- Пускай, думаю, я заслужил пару приятных минут.

- Только пару? - прошептала Мэлди.

Рассмеявшись, он поцеловал ее. Мэлди задумалась: утихнет ли когда-нибудь ее острая потребность в нем? И от всего сердца пожелала, чтобы это оказалось так. Если ей суждено расстаться с Балфуром, она не хотела бы провести остаток жизни, изнывая от желания к мужчине, с которым никогда не будет вместе. Предательская мысль, что вскоре, возможно, придется отказаться от удовольствия, которое дарил ей Балфур, только подстегнула желание Мэлди, и девушка нетерпеливо ответила на поцелуй.

Она тихонько застонала, когда он отбросил прочь остатки одежд и их тела наконец стали единым целым. Ей казалось, что она никогда не испытывала ничего столь прекрасного. Когда Балфур прикоснулся поцелуем к ее груди, Мэлди закрыла глаза и запустила пальцы в его волосы, полная решимости насладиться каждым поцелуем и каждой лаской.

Вскоре его руки и губы, казалось, были повсюду. Мэлди находила волнующим оттенок неистовства в его ласках. Она вздрогнула, когда Балфур поцелуями проложил влажную дорожку по внутренней стороне ее бедра, и постаралась хоть немного совладать со всевозрастающей страстью, чтобы как можно дольше наслаждаться его прикосновениями. Затем его рот коснулся нежного возбужденного местечка между ее ног, и от потрясения у Мэлди перехватило дыхание, а желание испарилось без следа. Она попыталась отстраниться, избежать подобной близости, но Балфур крепко удерживал ее. А потом страсть вернулась, заставив сердце бешено стучать в груди. Мэлди открылась навстречу ласкам, вскрикивая от удовольствия. Почувствовав, что близится освобождение, она постаралась привлечь Балфура в свои объятия, но он оставил ее попытки без внимания, вознося ее губами на вершину желания. Она еще содрогалась в исступлении, когда он начал все снова, пробуждая жаркий огонь настолько быстро и умело, что это почти пугало. Мэлди вновь воззвала к нему, и он откликнулся, одним мощным толчком соединив их тела. Она крепко прижала Балфура к себе, и он поцеловал ее, повторяя языком пронзающие движения плоти. Их крики слились - они одновременно достигли освобождения. Мэлди крепко обняла Балфура, когда он в изнеможении упал в ее объятия.

Как только сознание прояснилось, Мэлди пришла в замешательство. Может, она и была неопытной, но кое о чем ей все же было известно, и, в частности, о такого рода любовных играх. Тем не менее ей было нелегко смириться с подобной близостью, и Мэлди не могла удержаться от мысли: уж не означает ли то, что она испытывала огромное наслаждение от таких ласк, признаком того, что в душе она на самом деле шлюха. Возможно, именно поэтому она ведет себя так нескромно, когда страсть крепко держит ее в своих сетях.

- Не хмурься так, девочка, - утешил ее Балфур и, чуть улыбнувшись, поцеловал Мэлди в кончик носа. - И думать не смей, что ты вела себя как шлюха.

Она поморщилась, не будучи уверена, что ей нравится, как легко он угадал ее мысли.

- Да поди тут разберись, где ты ведешь себя как шлюха, а где нет.

- И то верно. - Балфур сел и начал одеваться, тихо рассмеявшись, когда она поспешно натянула на себя простыню. - Некоторые скажут тебе, что развратом не является только быстрое, равнодушное соитие, а другие посчитают допустимым все, что доставляет тебе удовольствие. Я предпочитаю золотую середину. - Балфур подмигнул ей. - Ведь это все объясняет, не правда ли?

- О да, не то слово, - усмехнулась она, покачав головой.

Но встав и завернувшись в плед, он вновь посерьезнел:

- Нам с тобой дарована редкая страсть, девочка, и признаюсь, я хотел бы быть более чем смелым. Но в любом случае ты должна сказать, если я сделаю что-то, что тебе не понравится.

Мэлди вспыхнула не в состоянии поднять на него взгляд:

- Будь уверен, я так и сделаю. Просто не забывай, кем была моя мать, и не суди меня строго за неловкость. Иногда я боюсь, что слишком наслаждаюсь нашими ласками, и это означает, что я распутная женщина.

Он запрокинул ее голову и коснулся губ поцелуем.

- Шлюхи обычно ничем не наслаждаются, за исключением заработанных денег. Страстность не делает тебя распутной, Мэлди. Только твое отношение к этой страсти, то, как ты пользуешься ею, - вот, что имеет значение.

