– А почему ты думаешь, что не нужен? – ответил Найджел вопросом на вопрос.

– Например, потому, что её здесь нет.

Найджел тихо выругался:

– Она и не собиралась ждать, пока ты разберешься в своих чувствах. Твое долгое молчание все сказало само за себя. Она поняла, что ничего хорошего не услышит. Сколько раз мне нужно повторить это, чтобы ты понял?

– Тебя послушать, так она скромница, которая бежит в страхе от грубого словца. Мэлди не такая.

– Она убежала не от чьих-то грубых слов, а от твоих. Тебе это ни о чем не говорит? А от чего же бежишь ты?

Балфур с тяжелым вздохом присел на край кровати.

– Сложный вопрос.

– Может, уже ответить на него? Наверное, я должен был спросить тебя раньше...

– Если уж говорить откровенно, я опасаюсь, что, добравшись до земель Киркэлди, узнаю, что она покинула меня и больше не испытывает ко мне никаких чувств. Я столько раз поступал с ней несправедливо: обвинял в преступлениях, которые она не совершала, и, наконец, убил ее отца.

– Да она сама хотела убить его! -- воскликнул Найджел, стараясь подавить желание вбить в брата немного здравого смысла.

– Да, потому что дала клятву матери. А я лишил её возможности исполнить эту клятву.

– И слава Богу.

Лэрд кивнул:

– Я тоже так считаю, но согласится ли с этим Мэлди?

– Думаю, да, но тебе придется спросить ее саму.

– Ты ведь не отстанешь от меня?

– Нет.

– Я полагал, ты предпочел бы, чтобы Мэлди не выходила за меня замуж, – тихо сказал Балфур, покосившись на Найджела.

– Ну, я не буду танцевать на вашей свадьбе, но хочу, чтобы и ты, и Мэлди были счастливы. И как бы мне ни хотелось обратного, но счастливы вы будете только вместе. Я знал это с самого начала. Вы две половинки одного целого. Вашу встречу предопределила судьба.

– Думаешь, она все еще у Киркэлди? – Балфур нахмурился, заметив, что Найджел выглядит слегка виноватым. – Ты что, получал от неё вести?

– Да, мы с Эриком получили весточку от Мэлди. Мы попросили её дать знать, если с Киркэлди всё сложится хорошо. А как же иначе? Мы надеялись, что, если её не примут, Мэлди сообщит, куда направится дальше. Как-никак, нам нужно было знать, где она, чтобы отправить тебя в верном направлении, когда ты наконец-то образумишься. Но похоже, насчет семьи ее мать тоже врала.

– Они приняли Мэлди?

– С распростертыми объятиями. Мамаша могла бы подарить Мэлди гораздо более счастливое детство. Ей не пришлось бы бороться за выживание и наблюдать, как мать превращается в известную в Данди проститутку. У Мэлди были бы родственники, которые, в отличие от матери, позаботились бы о ней.

Балфур выругался и потер шею.

– Киркэлди не просто разделили с ней горе – они дали ей гораздо больше. А вот я не очень-то помог. И теперь мне придется встретиться лицом к лицу с ее семьей.

– Не пытайся использовать это как причину остаться здесь и горевать.

Балфур немного удивленно рассмеялся. Он мучительно размышлял, удастся ли ему избавиться от тоски по Мэлди, если он не рискнет отправиться за ней. Это чувство не отпускало его с тех пор, как Мэлди покинула Донкойл. Балфур понимал, что, вероятно, потерял возлюбленную навсегда. Однако мысль о том, чтобы попытаться вернуть Мэлди возродила надежду, утраченную, казалось, безвозвратно. Уж точно больнее, чем сейчас, не будет. К тому же, поехав за Мэлди, он перестанет изводить себя размышлениями, что было бы, попытайся он её вернуть. Хорошо или плохо, но у него наконец-то появятся ответы на все вопросы.

– Я отправлюсь в замок Киркэлди на рассвете, – объявил Балфур, оставив без внимания нарочитый вздох облегчения Найджела.

– Ты хочешь, чтобы я поехал с тобой, или возьмешь Джеймса?

– Я поеду один.

– Один?

– Да. Раз уж Мэлди смогла добраться до Киркэлди в одиночку, то и я смогу. И если она захочет послать меня ко всем чертям, я бы предпочел испытать это унижение без свидетелей.

