Пока она пробиралась через лесную чащу, мысли снова вернулись к юному Эрику. Ни от кого в Донкойле она не слышала ни одного худого слова о мальчике. Девушка с грустью подумала, будут ли они изливать на него свое восхищение и любовь, если окажется, что он и впрямь сын Битона. Это одна из тех тайн, которым лучше оставаться нераскрытыми и уйти на тот свет вместе со всеми, кто их знал. К сожалению, Мэлди и есть та причина, по которой эта тайна скоро раскроется. Балфур видел родимое пятно у нее на спине и уже очень скоро поймет, что она дочь Битона, а затем выяснит правду и о мальчике, которого в течение многих лет называл братом. Мэлди со злостью подумала, что Битон воистину обладал талантом разрушать чужие судьбы. Она поклялась, что если Эрик станет изгоем, отвергнутым как Битоном, так и Мюрреями, то она заберет его с собой. Это самое малое, что она могла для него сделать, чтобы загладить вину за то, что по неосторожности разрушила его жизнь, к тому же Мэлди была совсем не против вновь обрести семью.

Мэлди вдруг пришло в голову, что она больше не испытывает дикого желания лишить Битона жизни. Однако она решила, что жгучая ненависть все же еще жива в ее сердце, поскольку мать готовила дочь к акту отмщения с самого рождения. И вероятно, эта ненависть могла бы захлестнуть девушку с головой, но с некоторых пор намерение отплатить Битону вовсе не являлось единственным, что занимало все ее мысли и чувства. Даже теперь, направляясь прямо в волчье логово, она не думала о мести. Лишь Балфур да напуганный мальчик по имени Эрик занимали ее разум. Она сочла несколько странным, что думать о Балфуре, нанесшем ей столь сильную обиду, намного приятнее, чем о заслуженной, хотя и запоздалой, расплате.

– Отлично, может, судьба наконец-то мне улыбнется, – пробормотала она, перелезая через поросший мхом толстый ствол поваленного дерева. – Глядишь, я не только освобожу Эрика, доказав свою невиновность, но и сумею избавить землю от мерзкого Уильяма Битона. – Она недовольно скривилась и тихонько выругалась, когда, зацепившись подолом юбки за острый сучок, проделала в ткани небольшую дырку. – И все, что для этого надо сделать, – добраться до Дублинна целой и невредимой.

– Где она? – взревел Балфур и выругался так, что лежащую на постели девичью фигурку сотрясла крупная дрожь, а испуганное личико по цвету сравнялось с белоснежной льняной простыней.

Он даже предположить не мог, что Мэлди удастся сбежать буквально из-под носа, однако ей это удалось. Балфур принес ужин, намереваясь еще раз склонить упрямицу к откровенному разговору, хотя в глубине души сознавал, что просто снова хотел повидать ее. Полученное от стражника известие, что Мэлди заболела, встревожило Балфура. А когда охранник, отпирая дверь, еще и пожаловался, что Дженни, отправившаяся за необходимыми для лечения вещами, слишком уж задерживается, беспокойство Балфура переросло в тревогу. Попав в комнату, мужчина пришел в ярость – хотя и не слишком удивился, – обнаружив там только Дженни в полуобморочном состоянии, которая, обхватив голову руками, сидела на постели, раскачиваясь взад-вперед. В бешенстве он прорычал ругательство в адрес опешившего стража, затем зычным окриком призвал к себе Джеймса, после чего обрушился с гневным ревом на несчастное, съежившееся от страха создание. Поняв, что еще чуть-чуть и последние остатки спокойствия будут утрачены, Балфур махнул рукой в сторону кровати, подзывая появившегося в дверях Джеймса.

– Черт, я перепугаю это бедное дитя до смерти, – бросил он в сердцах, отходя от постели и уступая свое место Джеймсу. – Осмотри ее и успокой, может, нам и удастся что-нибудь разузнать.

– Угу. А пока возьми себя в руки, – согласно кивая, проговорил Джеймс и осторожно наклонил голову девочки, чтобы оценить последствия удара.

– Что тут случилось? – требовательно спросил Найджел, замерев в дверном проеме.

– Кроме того, что один глупец, наплевав на покалеченную ногу, протащился через всю галерею? – хмуро проворчал Балфур, быстро подходя к брату, чтобы помочь добраться до стоящего возле камина кресла. – Мэлди сбежала.