Его слова успокаивали, но в голосе проскальзывали какие-то странные нотки. Мэлди решила, что из-за своего смущения слышит то, чего нет. Балфур не относился к тем людям, которые, говоря одно, имеют в виду совсем другое.

- Иди и займись делами, пока жители Донкойла не решили, что я тайно похитила тебя.

- Думаю, сегодня я бы с удовольствием позволил тебе это сделать. Я не горю желанием встречаться со своими людьми. После казни в Донкойле стало непривычно тихо.

– Еще бы. Мало кто может с радостью наблюдать столь жуткую картину. И они тоже могут быть опечалены тем, что один из них совершил преступление против клана.

Балфур кивнул, понимая здравость расссуждений Мэлди. Уходя на встречу со своими людьми, он уже чувствовал себя чуть более уверенно. А закрыв за собой дверь, пожелал лишь одного: чтобы вернулось его былое доверие к Мэлди.

Невыносимо было даже допустить мысль, что она способна его предать, и это приводило Балфура в бешенство. Он, словно зеленый юнец, подпал под женские чары, не успев моргнуть глазом. Стоило Мэлди приветливо улыбнуться, как он уже сломя голову бежал к ней. Хоть он и был уверен, что никто, кроме него, не находил это унизительным, но все равно чувствовал себя немного неловко. И все же чтобы познать такую сладостную страсть, с сожалением был вынужден признать Балфур, он более чем готов смириться с некоторым смущением. Настало время взять себя в руки и посмотреть правде в глаза. К тому же он должен прекратить избегать истины, или по крайней мере того, что, вполне вероятно, может оказаться ею, словно какой-нибудь ребенок, который боится, что его шлепнут по руке. Мэлди - женщина, у которой слишком много тайн. Он должен признаться себе в том, что это опасно, и начать, наконец, действовать. Если она окажется одной из прихлебателей Битона, смущение станет самым мягким из всех уготованных ему наказаний за то, что поддался соблазну.

Мэлди казалось, что Джеймс возникает на ее пути повсюду, куда бы она ни пошла. Девушка, тихо чертыхнувшись, поспешила к спальне Найджела. С казни Гризель прошло уже два дня. Мэлди почти не видела Балфура, кроме как по ночам, когда он проскальзывал к ней в постель, а вот Джеймса приходилось лицезреть намного чаще, чем ей того хотелось.

Без сомнения, он следил за ней. От этих мыслей сводило живот. Как бы Мэлди ни пыталась убедить себя, что узнать ее тайну он мог бы только от нее самой, но все равно ужасно боялась. Всякий раз, видя Джеймса, она ждала, что он укажет на неё обвиняющим жестом и обличит как лазутчицу и предательницу. Даже понимая, что, скорее всего, делает из мухи слона, Мэлди не могла подавить страх.

– Ты выглядишь расстроенной, - заметил Найджел, усаживаясь в постели в нетерпеливом ожидании того момента, когда снова сможет поупражняться в ходьбе.

- Да нет, просто немного тревожусь. - Выдавив улыбку, Мэлди приобняла его за талию, и они приступили к прогулке по комнате. - После смерти Гризель так много дел навалилось. Знаешь, может, она была и никудышной целительницей, но хотя бы справлялась с самыми распространенными хворями и болячками, тем самым оставляя мне больше времени на уход за тобой. Теперь же все обращаются за помощью только ко мне.

- Неужели тебе некому помочь?

- Нет, пока что некому. Правда, есть женщина, подающая надежды и желающая овладеть моим ремеслом. Ее нужно лишь немного подучить, и она легко сможет стать следующей целительницей Мюрреев.

Найджел вздрогнул: утраченная гибкость в суставах вызывала боль в ноге при каждом шаге.

- Но ведь могут пройти годы, прежде чем она станет искусной во врачевании?

- Любой, у кого есть мозги, сможет понять, как справляться с мелкими, часто случающимися недомоганиями. Даже Гризель смогла, а ведь она никогда не искала да и не любила трудной работы. А у этой женщины есть и ум, и желание учиться, да и состраданием к ближнему она обладает в куда большей мере, чем Гризель. Вам в любом случае следует подыскать того, кто завершит ее обучение. Ведь ей нужен будет наставник, располагающий большим временем, нежели я. Ничего хорошего не выйдет, если обучение прекратится сразу после моего отъезда. В действительности же хороший целитель никогда не перестает учиться. Искусство врачевания - это область знаний, постижение которых, будь они древними или совсем новыми, может занять всю жизнь.