— Для того чтобы иметь кухарку и сиделку, дорогая мадам, не нужно жениться, — отшучивался он.

Турвилль отвечала громким хохотом.

— А для чего же тогда нужно жениться?! — восклицала она и отправлялась на кухню подгонять Колетт.

Колетт нисколько не обижалась: приготовить для Армана поднос с едой было для нее истинным наслаждением.

Сегодня у мадам Турвилль были для Армана новости.

— А знаете, господин Арман, что вас в гостиной дожидается некая молодая особа? Я говорила ей, что когда вы вернетесь домой, то будете очень заняты, но она заупрямилась и стала дожидаться вашего прихода.

— Молодая особа — ко мне? — удивился Арман, пробегая пальцами по своим курчавым каштановым волосам.

Мадам наклонилась и зашептала ему на ухо:

— Это та самая особа, с которой вы давно расстались. Ваша старая подружка. Вот почему я разрешила ей подождать. Понимаю, вам это не очень-то приятно, но что мне было делать?

Арман покраснел и явно смутился. Он сразу догадался, о ком идет речь. У него была всего лишь одна «подружка», с которой он встречался более или менее регулярно. Это, конечно, Ивонн. Они расстались вот уже как полгода — перед самым Рождеством. Он сказал ей, что им не стоит больше встречаться, поскольку она может слишком привязаться к нему. Инстинкт подсказывал Арману, что Ивонн — девушка не для него и у него никогда не хватит духу сделать ей предложение.

Ивонн закатила ему такую душераздирающую сцену, что Арман запомнил ее, наверное, на всю жизнь. У нее были все задатки стопроцентной истерички, и он понимал, что с такой женщиной вряд ли будет счастлив. Иногда ей удавалось выглядеть привлекательной — веселой и сексуальной, но даже в эти моменты ей не доставало элементарной воспитанности. До утонченной и романтичной Рейни Оливент ей было как до неба. К тому же Ивонн была на три года старше Рейни. У нее были прекрасная фигура, рыжие волосы и вдобавок изумительно белая кожа. Арман несколько раз писал ее портрет. Увы, всякий раз неудачно: Ивонн и минуты не могла высидеть спокойно. В отличие от Рейни, которая позировала, как профессиональная модель, она не обладала благородной сдержанностью и степенностью.

И что Ивонн понадобилось? Проходя в гостиную через комнаты мадам Турвилль, наполненные запахами чеснока и сушеных овощей, Арман был не столько взволнован, сколько раздражен. Ему совсем не хотелось снова лицезреть Ивонн. Его мягкая и чувствительная натура не выносила ее порывистости: Ивонн норовила усесться к нему на колени и со слезами умоляла ее не бросать. Положение усугублялось тем, что девушка была сиротой. У нее не было ни отца, ни матери. Только парализованный дедушка… Но работа у нее была вполне приличная. Она еще подрабатывала в шикарном косметическом салоне в Каннах.

Словом, Арман не хотелось встречаться с Ивонн. Особенно в этот вечер, когда все его мысли поглощало предстоящее свидание с Рейни. Тем не менее когда он вошел в гостиную и увидел Ивонн, то постарался быть предельно вежливым и терпеливым.

— Как поживаешь, Ивонн? — спросил он, лишь для проформы прикоснувшись губами к ее руке.

— Ах, Арман, и ты еще спрашиваешь? — пробормотала она. — А как ты?

Арман ответил, что он поживает вполне сносно, чего и ей желает, и даже предложил ей стакан вина.

Она отрицательно замотала головой и уселась в предложенное ей кресло.

Арман нетерпеливо оглядел гостиную мадам Турвилль. Здесь было довольно прохладно — почти как в склепе, поскольку мадам всегда держала ставни закрытыми. В комнате пахло полировкой и плесенью. Здесь было чисто, но обои выцвели и казались несвежими. Мадам отличалась изрядной прижимистостью и не желала тратить на ремонт ни су. Она наивно полагала, что жаркое летнее солнце высушит отсыревшее за зиму помещение. По стенам, были развешаны разнообразные семейные реликвии и фотографии, а над камином красовался огромный портрет покойного монсеньора Турвилля. Арман рассеянно уставился на бывшего мужа, который слегка улыбался ему из-под усов — улыбкой болезненной и вялой.

