— Зря ты так! Наоборот, мама всем говорит, как она устала со мной возиться и как было бы хорошо поскорей сбыть меня с рук.

Бедняга Бобби! Ты совсем не умеешь разбираться в женщинах, подумала Эмили.

— Ладно, — вздохнул «бедняга Бобби», — ты хотя бы оставь мне адрес отеля, где остановишься.

— Бобби, милый, я и сама не знаю, в каком отеле буду жить, — быстро соврала она.

Эмили было гадко и противно, что приходится говорить ему неправду, но любая информация о ней в тот же вечер достигнет ушей его милой мамаши, а значит, и ушей Рейчел Бенедикт. А Эмили почему-то хотелось, чтобы тетя как можно меньше знала об обстоятельствах ее поездки на Маврикий. Эх, если бы можно было просто прийти к тете Рейчел и спросить про ключ! Рейчел ведь все знает. Эмили ни секунды в этом не сомневалась.

И была еще одна вещь, о которой она не сказала Бобби: как бы ни повернулась жизнь, она не собирается возвращаться в Иглтрэп.

Перед отъездом Эмили заглянула к тете Рейчел, чтобы вручить ей ключи от своего бывшего дома. Она долго стучала молотком у входной двери, но никто не отозвался, хотя Эмили могла поклясться, что из окна второго этажа тетка незаметно наблюдает за ней. В конце концов она сокрушенно вздохнула и подсунула ключи под дверь.

Эмили и сама не ожидала, как легко и спокойно она будет себя чувствовать, совершая свою последнюю прогулку по родному городку от дома тети Рейчел до автобусной станции.

Спустя три часа автобус компании «Грей-хаунд» благополучно доставил ее в Бостон. Уже на борту самолета она ощутила какое-то лихорадочное волнение, которое не покидало ее до самого Кейптауна и благополучно перебралось вместе с ней на рейс «Кейптаун — Порт-Луи»… И вот так она, уставшая и возбужденная, оказалась здесь, в международном аэропорту Порт-Луи.

Эмили вдруг почувствовала, к своему изумлению, что по телу ее пробегает горячая волна возбуждения. Она словно каждой клеточкой своего тела ощущала устремленные на нее жадные мужские взгляды. Это ощущение радовало и пугало одновременно.

Эмили незаметно огляделась — вокруг нее не было никаких мужчин, кроме двух пожилых буддийских монахов, ее соседей по самолету, не обращавших на американскую туристку ни малейшего внимания. Несколько позже хозяйка гостиницы объяснит ей, что страсть и желание пронизывают саму атмосферу острова и немало состоятельных престарелых дам и пожилых джентльменов из Северного полушария приезжают сюда в надежде снова почувствовать себя молодыми и обольстительными. Но пока что Эмили пребывала в таком смятении чувств, что чуть не повернула назад.

Спокойно! — сказала она себе. Ничего страшного или опасного она делать не собирается: надо просто добраться до гостиницы, а потом уже, не торопясь, выяснить, где расположено местное отделение банка «Берингс».

— Такси, мадемуазель? — услышала она мужской баритон. Водитель говорил на хорошем французском языке с очень милым акцентом.

— Да-да, конечно, — машинально отозвалась Эмили и только потом сообразила, что тоже говорит по-французски. Это было вторым ее потрясением сегодня — все жители этой бывшей британской колонии прекрасно говорили на языке Вольтера и Руссо.

Время перевалило за полдень, жара была бы нестерпимой, но солнце Маврикия почему-то совсем не обжигало. Эмили знала, что из холодной поздней осени Новой Англии она попадет в жару тропиков, но действительность превзошла все ожидания. Белые шерстяные брюки и шерстяная темно-синяя безрукавка явно оказались неподходящими для здешних мест. Как только она доберется до гостиницы, то первым делом переоденется во что-нибудь полегче, подумала Эмили, пока такси с трудом пробиралось по запруженным улицам столицы острова.

— Отель «Норманди», мадемуазель, — сказал шофер, когда машина остановилась у двухэтажного дома в колониальном стиле. Похожие здания Эмили во множестве видела в Луизиане, когда ездила с Тони на каникулы.

Поднявшись по двум белоснежным ступенькам, Эмили миновала увитую бугенвиллеей террасу с ажурными столиками и плетеными стульями и вошла в кондиционированную прохладу гостиничного холла.

За стойкой стояла розовощекая шатенка лет тридцати.

— Добрый день, — улыбнулась шатенка. По-французски она говорила с твердым «р», как произносят этот звук в Нормандии. — Вы, должно быть, Эмили из Висконсина, а я — Жюстин.

