В своей слепой ярости она не заметила, что на сугробах и тропинке образовалась скользкая ледяная корочка. Внезапно Кейти потеряла равновесие. Извернувшись, желая защитить себя от сильного падения, она тяжело опустилась на твердую, замерзшую почву.

Кейти с трудом переводила дыхание. Она слышала крики и стук шагов бегущих к ней слуг. Кейти попыталась подняться на ноги и встала на колени.

Как только к ней подбежал Джованни, ее позвоночник пронзила острая боль.

— Стефано! Эдуардо! Вызовите доктора Витторио… быстро! — Джованни наклонился над Кейти, чтобы помочь ей подняться.

— Не нужно звать доктора. У меня просто заболела спина, с ребенком все в порядке. Твой сын в безопасности. — Кейти высвободилась из объятий Джованни, пытаясь подняться самостоятельно. В ее голове стоял звон, растянутая поясница болела.

— А как ты себя чувствуешь?

Кейти смело посмотрела на него. Во взгляде Джованни читалось неподдельное беспокойство, его голос был встревоженным.

— Со мной тоже все в порядке, — улыбнулась Кейти, хотя с ужасом для себя осознавала, что может заблуждаться на счет своего самочувствия. Она ощущала непрекращающуюся боль, однако побоялась сказать об этом Джованни. Ведь он мог сразу же отправить ее в клинику!

— Значит, мы справимся сами. Спасибо всем, — Джованни кивнул слугам, стоящим на улице. — Попросите одну из горничных проверить, готова ли комната графини.

Слуги ушли, а Джованни и Кейти остались на улице одни. Она посмотрела на северную часть виллы «Антико». Отсюда здание казалось унылым и оголенным, хотя внутри вилла походила на настоящий дом. Именно там Кейти хотела родить своего ребенка.

— Не волнуйся обо мне, Джованни.

— Ты сильно ударилась, когда упала. Я не успокоюсь, пока тебя, как следует, не осмотрит доктор.

Кейти взглянула ему в лицо и застыдилась от того, что раньше ее распирала такая злость на Джованни. Именно теперь она могла бы поверить ему. Взгляд Джованни смягчился. Он молча и вопросительно смотрел на нее.

— Я хотела скрыться от тебя, — застыдившись, сказала она.

— В этом не было необходимости, Кейти.

— Такая необходимость как раз была, Джованни, потому что ты отслеживаешь каждое мое движение. Ты собираешься забрать у меня сына и воспитать его по какой-то дьявольской системе, сделав из него аристократа. Однако хуже всего то, что ты намерен заставить меня отправиться в клинику.

Джованни колебался. Он понимал, что злость Кейти всего лишь прикрытие, а на самом деле в глубине души она напугана. Перед его глазами по-прежнему стояло воспоминание о том, как он увидел Кейти падающей на снег, подобно сломанному цветку. Ему требовалось время, чтобы взять себя в руки. Увидев, как Кейти страдает, Джованни начал сильно переживать.

Во всем, что сейчас происходит, виноват только он. Сначала Джованни страстно желал обладать Кейти, что привело к последующим недоразумениям. Позже он решил действовать рассудочно, жаждая хоть что-нибудь выиграть из сложившейся ситуации. Их брак по расчету стал логическим завершением их отношений. Однако теперь, когда Джованни меньше всего этого ожидал, в нем заговорили чувства.

— Существуют две веские причины, почему я должен настаивать на твоей госпитализации, Кейти. Это твое здоровье и благополучие Донателло, — он прямо посмотрел ей в лицо.

Кейти казалась такой же потрясенной его внезапным приливом сострадания, как и он.

— В клинике люди умирают.

— Иногда люди умирают оттого, что вовремя не добрались до клиники.

Джованни осторожно обнял ее, и она прильнула к нему сначала робко, а потом увереннее. Ей было хорошо в объятиях Джованни. Он гладил ее волосы.

— На следующей неделе мы с тобой поедем в клинику, и ты увидишь, что тебе нечего бояться. Это будет лучшее место для родов.

— Только не для меня, — в отчаянии сказала она и расплакалась. — Однажды моя мать отправила меня в больницу, где мне удаляли гланды, и. скрылась. Это было для нее предлогом, чтобы бросить меня. Я всегда была для нее бесполезной вещью. А что я потеряю сейчас? Ребенка?