Беглый взгляд на Ивонн позволил заключить, что в девушке произошла решительная перемена. Прежде ему нравилось, что она скромно одевается и почти не красится. Сегодня Ивонн щеголяла в ультрамодном парижском платье. Ее прическа отличалась крайней экстравагантностью, а косметики на лице было просто без меры. От туши ее глаза казались вдвое больше обычного. Особенно Арман не терпел, когда рот превращали в одно смазанное алое пятно… «Какая милая и изящная по сравнению с ней Рейни!» — подумал он.

Арману было хорошо известно, что Ивонн никогда не купалась в деньгах, но ее сегодняшний наряд явно стоил целого состояния и был приобретен не иначе, как в магазине для миллионеров. Он вздрогнул, когда увидел у нее на пальце сверкающее обручальное кольцо, и… первый раз вздохнул с облегчением.

— Так ты вышла замуж, Ивонн? — воскликнул он. — Вот так сюрприз! Как жаль, что ты не пригласила меня на свадьбу…

Она пристально посмотрела на него, и Арман увидел, что ее жалобный взгляд полон страсти. И в прежние времена от одного этого взгляда ему становилось не по себе. Сначала он жалел ее, бедную, но потом стал тяготиться ею. Даже его мужское благородство было не в силах выносить такой ненасытной страсти.

— Я не писала тебе, потому что ты сам мне это запретил, — сказала Ивонн.

— В самом деле? — рассеянно пробормотал он.

— К тому же свадьба была не здесь. Когда ты разбил мое сердце, заявив, что рвешь со мной, я уехала в Париж.

— То-то я больше не встречал тебя… Знаешь, Ивонн, — продолжал он, — я не разбивал твоего сердца. Ты сама его себе разбила. Ведь сначала мы были просто друзьями, а потом ты сказала, что хотела бы чего-то большего… Я не чувствовал того же, что и ты, и поэтому предложил расстаться.

— Совершенно верно, дорогой Арман, — усмехнулась она. — Оглядываясь назад, я вижу, что сама кругом виновата. Ты всегда был благороден и честен… И все-таки мое сердце разбито!

Ему сделалось неловко, и он нетерпеливо взглянул на часы.

— Рад тебя видеть, Ивонн, но у меня назначена очень важная встреча…

— Спешишь отделаться от меня, да? Ты ничуть не изменился, Арман, — прервала она.

— В самом деле, дорогая, — сказал он, и в его глазах мелькнуло раздражение, — тебе не стоило приезжать.

— Разве?

— Кроме того, ты теперь замужем, и я полагаю — счастлива. Буду рад когда-нибудь познакомиться с твоим мужем.

— Пьер уже умер, — спокойно сказала она.

Армана даже в жар бросило.

— Уже умер? — пробормотал он. — Прими мои соболезнования…

Спокойный тон Ивонн чрезвычайно насторожил его. Обычно он предвещал бурю. К тому же она взволнованно покусывала нижнюю губку. Конечно, она не простила ему того, чтобы было в прошлом. Ивонн действительно переменилась, но — в худшую сторону. В ней уже не было той юной живости, которая так трогала Армана. Нынешняя Ивонн была женщиной, видавшей виды, расфуфыренной хищницей и не вызывала у Армана ничего, кроме брезгливости.

Он нахмурился, когда Ивонн принялась рассказывать о своем непродолжительном замужестве.

Господин Пьер Тибо, мужчина много старше нее, пригласил Ивонн в Париж — на работу в свою парикмахерскую. Потом влюбился и женился. А спустя четыре месяца после свадьбы погиб в аварии… Судьба Ивонн мгновенно переменилась. Она превратилась в богатую вдову, владелицу шикарного салона на улице Риволи. Поручив все дела в салоне управляющему, она вернулась в Канны, чтобы открыть здесь филиал. Еще совсем недавно у нее не было ни гроша в кармане, а теперь она явилась в родной город состоятельной и влиятельной дамой. Престарелого дедушку она поместила в дом призрения…

Ивонн сделала паузу. Она подошла к самому главному.

— Таким образом, — многозначительно произнесла она, — в свои двадцать три года я богата и свободна и могу пригласить тебя на обед в приличный ресторан. Если ты, конечно, не возражаешь…

— Я действительно был рад тебя увидеть, — пробормотал он, — но дело в том, что…