— Так вы подождете меня минут десять, хорошо? Этого хватит?

Снова надев фуражку, таксист пощупал пятидесяти- и двадцатидолларовую бумажки. За такие деньги он может быть даже любезным.

— Конечно, мисс, я подожду. — Он также усмехнулся ей в ответ. Теперь они были добрыми друзьями. — А если я постучу в дверь через несколько минут, вдруг вы заболтаетесь? Не то чтобы я вмешивался в ваши дела, вы ведь так щедры, но, — он пожал плечами, — мне надо на жизнь зарабатывать.

— Конечно. Так и сделайте. Подойдите и постучите. Спросите Бриджет. Но я не забуду, что вы ждете меня здесь, я обещаю. — Она коротко махнула ему рукой. К тому времени, как он сел в машину и захлопнул дверь, она уже прошла половину длинной дорожки, скрывшись за стеной зелени.

Бриджет уже шесть раз нажимала звонок и столько же стучала в дверь, но никто к ней не вышел. В одиночестве стоя на пороге, она сначала искала оправданий для Теда, Кэти и Ричарда, затем отбрасывала их одно за другим. В доме всегда кто-то был — горничная, кухарка, кто-нибудь еще. Бриджет упрямо нажала пальцем кнопку звонка и держала его так, пока дверь наконец не отворили украдкой. К ней вышла Лилли, наполовину прикрыв за собой дверь.

— Мисс Девлин, прошу вас, ведь все соседи сбегутся! — просила она, явно встревоженная.

— Извините, Лилли. Наверное, вы были очень заняты, раз не подходили к двери. Я уже пять минут здесь звоню.

— Это очень большой дом, мисс Девлин, — ответила Лилли. — Я была в задней половине и не смогла подойти раньше, потому что снимала белье, чтобы сдать его в стирку, и… — Лилли не знала, куда девать руки, она хотела, чтобы Бриджет сказала что-нибудь и выручила ее из этого ужасного положения. Лилли плохо умела лгать.

Бриджет опечалилась, что Лилли попала в такое положение. Она всегда чувствовала некое родство с этой девушкой. Но прежде, чем она обратилась к Лилли, дверь медленно открылась. Ричард положил сильные руки на плечи Лилли и осторожно отстранил ее. Теперь перед Бриджет стоял только он, и у нее чуть было слезы не навернулись на глаза, когда она увидела в его глазах прежнее страстное выражение.

— Все в порядке, Лилли. Я поговорю с мисс Девлин.

Ричард замолчал. Бриджет решила, что он ждет, пока уйдет Лилли, прежде чем пригласить ее войти. Но вместо этого он вышел на широкое крыльцо.

— Я не ждал тебя, — мягко сказал он. — Но я рад. Ты прекрасно выглядишь.

— Мы так давно не говорили с тобой. Я не знаю, что и думать. Ты сказал, что позвонишь.

— Все оказалось сложнее, чем я думал. Боюсь, мама до сих пор очень расстроена.

— Тогда хорошо, что я пришла, Ричард. Я собиралась поговорить с ней. Происходит что-то странное. Я не понимаю…

— Бриджет, прошу тебя. Я знаю, ты хочешь, чтобы все было как прежде, но если ты будешь настаивать на разговоре с мамой, ничего никогда не уладится. Сейчас ей нужны мы с отцом. Нужно, чтобы семья вернула ей здравый смысл.

— Но, Ричард, дорогой, это только я и могу сделать! Для меня это будет не труднее, чем посидеть вместе с ней за чашкой чая и поговорить о твоей бабушке.

Ричард приложил пальцы к ее губам. Эта женщина была так очаровательно оптимистична и так трагически благородна. Решение ей казалось таким простым… К несчастью, чувства Кэти Хадсон простыми не были. Особенно в этом случае. Только сейчас, касаясь пальцами бархатистых губ Бриджет, впиваясь взглядом в каждую черточку ее лица, Ричард осознал, что тоскует по ней, что отчаянно любит ее, и что ему необходимо было побыть вдали от нее.

— Бриджет, пожалуйста, поезжай домой, и сегодня вечером, попозже, я позвоню тебе. Мы поужинаем. Затем сможем поговорить. Но не принуждай маму к разговору. Это ни к чему не приведет, какими бы добрыми ни были твои намерения.

— Ричард, если я тебе хоть сколько-нибудь не безразлична, ты должен впустить меня. Наша любовь не приведет к добру, если между нами будет гнев твоей матери. Ты сам это говорил. Позволь же мне хотя бы попытаться.

