На экране доктор Уинстон остановился, и Роберт заметил озадаченное выражение на его лице. Ассистент передал ему фонарик. Нагнувшись, доктор осветил швы в промежности жертвы, двигая фонариком влево-вправо. Казалось, он чем-то очень удивлен.

– Что он делает? – Гарсиа невольно склонил голову к плечу, стараясь рассмотреть изображение получше.

Уинстон ввел кончик стальной лопатки между двух швов в тело жертвы. Его губы шевелились, и все посмотрели на Хантера.

«Это что-то металлическое, – перевел Роберт. – Но я до сих пор не понимаю, что это может быть. Передай мне ножницы для снятия швов и пинцет, пожалуйста».

– Что-то было внутри тела? – нахмурилась Хоув.

Доктор, отвернувшись от камеры, разрезал швы (Хантер заметил, что стежков было пять) и ввел руку в тело жертвы. Уже через мгновение Уинстон достал из влагалища девушки какой-то странный предмет. В кадре мелькнул только его край.

– Что это? – воскликнул Гарсиа. – Что преступник оставил в теле жертвы? Вы успели увидеть?

– Не знаю… – протянул Роберт. – Подождите, возможно, Уинстон повернется, и эта штука окажется в кадре.

Но доктор так и не повернулся. Через секунду экран осветила вспышка, и изображение замерло. В центре дисплея высветились слова: «Кабинет № 4. Нет сигнала».

В комнате на пару мгновений повисла тишина, которую наконец нарушила доктор Хоув:

– Бомба? Кто-то вложил бомбу в тело убитой? Что за чертовщина?

Ей никто не ответил. Хантер, подсев к компьютеру, пролистывал кадры из записи. Найдя нужный момент, он запустил видео. Доктор Уинстон вытащил руку из тела жертвы, сжимая какой-то металлический предмет. Все уставились на экран.

– Не могу разобрать, – проворчал Гарсиа. – Он слишком быстро двигается. Можешь замедлить?

– Не важно, как эта вещь выглядит, – отстраненно произнесла Кэролайн. – Это была бомба. Кто, черт побери, станет помещать бомбу в тело жертвы? И зачем? – Она принялась массировать виски. – Террорист?

Хантер покачал головой.

– Нападение было произведено в неподходящем для террористической атаки месте. Террористы хотят причинить как можно больше вреда, убить как можно больше людей. Не хочу обращать ваше внимание на очевидные вещи, док, но это же морг, а не супермаркет. И взрыв был недостаточно мощным даже для того, чтобы разнести все в комнате.

– Кроме того, все равно люди в морге обычно уже мертвы. – В голосе Гарсиа не было сарказма.

– Так зачем кому-то запихивать бомбу в труп? Это бессмысленно.

Хантер заглянул Кэролайн в глаза.

– У меня пока нет ответа на этот вопрос. – Он немного помолчал. – Нужно сосредоточиться на деле. Насколько я понимаю, больше никто не видел эту запись?

Хоув кивнула.

– Пускай так все и остается, – заявил Роберт. – Если пойдут слухи о том, что убийца оставил в теле жертвы бомбу, пресса превратит расследование в фарс, и мы будем тратить время на всякие дурацкие интервью. Мы не можем себе этого позволить. Нужно обуздать наши эмоции и помнить о том, что на свободе разгуливает преступник, обезумевший настолько, что убивает девушку, вкладывает в ее тело взрывное устройство и зашивает ей промежность, а потом его действия приводят к гибели еще двух людей.

В глазах Кэролайн опять сверкнули слезы, но она сдержалась. Хоув сотрудничала с Робертом во время многих расследований, и в правоохранительных органах не было человека, которому она доверяла бы больше. Женщина кивнула, и Хантер заметил гнев на ее лице.

– Пообещайте мне, что вы поймаете этого сукиного сына!

Прежде чем покинуть здание коронерского управления, Хантер и Гарсиа зашли в лабораторию, чтобы выяснить все, что уже удалось установить криминалистам. Большинство результатов анализов будет готово только через пару дней, но так как Роберт так и не увидел тело жертвы, сейчас ему нужны были отчеты криминалистов и фотографии с места преступления.

Он уже знал, что тело нашли восемь часов назад в задней комнате заброшенной лавки мясника в восточной части Лос-Анджелеса. Человек, вызвавший полицию, не назвал своего имени, и Хантер мысленно отметил, что нужно будет прослушать запись того телефонного звонка.