Выругавшись про себя, Балфур отхлебнул пряного сидра, поданного ему с вымученной гостеприимностью. Он проделал долгое утомительное путешествие до замка Киркэлди, и все, чего Балфуру сейчас хотелось, – найти Мэлди и притащить обратно в Донкойл. Вместо этого он сидел в огромном, очень чистом, задрапированном тканью зале, окруженный несколькими дюжинами людей, по всей видимости, приходившихся Мэлди родичами. Как будто одно это обстоятельство не было для Балфура достаточно неловким, они все к тому же в упор разглядывали его, словно он представлял для Мэлди некую угрозу. У большинства из них глаза были того же поразительного зеленого цвета, как у неё. Самым внушительным Киркэлди без сомнения оказался их лэрд, дядюшка Мэлди, Колин – огромных размеров мужчина с ярко-зелеными глазами и такими же непослушными черными волосами, что и у племянницы. Он глядел на Балфура так, будто самым большим его желанием было вогнать меч прямо ему в сердце, и Балфур призадумался, как много Мэлди рассказала этому человеку.

– Благодарю тебя за питье, – проговорил Балфур и поставил пустой кубок на чисто выскобленный дубовый стол. – Оно смыло дорожную пыль с моей глотки. А теперь, если будешь так добр, что подскажешь, где мне найти Мэлди, я бы хотел поговорить с ней.

– О чем же? – требовательно вопросил сэр Колин Киркэлди. Прижав руку к широкой груди, он пристально смотрел на Балфура. – Ты месяцами держал девочку в Донкойле. Думаю, у тебя было более чем достаточно времени сказать ей всё, что хотел, да и то, о чем следовало умолчать.

– Возможно, сэр, пока Мэлди находилась там, я еще не знал, что хочу сказать.

– А может, теперь, когда Мэлди вернулась к своим родичам, она не захочет тебя больше слушать?

– Да, твоя правда. Но какой вред в том, чтобы позволить мне высказаться? Думаю, у крошки Мэлди хватит духу ответить «да», «нет» или же прямо приказать мне убраться с глаз долой.

– У девушки духу поболее, чем у некоторых известных мне мужчин. – Колин хмуро взглянул на Балфура и тихо забарабанил длинными пальцами по столу. – Этой малышке в жизни нелегко пришлось, не думаю, что она когда-нибудь поведает нам обо всем, что ей пришлось вынести. Отец бросил Мэлди – хотя это и к лучшему, – а мать дурно обходилась с ней. У моей сестры гордости было больше, чем мозгов. Ей следовало вернуться с младенцем домой, а не прятаться до тех пор, пока мы не начали считать ее мертвой. Но еще большим, на мой взгляд, преступлением было вырастить ребенка с мыслью, что ее родня сама желала отчуждения.

– Нет. Худшим ее преступлением было превращать Мэлди в меч отмщения. – Балфур холодно улыбнулся, когда Колин и несколько прочих Киркэлди в изумлении воззрились на него.

– Так ты знал? – Колин вновь наполнил кубок Балфура, не сводя с него взгляда.

– Мне бы похвалиться, что дошел до этого своим острым умом. Однако ж, это не так – я был слишком поглощен Битоном, пытаясь прекратить его набеги на мои земли и вернуть своего брата Эрика.

– Брата Мэлди.

– Да, и моего тоже. Нельзя просто так отбросить тринадцать лет заботы о ребенке, то, что я звал его братом и верил в это, лишь потому, что в нем течет кровь другого клана.

Колин поскреб подернутую сединой бороду, щетиной пробивавшуюся на подбородке.

– Ты не сказал об этом, когда впервые услышал правду. Говорят, ты тогда вообще больше молчал.

Балфур откинулся на спинку стула, чувствуя, как к нему постепенно возвращается уверенность. Колин Киркэлди собирался выслушать его. На мгновение Балфур задумался, почему Колину так важно знать об их отношениях с Эриком, а затем мысленно пожал плечами. Что ж, будущее Эрика вполне могло заботить Киркэлди, раз мальчик оказался кровным родственником Мэлди. И отношение Мюрреев к парнишке теперь, когда стало известно, что он сын Битона, тоже могло кое о чем поведать Колину. И хотя Балфур мог справедливо заявить, что это его личное дело, ему, определенно, нечего было скрывать и не хотелось, чтобы Киркэлди думал иначе.