— Да, Ричард, позволь ей, — раздался сзади ледяной голос, прерывая разговор. Ричард резко обернулся к матери и лицо его стало жестким. На лице Бриджет была надежда и ожидание. — Все в порядке, Ричард. Пусть войдет. Я приму мисс Девлин.

Ричард встал между двумя женщинами и обратился к матери.

— Не думаю, чтобы ты могла сказать Бриджет что-нибудь, что ей надо слышать. По крайней мере, не сейчас. Может, через несколько недель. — Подойдя ближе, он понизил голос: — Разве ты еще не достаточно причинила ей боли, вычеркнув ее из своей жизни?

— Ричард, — сказала Бриджет, обходя его, — если твоя мать хочет, то почему бы не поговорить сейчас?

— Ты не понимаешь, во что ввязываешься. Мне кажется, это глупо.

Кэти хмыкнула.

— Пусть эта женщина сама позаботится о себе, Ричард. Ты не сможешь защитить ее от всех в жизни бед. А все блага у нее уже и так есть. Заходите, Бриджет. Ричард, я хотела бы, чтобы наш разговор происходил с глазу на глаз.

Бриджет, согласившись, высвободила ладонь из руки у пытавшегося удержать ее Ричарда и пошла по дому вслед за Кэти в стеклянную комнату. Она стояла в дверях, внезапно охваченная неуверенностью и усталостью, наблюдая за Кэти, смотрящей на залив. Молчание затягивалось. Наконец Кэти повернулась к Бриджет.

— Ну вот вы здесь. Вы несколько дней пытались встретиться со мной. Так говорите, что собирались сказать. Затем, думаю, вам лучше будет уйти.

К своему удивлению, Кэти обнаружила, что не может посмотреть Бриджет в глаза. Сколько бы Кэти ни хотела показать девушке свой гнев и обиду, она понимала, что Бриджет увидит в ее глазах только страдание. Голос ее, усталый и печальный, отнюдь не казался гневным. Если даже она сама это слышала, то Бриджет и подавно. А Кэти Хадсон меньше всего хотела жалости от нее. Но Кэти не о чем было беспокоиться. Стоя вдалеке от женщины, на которую она привыкла смотреть с уважением и любовью, Бриджет ощутила себя сейчас еще более одинокой, чем когда стояла одна, стучась в двери. Бриджет не пыталась бравировать, расправляя плечи и повышая голос. Вместо этого слова, казалось, шли из самого ее сердца, как и ее тихая мольба. У нее сжалось горло.

— Я не знаю, что я такого сделала, Кэти, — начала Бриджет, затем резко осеклась. Это было только начало, и столько еще нужно было сказать, но ей никак не приходило в голову, как же рассказать Кэти Хадсон обо всем, чтобы не показаться эгоисткой. Как она смела требовать ответа, почему ее больше не любят, почему ей больше не рады в доме, где ее всегда встречали с распростертыми объятиями? Глубоко вздохнув, Бриджет попыталась заговорить снова: — Мне кажется, что я умерла вместе с вашей матерью. Еще совсем недавно моя жизнь была яркой, полной чудесных вещей, меня окружали прекрасные люди, меня любили. Вы с мистером Хадсоном обращались со мной так, словно я принадлежала к членам вашей семьи. Ваша мать, миссис Килберн, никогда не сомневалась в моих чувствах к ней или в нашей дружбе. И я любила, Кэти. Мы с Ричардом так любили друг друга, что я честно надеялась вскоре войти в вашу семью. Я думала, что стану вам настоящей дочерью.

Бриджет нерешительно шагнула вперед, в комнату. Она ласково протянула руки к Кэти, но та стояла, отвернувшись от Бриджет и потупив глаза, и не заметила этого.

— И все исчезло в один день. Нет, — Бриджет решительно покачала головой, — в минуту я лишилась всего. В ту самую минуту, когда этот человек, мистер Мэдисон, произнес в своем офисе мое имя, все мое счастье погибло. И я не знаю, как вернуть его, Кэти. Я пришла узнать, что я могу сделать. Я хочу вернуть прежнюю жизнь и, конечно, хочу, чтобы вы снова стали мне другом. Так скажите же мне, что делать!

— Ничего, — решительно ответила Кэти, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы Бриджет окончила разговор. Но этого не случилось.

— Но должно же быть хоть что-то!

Бриджет прошла в глубь комнаты, ей хотелось, чтобы Кэти хотя бы взглянула на нее. Но когда Кэти сделала это, печаль охватила Бриджет. Лицо Кэти Хадсон было напряжено, она замкнулась в своем горе, и любви было не достучаться до ее сердца.