— В дороге. Я вышел из поезда на платформу, оттого что стало не по себе, упал, потерял сознание, меня отнесли в медпункт, а потом вынесли из него. Я снова вошел в поезд и поехал домой…

После этих слов господин Берг познакомился с цементным полом. Из-за сотрясения он не сразу сообразил, что тот, кто сзади, вышиб из-под него стул. На цементе осталось мокрое пятно, это выпали слюни изо рта.

— В следующий раз надо будет тазик подставить, — весело сказал тот, что сзади, и голос его был господину Бергу знаком. Горе-программист попытался встать, но пинок в зад снова опрокинул его на пол.

— Ну что, Васёк, теперь стало по себе?

От своей деятельности тот тип, что сзади, явно получал удовольствие, как иной человек от употребления вишневого варенья и персикового компота.

— Вот садюги, — прошептал господин Берг. — Зверолюди.

— Ошибаешься, — гоготнул тот, что сзади, — пока наша жестокость где-то на уровне современных первоклассников. Как там у классика, «то стан совьет, то разовьет и нежной ручкой морду бьет». И не зверолюди мы, а специалисты в сфере общения со лгунами.

— Есть немало способов быстро увеличить правдивость, — дополнил Саид Бекмурадов и шлепнул задержанного по затылку своей рукой, облаченной в перчатку. Оттого в голове у господина Берга раздался мелодичный звон. — Да только потом придется полгода на лечение потратить. На лекарства целое состояние уйдет. Ну как, вспомнил, где был с восьми-тридцати до одиннадцати?

— Я же говорю, в отключке был. Наверное упал и ударился, наверное, приехал медбрат из больницы для бедных родственников, наверное дал анестезию, когда зашивал щеку. Ну и амнезия с энурезом случились.

Сейчас весь лежащий организм от мошонки до фолликул сжимался в предвосхищении следующей атаки палачей. Плюс господин Берг испытывал моральную муку. Он понимал: имей, что сказать, обязательно бы выдал любому садюге. Лишь бы не ударили так, что на полгода в больницу.

— Амнезия-анестезия… вот сучара брехливая, — произнес тот, кто сзади. — Кажется, наш друг сейчас прищемит пальчики между дверей. Или голову.

— Не торопись, Зураб, — сказал «частный детектив». — Может, человек и не врет.

— Саид, какой же это человек? — оспорил человек с незнакомым именем Зураб и знакомым голосом.

Сейчас Саид встал полубоком и господин Берг с пола разглядел его даже лучше, чем в кабинете шефа. Ясно теперь, кого этот квадрат напоминает, того кошмарного воина из Тарской, который рубил саблей капитана-сибиряка. Прямо брат-близнец, и по чертам лица, и по излучаемой мощи. Эх жаль, что сейчас нет под рукой «эфки».

Господина Берга подтащили к креслу в углу, которое вначале не было заметно, или может появилось не сразу. На лоб, запястья, локти и щиколотки моментально легли захваты. Из какой-то панели вылез автоматический шприц с тепловым самонаведением и метко куснул в вену.

Через несколько минут господина Берга стало покачивать. Потом волна стала сильней, его будто сорвало с места и какое время страшно кружило, вызывая дурноту, но затем поток обернулся вязкой гущей, а там и вовсе затвердел. Господин Берг теперь не мог пошевельнуть ни одним членом, словно его замуровали в бетон. Он наверное бы испугался, но все чувства словно атрофировались.

«Интересующий отрезок памяти полностью промыт», — прорвался сквозь бетон чей-то трубный голос.

«Может, увеличить полосу возбуждения?»

«Ты чего, совсем мудак? У него ж от этого инсульт может случится.»

«Ну хотя бы смазать ему по роже. Уж больно привлекательная.»

«На свою будку лучше посмотри. Он уже на грани. Коротнет чего-нибудь в мозгах и получим идиота. А, может, шеф хочет из него сделать своего любимого сотрудника.»

«Глянь-ка. У него пошла спонтанная активация долгосрочной памяти. Какая-то психотравма сдетонировала.»