Я боюсь потерять тебя, Джованни, молча добавила Кейти. Хотя как я могу терять тебя, если ты не принадлежишь мне?

— Мы связались с доктором Витторио, — у парадного входа появился Эдуардо. — Он приедет в течение часа.

— Хорошо, тогда я отнесу графиню в ее комнату. Не беспокойте нас ни при каких обстоятельствах, Эдуардо, пока не приедет доктор.

Джованни поднял Кейти на руки и направился к дому.

— Мне нужно кое-что рассказать тебе, Кейти, — пробормотал он, осторожно неся ее по лестнице. — Извини, но мне будет нелегко в этом признаться, а тебе мой рассказ может показаться неприятным…

Кейти должна была узнать правду — и именно из уст Джованни. Он несколько раз глубоко вздохнул. Даже внеся Кейти в ее апартаменты, он продолжал какое-то время молчать, поскольку ему не удавалось произнести ни слова. Потом, понимая, что она наконец начнет задавать вопросы, Джованни все же заговорил:

— Кейти, дело в том, что я убил свою первую жену. Лия умерла по моей вине.

Джованни почувствовал, как Кейти напряглась.

— Я не верю в то, что ты говоришь!

— Хотел бы я заблуждаться, — пробормотал он, осторожно опуская ее на кровать.

— Однако… как ты это сделал?

В ее нервном взгляде появилось подозрение. Кейти говорила шепотом. Джованни чувствовал, как она трепещет. Тем не менее отступать было поздно. Ей следовало выслушать эту печальную историю от начала до конца.

— Лия оставила меня, а потом вернулась только затем, чтобы сообщить о своей беременности. Она вела фривольный образ жизни и совсем не хотела брать на себя обязанности, присущие графине. Однако, поняв, какую выгоду может получить, произведя на свет наследника семьи Амато, Лия решила затаиться на время. Проблема состояла в том, что она относилась к себе безрассудно. Лия была помешана на моде. Она постоянно следила за весом своего тела и сидела на диете. Питалась в основном диетическими напитками и полуфабрикатами из овсянки. В то время я и Лия жили в квартире на верхнем этаже офисного здания «Амато интернэшнл». Она стремилась быть поближе к магазинам, я был чрезвычайно занят работой, поэтому нам обоим оказалось удобнее жить в офисном здании. Родители Лии считали неприемлемым, если наш ребенок появится на свет в этой квартире. Они хотели, чтобы ребенок родился в их особняке. От моего отца помощи ждать не приходилось. Он сторонился родителей Лии, и вилла «Антико» была идеальным убежищем, в котором он мог скрыться от соблазнов.

Пока Джованни говорил, его плечи опускались все ниже. Кейти наблюдала за ним, покусывая губу. Она молчала, потому что ей нечего было сказать.

— В конце концов, я настолько устал от споров, что позволил родителям Лии самим решать, где она будет рожать. Из Калифорнии прилетел целый штат специально обученных дизайнеров. Они обустроили во дворце детскую, обставив ее мебелью по последнему слову моды. Лия заказала художнику свой портрет. Имя еще не рожденного ребенка уже внесли в списки одной из частных школ. Целая куча нянек с севера страны уже была готова заботиться о ребенке, как только он появится на свет. Единственное, чего тогда всем недоставало, так это чувства реальности.

— Не хватало еще и здравого смысла, если судить по твоим словам, — тихо сказала Кейти, и Джованни провел рукой по своим волосам. Он казался разочарованным и измученным.

Кейти осторожно коснулась пальцами его плеча. Он обернулся и посмотрел на нее. Только теперь Кейти поняла причину мучительной грусти, которую замечала во взгляде его серых глаз.

— Я должен был настоять на своем и убедить всех в том, что самое главное — безопасность Лии и благополучие ребенка. Однако во мне заговорила гордыня, которая не позволила так поступить. Когда у Лии начались осложнения с беременностью, она находилась в доме своих родителей, который был очень далеко. Лия никогда не отличалась особенной физической силой. Она не пережила поездки в больницу… «Скорая» приехала с опозданием, потому что ее родители все никак не могли решить, следует ли ее транспортировать в клинику на обычной карете «скорой помощи» или не следует, — с горечью закончил он.