Брэндон отошел от Бриджет. Он снова держал почтительную дистанцию, ожидая, когда она возьмет свою сумочку, встанет и попытается, в какой-то мере сохраняя душевное равновесие, поблагодарить его. К его удивлению, Бриджет подняла руку и тихонько потерла лоб, затем подняла взгляд и с совершенно убитым видом произнесла:

— Но ведь это несправедливо, мистер Мэдисон!

Брэндон был так ошеломлен, что не сразу решил, что ей ответить. У хорошего юриста на каждый вопрос существует, по крайней мере, дюжина ответов, и этот вопрос не был исключением.

— Все зависит от того, как рассматривать ситуацию, Бриджет, — осторожно ответил он, сцепив руки за спиной. — Если вы спрашиваете, законно ли то, что Мора Килберн оставила вам свое имущество и деньги, то я скажу вам — абсолютно законно. Но насколько это правильно? Что же, это другой вопрос, и, боюсь, я не сумею ответить на него сколько-нибудь однозначно.

— Но ведь у вас должно быть собственное мнение по этому поводу! Вы были ее поверенным. Вы знали ее не хуже других.

— А вы были ее сиделкой, Бриджет. Вы были рядом двадцать четыре часа в сутки. Я всего лишь ненадолго встречался с ней раз в квартал, если не было срочных дел. Это вы были знакомы с ней близко, и вас можно было бы спросить, действительно ли она по своей воле так распорядилась своим имуществом, — ответил Брэндон.

— Вы хотите сказать, мистер Мэдисон, что я сделала что-то такое, чтобы обеспечить свое будущее? Что я использовала свое положение, чтобы заставить миссис Килберн завещать мне деньги?

— Ничего подобного я не говорил, — рассмеялся Брэндон, и, хотя смех звучал искренне, взгляд его стал жестким, словно в ее словах была доля истины.

Бриджет ответила на его взгляд, а не на слова которые он произнес.

— Вы же знаете, что ничего подобного не было. Клянусь Пресвятой Девой, я была для миссис Килберн только другом! Я скорблю о ней, как и все остальные. Но я никогда бы не сделала ничего, чтобы получить какую-нибудь выгоду, — настойчиво повторила Бриджет, которую задела одна только мысль о том, что она могла казаться такой коварной.

— Я верю вам. К сожалению, это ничего не меняет — я был не согласен с решением Моры. Я пытался отговорить ее от переписывания завещания.

— Тогда вы действительно считаете, что это неправильно, — настаивала Бриджет.

— Я думаю, что это печально, — ответил Брэндон, обойдя стол и тяжело опускаясь в кресло. Сложив пальцы домиком, он чуть помедлил, прежде чем заговорить. Глаза его сузились.

— Бриджет, как юрист я могу сказать вам, что с подобным решением трудно согласиться всем, кто в этом заинтересован. У Моры Килберн есть дочь и внук, которые, по логике вещей, должны были бы стать наследниками вместо вас, красивой молодой женщины, не имеющей связей в этой стране, с квалификацией, подтвержденной только бумагами, но никогда не проверявшейся на практике. Это просто сюжет для телефильма! Мне трудно представить, как это возможно — трудиться всю жизнь и не оставить своего состояния детям, кровным родственникам. Вы понимаете меня?

— Да, — спокойно ответила Бриджет, сдвинув брови. — Но, право же, это не обо мне. Я имею в виду то, что я молода и не имею тут связей. Прежде чем я поступила на службу, Кэти и миссис Килберн проверили мои рекомендации.

— В этом я не сомневаюсь, — вставил замечание Брэндон. — Я говорю о том, что поведение может быть и игрой.

— Но не в моем случае. — Бриджет сохраняла хладнокровие. — Я то, что я есть. И если кто-нибудь думает иначе, я тотчас это исправлю. Правда, мистер Мэдисон, — сказала Бриджет, подавшись к нему с просветлевшим лицом, — я точно знаю, как все исправить. Как бы мне ни нравилось быть наследницей, я думаю, что лучше всего будет передать все деньги Кэти. Честное слово, мне будет от этого гораздо легче, а то у меня на душе сейчас неспокойно, как на море в бурный день.

— Не сомневаюсь, Бриджет, — тихо рассмеялся Брэндон. Молодая женщина оказалась необычной. Даже если она только собиралась это сделать, то ее намерение все равно было достойно восхищения. — Окажись я на вашем месте, и мне было бы не по себе. И, хотя я тронут вашими чувствами, посоветовал бы вам не слишком торопиться. Я не уверен, что вы стали бы счастливее, передав все деньги миссис Хадсон.

— Ну, тогда отдам часть. Оставлю себе только сумму, достаточную для того, чтобы сделать несколько дел, о которых я и сейчас мечтаю. Ведь можно, правда?