— По-моему, вы из Нормандии, — сказала Эмили, обмениваясь с молодой женщиной рукопожатием.

— Ой, — Жюстин захлопала в ладоши от восторга, — а как вы догадались?

— В университете я изучала французский. Удивительно! Прилететь на Маврикий и встретить француженку из Нормандии.

— Еще более удивительно познакомиться два года назад с владельцем отеля в Порт-Луи и выйти за него замуж. — Жюстин лукаво блеснула голубыми глазами. Она протянула Эмили пустую регистрационную карточку и шариковую ручку. — Я и сама до сих пор не верю, что из Руана перебралась так далеко на юг.

Дождавшись, когда гостья заполнит карточку, Жюстин положила на стойку ключи от комнаты.

— Вещи оставьте, Дидье принесет их вам через минуту.

— Это ваш бой? — поинтересовалась Эмили. Жюстин засмеялась, показав все тридцать два безупречных белых зуба.

— Это и есть тот парень, с которым я встретилась два года назад, в результате чего оказалась здесь. Правда, замуж я выходила не за владельца отеля, а за его довольно легкомысленного племянника. Но… пути Господни неисповедимы, сейчас я стала хозяйкой «Норманди».

— А его дядя тоже француз? — осторожно поинтересовалась Эмили.

— Нет, он уроженец Маврикия, — отозвалась Жюстин. — Тот еще тип! Второго такого бабника во всем белом свете не сыщешь. Поэтому никогда не был женат — считает, что это не его жанр. Год назад решил удалиться от дел и передал отель моему Дидье. Сам теперь сидит в тени под пальмами и разглядывает туристок.

— Прекрасная жизнь, — совершенно искренне отозвалась Эмили, на всякий случай запоминая полученную информацию.

— Ну вот мы и пришли, — сказала Жюстин, распахивая перед гостьей дверь номера.

Эмили осторожно заглянула в прохладную затененную комнату. Жюстин раздвинула тонкие занавески, впуская в номер солнце. В одну из светло-коричневых стен был встроен тяжелый мраморный умывальник, кровать была аккуратно застелена льняными простынями, а на полу лежал небольшой коврик цвета терракоты.

— Здесь здорово! — восторженно заметила Эмили.

— Не думаю, что вам понадобится одеяло, но если вдруг — просто скажите мне. — Жюстин открыла другую дверь. — А это ваша ванная комната. Душ, вода горячая и холодная… Устраивайтесь, а я пойду распоряжусь, чтобы все было в порядке. Кстати, если хотите выпить, могу предложить вам холодного пива или чай со льдом…

— Чай — это великолепно, — благодарно кивнула Эмили. Оставшись одна, она выглянула на балкон и с удовольствием убедилась, что окна ее номера смотрят прямо на берег океана.

Неужели мама когда-то была здесь? Наверное, ей здесь понравилось. Не эта ли картина стояла у нее перед глазами в ее тихие минуты?

Деликатный стук в дверь прервал ее размышления. Это Дидье, муж Жюстин, принес ее багаж.

Увидев его, Эмили поняла, почему Жюстин бросила родную Нормандию и перебралась на Маврикий. Дидье не принадлежал к тому типу изящных красавцев, о которых мечтают европейские девушки, представляя себе креолов, но в нем чувствовалась спокойная нежность и чувственность. Неудивительно, что Жюстин капитулировала.

Дидье улыбнулся тепло и ласково.

— Жюстин просила узнать, где вы хотите, пить чай. У себя в номере или на террасе?

— Я спущусь вниз чуть позже… Вот только вещи распакую, — не совсем искренне ответила Эмили. Она уже давно заприметила на прикроватной тумбочке одну вещь, которая ее очень интересовала. Это была местная телефонная книга. Но обнаруживать свой интерес при ком-либо, пожалуй, не стоило. Ей не терпелось открыть ее на букву «Б»…

Спустя двадцать минут Эмили, устроившись за столиком в углу террасы, не спеша потягивала через соломинку чай. Ей было о чем подумать: прежде всего, отделение банка «Берингс & Берингс» все еще существовало и, видимо, процветало. Первый сюрприз поджидал ее, когда она туда позвонила и объяснила ситуацию. На другом конце телефонной трубки поинтересовались, как ее фамилия, и, получив ответ, неожиданно пригласили прийти и воспользоваться ключом от ячейки. Вторым сюрпризом — и тоже приятным — оказалось то, что банк находился на площади Виктории и Альберта, то есть совсем рядом с отелем «Норманди» — она могла попасть туда через пять минут, не прибегая к услугам такси и не привлекая к себе ненужного внимания.