– А-а-а, так значит, девчушка все-таки удрала от тебя, – ехидно произнес Найджел, не сумев скрыть удовлетворения в голосе, и пожал плечами, когда Балфур впился в него взглядом.

– Хочешь сказать, что знал о ее намерениях?

– Нет, хотя допускал, что она может решиться на нечто подобное, но, в отличие от тебя, я никогда не подозревал ее голословно.

– Я тоже не хотел этого. Однако ее поступок лишь доказывает, что мои подозрения небезосновательны.

– Почему?

– Она сбежала. Не будь она виновна, то никогда не поступила бы так.

– Неужели? А может, она на это пошла, просто чтобы отделаться от тебя? – вызывающе поинтересовался Найджел и, увидев, как побледнел брат, холодно улыбнулся. – Ты, не имея никаких доказательств, обвинил ее в соглядатайстве и пособничестве в убийстве и после этого еще ожидал, что она останется здесь дожидаться, на какие еще безумства ты способен? Нет, она поступила именно так, как на ее месте поступил бы каждый, – сбежала без оглядки. В конце концов, если ты начал с того, что, не имея свидетельств вины, посадил ее под замок и приставил стражу, то разве впоследствии ты не мог бы вздернуть ее?

– Я бы не повесил ее. Никогда. Даже окажись она и впрямь виновна, – спокойно ответил Балфур. – И Мэлди должна была знать это.

– Я полагаю, что из-за того как ты вел себя с Мэлди в последние несколько дней, она вполне могла засомневаться, знает ли тебя вообще, – сказав это, Найджел бросил взгляд на Джеймса, переминавшегося с ноги на ногу за спиной Балфура: – Ну что? Дженни что-нибудь объяснила?

– Да, – ответил Джеймс. – Мэлди, притворившись больной, послала за кем-нибудь из женщин. Дождавшись, когда пришедшая Дженни склонилась к ней, чтобы оказать помощь, Мэлди ударила ее. Что было потом, бедняжка не помнит.

– А что же этот олух Дункан, которому я приказал охранять дверь? – резко спросил Балфур и быстро огляделся вокруг, высматривая стражника, но понял, что Дункан испарился сразу, как только Джеймс закончил его расспрашивать.

– Он сказал, что впустил Дженни и был уверен, что именно она покинула комнату, – сказал Джеймс и, покачав головой, тихо рассмеялся. – Бедняга так испугался, что девчушка захочет посвятить его в подробные описания женского недомогания, постигшего Мэлди, что почти не обратил на нее внимания. После того как я надавил на него, парень вспомнил, что когда Дженни заходила в комнату, на ней не было плаща, а когда выходила – уже был. Мэлди очень умная девушка. Чтобы отвлечь Дункана и помешать ему получше разглядеть ее, она завела разговор о женском ежемесячном кровотечении и необходимости сходить в деревню, чтобы раздобыть чистых тряпиц. Он даже не дал ей договорить и почти силком вытолкал на лестницу, ведущую в зал.

Балфур уставился на Найджела и Джеймса, чертовски удивленный беззаботным весельем этой парочки. Казалось, они или до конца не осознают серьезности происшедшего, или их нисколько не волнуют возможные последствия побега Мэлди. А если все, в чем он ее обвинил, на самом деле правда – хотя Балфур неустанно молился о том, чтобы это оказалось ошибкой, – сейчас она направлялась прямиком в Дублинн, чтобы передать Битону те ценные сведения, которые сумела раздобыть. Если же Мэлди невиновна, то скитается где-то, совсем одна, да еще со скудным запасом пищи, или вообще без оного. Так что, как ни крути, но ни один из возможных вариантов развития событий не являлся поводом для беззаботного смеха.

– Я рад, что вы находите удовольствие, восхищаясь находчивостью Мэлди, но вы подумали, что нам теперь делать? – наконец спросил он.

– Ну, или мы будем ее искать, или позволим ей уйти, – ответил Джеймс.

– Если она окажется лазутчицей, как мы и опасались, то непременно побежит в Дублинн, чтобы поведать Битону Бог знает о скольких наших секретах, – твердо заявил Балфур и согласно кивнул в ответ на кислую гримасу Джеймса.