Возвращаясь в восточный район города, Роберт медленно пролистывал папку, которую дали ему криминалисты. Судя по фотографиям, сделанным на месте преступления, жертву оставили на грязном металлическом столе. Девушка лежала на спине, совершенно голая, ноги были сжаты, но не связаны. Правая рука свисала со стола, вторая лежала на груди. Глаза были открыты, и Хантер поразился застывшему в них ужасу. Впрочем, ему не раз приходилось видеть этот животный страх в глазах убитых.

На одном из снимков крупным кадром был запечатлен рот девушки. Губы были сшиты плотной черной ниткой. Из тех точек, где иголка пробила губы, пролилась кровь, запачкав подбородок и шею, а значит, жертва была еще жива, когда преступник это сделал. Промежность и внутренняя поверхность бедер тоже были измазаны кровью. Кожа вокруг швов немного припухла – еще одно доказательство того, что девушка умерла через несколько часов после пытки иголкой и ниткой. К моменту смерти в ранах уже начался сепсис, но не это вызвало ее гибель.

Хантер осмотрел фотографии комнаты. В лавке мясника было очень грязно, на полу валялись трубки для курения крэка, использованные шприцы и презервативы, крысиный помет, стены покрывали граффити. Криминалисты нашли там столько отпечатков пальцев, что казалось, будто там каждую ночь устраивали гулянки.

На данном этапе расследования только вскрытие тела жертвы могло бы пролить свет на случившееся.

К тому времени, как Гарсиа припарковал свой автомобиль рядом с машиной Хантера, все уже разъехались. Перед обмотанным полицейской лентой магазинчиком дежурил один патрульный.

Карлос знал, что Роберту нужно время, чтобы осмотреть место преступления.

– Я пока съезжу в офис, посмотрю, что можно сделать с фотографиями. Попробую поискать нашу пострадавшую в базе данных среди пропавших без вести. Как ты сам сказал, сейчас нам необходимо установить личность потерпевшей.

Кивнув, Хантер вышел из машины.

Показав значок патрульному, Роберт вошел в лавку. Казалось, с тех пор как он был здесь в прошлый раз, тошнотворный запах усилился раза в три. Когда дверь закрылась, Хантер остался в полной темноте. Включив фонарик, он почувствовал, как в венах гуляет адреналин. Каждый шаг сопровождался хрустом битого стекла и хлюпаньем чего-то мокрого под ногами. Пройдя мимо старого прилавка в магазине, Роберт направился к задней комнате. За дверью слышалось жужжание мух.

Подсобное помещение было просторным. Еще одна дверь вела в большую холодильную камеру. Хантер остановился на месте, стараясь привыкнуть к мерзостной вони. К горлу подступала тошнота, желудок молил о пощаде. Едва подавив рвотный рефлекс, Роберт закашлялся. Даже хирургическая маска не помогала.

Он медленно осветил фонариком стены и пол. У задней стены стояло две большие металлические мойки, справа от пола до потолка тянулись пустые полки, по которым бегали крысы.

Хантер поморщился.

– Ну конечно, крысы, – проворчал он.

Роберт ненавидел крыс.

На мгновение в его сознании вспыхнули воспоминания детства.

Ему тогда было восемь лет. Он возвращался из школы, когда путь ему преградили два мальчишки постарше. Хулиганы отобрали у него коробку для бутербродов, на крышке которой был нарисован Бэтмен. Год назад мама подарила эту коробку Роберту надень рождения. Он очень дорожил этим подарком, ведь через пару месяцев мать Хантера умерла от рака.

Мальчишки перебрасывали друг другу коробку, дразня Роберта, а потом швырнули ее в канализационный люк.

– Давай, лезь за ней, глухарь!

Смерть матери стала для Хантера и его отца таким шоком, что им было трудно справиться с этим. В течение нескольких недель, пока болезнь развивалась, Роберт, сидя в своей комнате, слышал, как мать кричит от боли. Тогда он словно сам ощущал ее страдания. Когда же она умерла, ребенок начал глохнуть. С его телом все было в порядке, но при помощи этих психосоматических изменений организм Роберта пытался преодолеть психологическую травму. Глухота сделала мальчика легкой добычей для хулиганов, избравших его новым объектом для своих насмешек. Чтобы избежать полной изоляции, Хантер научился читать по губам. Через два года глухота прошла столь же внезапно, как и началась.