент обвал может случиться.

Преодолев первые полсотни метров, он решил, что пора воспользоваться газовой маской. Химический анализатор, встроенный в бронежилет, показывал высокую концентрацию паров хлора, кроме того здесь застоялась гарь и оттого легкие все время напрягались, чтобы не разлаяться кашлем. Осилил еще метров тридцать и стал ощущать чье-то присутствие. Так бывает только в безлюдных местах, когда даже единичное живое тело имеет достаточную «контрастность».

Впрочем, тепловые детекторы пока ничего не фиксировали. Василий снял маску, прислушался и принюхался — как будто ничего примечательного, надел снова.

— Что вы так встрепенулись, аж даже пульс участился на 30 ударов в минуту? Давайте не будем терять время. Нам еще идти и идти, — зазудел Вергилий. Кажется, он был не слишком высокого мнения о способностях своего подопечного.

— Не нравится мне как-то и что-то. Не могу я здесь бодро топать вперед, как по Невскому, то есть проспекту Бжезинского. Появится за спиной моджик с лимонкой — и всё, в коммуне остановка. Наверное, ты считаешь, что у меня оплачена дорога только в одну сторону?

— Я все время анализирую показания химических детекторов, — стал успокаивать его Вергилий. — Понимаете, от грязного-то человека разит за сто шагов, метилиндол и всё такое, а негрязного тут не может быть. Никого в этом туннеле нет, если не считать членистоногих, которых я не фиксирую.

— Ты как-то оскорбительно высказываешься о людях, — возмутился Василий. — Еще неизвестно, как ты сам завоняешь, если тебя вытащить из моего тела и сунуть в пионерский костер. А если кто-то из этих джигадистов помоется в виде исключения?

— Ладно, ладно, — пошел на попятную Вергилий, — не будем выяснять, кто дурак, хотя это любимое занятие людей… Сейчас я выведу схему дренажной системы — только не спрашивайте, откуда она у меня — и предложу альтернативные пути выдвижения.

Навигатор нарисовал в виртуальном окне схему и несколько кривых стрелочек, которые привели Василия к решетке в полу. Ниндзя, крякнув, отжал ее и глянул вниз. Уровнем ниже проходила канава высотой не более метра, с многообещающей жидкой грязью на дне. О-ба-на…

— Приятной прогулки, сударь мой, — ехидно пожелал Вергилий, — только крышку не забудьте за собой закрыть.

Василий обреченно сполз в канаву, задвинул над собой решетку и двинулся вперед на сильно согнутых ногах — в детсаду это называлось «по-утиному». От грязи сильно разило дохлятиной, так что пришлось снова воспользоваться газовой маской. Василий боялся наткнуться на гниющие останки, но вспомнил, что наноплант, из которого вырастают нынешние офисные здания — материал квазиживой, обладает обменом веществ и выводит продукты распада. Пока работали насосы, метаболиты утекали в огромные отстойники, расположенные в городских гетто.

— Вы сами этого хотели, — уколол Вергилий, чтобы ему провалиться в унитаз.

Через двадцать метров канал закончился кубической камерой вроде небольшого отстойника. В ее стенах — два проема на полметра в диаметре. Лучше никакого выбора, чем такой выбор.

— Не задерживайтесь, это не музей, — напомнил Вергилий, — дальше придется на четвереньках.

Нарисованная им стрелочка вела в левый лаз.