Бетон крошится, его словно сдувает ветром. Василий снова видит, как стреляет в боевика Юнуса, выглядывающего из темной комнаты, как змеечеловек ранит капитана Лялина. Василий тащит командира по саду, а следом стелился багровый шлейф. Ползучий сатаноид опять возникает на этом хвосте, змеится вдогонку. На этот раз Василий не перелезает через стену, а решает встретить опасность вместе с командиром, однако какая-то сила отшвыривает его. Воин-сатаноид снова рубит капитана Лялина саблей. Взрыв гранаты похож на бросок разбушевавшейся саламандры. От всей сцены остается лишь алое пятнышко, которое улетает вдаль. Наступает непроглядная ночь…

Бетон собирается снова и Василий кричит в стену: «Верните меня обратно, суки, я знаю, как вытащить Лялина».

Но когда снова настает день, подвергшийся психозондированию человек видит перед собой лишь Виталия Магометовича, строгого и спокойного.

— Вы нас разочаровываете, Василий Савельевич, — укоризненно молвил чернобородый господин.

— Но я действительно ничего не помню, хоть это было недавно! А что было давно, помню. Я, надо полагать, уволен? — со слабой надеждой спросил господин Берг.

— Нет, — расстроил собеседник. — Ваша работа в нашей фирме еще не закончена. Мы нашли, что на ваше сознание было оказано серьезное внешнее воздействие. Хотя в вашем мозгу мы не обнаружили каких-либо электронных или киберорганических имплантов, вы могли быть закодированы фармакологическими психопрограммным средством или с помощью диффузного нейроинтерфейса, напоминающего хорошо известный вам наркод. Так что, извините, господин Берг, но вам необходимо пройти карантин, обязательность которого следует из пункта договора номер сорок три, говорящего о мероприятиях по подтверждению доверия. Не забывайте, Василий Савельевич, мы живем в правовом государстве.

Что такое карантин в «правовом государстве», становится доподлинно известно уже через пару минут. Какие-то абреки берут господина Берга под белы руки и спускают в самый натуральный подвал. Всё очень мрачно, жертва пункта номер сорок три ожидает, что её сейчас начнут растворять в ванне с серной кислотой и понемногу сливать в канализацию. Но нет, гуманизм побеждает, господина Берга просто приковывают наручниками к крепчайшей трубе, проходящей от одной стены до другой вдоль третьей.

Единственная мысль, каковая вертелась в голове Непрометея Прикованного, была жалобной: «Почему я такой несчастный? Одним — мерседесы со встроенными туалетами, курорты на Мартинике, блядки в Монте-Карло, внимание прессы, именование борцом за свободу. Другим — то по роже, то под зад, то наезд бандитов, то накат прогрессивной общественности, то негативный имидж, чтоб не жалко было мучить.»

Непрометей подергался на цепи, попрыгал на попе и на ногах, постучал каблуками по трубе. Пока всё безрезультатно. Поозирался. Помимо всякого неинтересного хлама в углу подвального помещения стоял какой-то массивный аппарат, похожий на помесь могильной плиты и автомата по продаже колы. Он явно работал, мерцал индикаторами, издавал негромкое, но напряженное гудение. Еще господин Берг заметил глазок видеокамеры, установленной совсем невысоко на тоненьком кронштейне. Впрочем, сейчас это хозяйство чуть ли не в каждом сортире монтируют — менеджмент интересуется, не слишком ли много времени сотрудник проводит на горшке, нет ли в этом проявления нелояльности к фирме.

Все, осмотр окончен, дальше пялиться было некуда. Настало время отдыха. Руки были свободны настолько, чтобы он мог залезть в карманчик рубашки — а там лежала доза наркода, подаренная Соросом, мучители почему-то не изъяли ее. Господин Берг заглотил ярко-желтую пилюлю, потом стал развлекать себя, вспоминая содержание статей из пятьдесят восьмого тома «Брокгауза-Ефрона». В конце концов, он вздремнул, так бывает, если очень неуютно и подсознание умнее сознания.

Когда он проснулся, то обнаружил, что массивный аппарат переместился в центр помещения, как это делают робопылесосы. А над ним, как бы на потолке, колышется зыбкое световое пятно. К тому же воздух между аппаратом и потолком будто сгустился. Господин Берг поморгал, но такое впечатление, что там прямо образовался столб серебристой жидкости, в котором искрятся сапфировые точки. Ага, это ж наркод подействовал, теперь грустить не придется. Господин Берг швырнул в столб осколок кирпича. И кирпич исчез, то есть вначале замерцал, потом распался на серебристые нити, которые словно втянуло водоворотом. А в потолке будто открылся люк и… оттуда стал спускаться человек, известный как Саид Бекмурадов. Без лестницы, без лифта, без какой-либо опоры, однако не падал, а плавно двигался вниз.