— Все можно, Бриджет. Вы можете бросить свое наследство в море, и это будет законно. Но не явится ли нарушением завещания Моры Килберн, если вы отдадите Хадсонам свое наследство?

— Если я поделюсь с теми, кто мне дорог? Вряд ли она бы решила так. Разве она сама их не любила? — хмыкнула Бриджет, удивленная тем, что образованный человек может даже задавать такие вопросы.

— Конечно, любила. Но решение Моры касается не только банковского счета, но и отношения к вам, Теду и Кэти и даже к Ричарду. Чувства ее были очень чисты и логичны. Хотя, думаю, она несколько заблуждалась относительно щедрости своей семьи. Как бы мне ни претило согласиться с этим, но Мора прекрасно знала, что делает, и, поступив так, оставила после себя больше серьезных вопросов, чем приемлемых ответов.

— Я не уверена, что услышу хоть один ответ от кого-либо другого, мистер Мэдисон, — устало вздохнула Бриджет. У нее ломило затылок, веки стали тяжелыми. Брэндон заговорил, положив ладони на стол, глядя прямо в глаза Бриджет.

— Первый вопрос, который будут задавать, — почему Бриджет Девлин получила внушительное наследство от Моры Килберн? Настоящий ответ, если оставить в стороне бред бульварных газетенок, заключается в том, что Бриджет Девлин отдала Море Килберн семь лет жизни так же, как отдала бы их любому другому подопечному. Но миссис Килберн она отдала также свою дружбу и любовь. Я видел вас обеих вместе. Вас связывала чистая, искренняя приязнь. Это основательная причина для того, чтобы включить вас в завещание. Но оставить все, когда дочь и внук живы и здоровы? Как это понять?

Бриджет молча кивнула, понимая, что вопрос риторический.

— Миссис Килберн сама сказала об этом в своем завещании. Ее последней волей было, чтобы вы, Бриджет, унаследовали ее имущество и деньги. Своей дочери Кэти она оставила те вещи, которые, по ее мнению, были ей больше всего нужны, — то, что они собрали вместе с дочерью за всю жизнь, вещи, которые были связаны с их воспоминаниями. Произведения искусства, статуэтки, хрусталь и серебро — это в любом случае не дешевые безделушки, но воистину бесценны, будучи связаны с историей семьи Килбернов. Мора знала также и то, что брак Кэти обеспечен и Хадсоны — семейство очень богатое. Значит, Кэти не нуждается. И вряд ли она разведется. Но Ричард? — серьезно продолжал юрист. — Хорошо, он и так богатый молодой человек. Имущество его деда, собственная работа и возможность получения наследства от матери и отца рисуют совершенно четкие перспективы. Короче, Ричарду Хадсону никогда не придется трудиться до седьмого пота, чтобы заработать на жизнь.

Видя, что у Бриджет глаза по-прежнему полны боли, невзирая на его убедительную речь, Брэндон продолжал:

— Но Мора также хотела, чтобы Ричард получил удовлетворение от того, что сам наживает состояние и распоряжается им. Она понимала, что его жизнь была невероятно легкой. Даже Ричард это признает. Иногда меня изумляет его поведение — кажется, он от рождения обладает какими-то привилегиями. Мора видела опасность подобных преимуществ. Она хотела, чтобы Ричард твердо стоял на ногах и сам зарабатывал. Она оставила ему достаточно для того, чтобы он никогда не нуждался, но не столько, чтобы он мог забыть о том, что работа — составная часть уравнения жизни. И, наконец, вопрос о том, что вам делать со всеми этими деньгами. Мора достаточно ясно об этом сказала. Она надеялась, что вы поможете менее богатым людям в стране, которую вы любите и которую любила она. Не знаю, почему она считала, что Ричард или Кэти не сумеют этого сделать. Возможно, через вас она ощущала свое родство с Ирландией. Не знаю. Я ответил вам на эти вопросы так, как мне кажется верным. Не думаю, что миссис и мистер Хадсон или Ричард ожидают, что вы отдадите им свое наследство, но это не значит, что они не были растеряны в момент оглашения завещания или не почувствовали себя несколько уязвленными. Но деньги есть только деньги. Они не связаны с воспоминаниями, которые делали бы их какими-то отличными от денег Хадсонов. Мора Килберн хотела не того, чтобы вы отдали ваше наследство Кэти или раздали его неимущим, продолжая работать сиделкой. Она хотела, чтобы вы могли жить легче, чем раньше, и наслаждаться жизнью. Чтобы вы могли решить, как лучше помочь Ирландии, чтобы счастье стало вам наградой за то, что вы дали ей. Мне довелось также узнать, что Мора Килберн надеялась, что когда-нибудь ваше состояние объединится с состоянием Ричарда. Я понял, что эта надежда имела основания.