— Вы помогаете ее писать?

— Нет. Я даже не видела рукописи. Он не разрешает мне быть рядом, когда работает над ней. Папа — весьма скрытный человек. И еще он очень гордый и упрямый.

— Мой отец придерживается другого мнения о нем, — сказал Рикс и заметил, что девушка улыбнулась.

Это была приятная улыбка, и Рикс надеялся, что увидит ее снова.

Рэйвен свернула на длинную гравийную дорогу, которая плавно поднималась по сосновой просеке к двухэтажному дому с фронтоном на холме, с которого открывался великолепный вид на горы.

— Добро пожаловать к моим родным пенатам, — сказала Рэйвен.

Поднимаясь следом за ней по ступенькам крыльца, Рикс уже собрался спросить о ее хромоте, но в это время входная дверь отворилась и он впервые увидел Уилера Дунстана.

Уилер Дунстан был прикован к моторизованной инвалидной коляске, которой управлял с помощью ручного рычага.

— Так, стойте, — скомандовал он голосом, похожим на скрежет грубой наждачной бумаги. — Дайте мне сначала рассмотреть вас.

Рикс остановился. Блестящие голубые глаза старика, почти того же оттенка, что и у дочери, но гораздо более холодные, осматривали его с головы до ног. Рикс отвечал взаимностью. Уилеру Дунстану, вероятно, немного за шестьдесят.

У него коротко подстриженные волосы стального цвета, небольшая седая борода и усы; с ними он выглядит еще более сердитым. Несмотря на то что ноги старика в джинсах кажутся тонкими и усохшими, верхняя половина его туловища жилиста и мускулиста, а предплечья, над которыми закатаны рукава выгоревшей голубой рубашки, вдвое больше в обхвате, чем у Рикса. Мускулистая шея позволяет предположить, что до того, как Уилер Дунстан оказался прикован к этому креслу, он был человеком сильным.

Риксу подумалось, что визави способен голыми руками разогнуть подкову. В зубах у него была зажата большая трубка, из нее клубами валил сизый дым.

— Если вы пытаетесь найти оружие, его у меня нет, — сказал Рикс.

Губы Дунстана дрогнули в улыбке, но тревога в глазах не таяла.

— Ладно, внешне вы вполне похожи на Эшера. А ну-ка, быстро: как звали начальника полиции, который бросил вас в камеру после того антивоенного марша?

— Билл Блэнчард по прозвищу Бульдог.

— Ваша мать ездит в Нью-Йорк на пластические операции. Как зовут хирурга?

— Доктор Мартин Стейнер. И он не в Нью-Йорке, а в Лос-Анджелесе. — Рикс поднял брови. — Может, вы хотите, чтобы я назвал имя победителя сорок восьмого чемпионата США по бейсболу?

— Если сумеете, я спущу вас с крыльца. Настоящий Рикс Эшер о спорте не знает ничего.

— Я не подозревал, что мне придется сдавать устный экзамен.

— Гм… — ответил Дунстан. Он попыхивал трубкой, используя паузу для того, чтобы еще раз оценивающе осмотреть Рикса. Наконец он вынул трубку изо рта и резко мотнул головой в сторону двери. — Что ж, входите.

Дом был отделан темным деревом и уставлен недорогой, но практичной сосновой мебелью. К лестнице был пристроен электрический лифт, чтобы поднимать инвалидную коляску на второй этаж. На полках вокруг камина в большой гостиной лежали гладкие речные камешки, сухие стебли маиса, птичье гнездо и множество сосновых шишек. В рамке на стене висела первая страница «Фокстонского демократа» с заголовком трехдюймовыми буквами: «Объявлена война». На стенах висели написанные маслом полотна: различные амбары и конюшни.

— Моя работа, — заявил Дунстан, заметив интерес Рикса. — За домом у меня мастерская. Люблю писать хозяйственные постройки, это успокаивает. Садитесь.

Рикс устроился в кресле у стены. В доме стоял сильный аромат душистого табака. Свет попадал внутрь через два высоких, до потолка, окна эркера, из них открывался вид на горы. Вдали Рикс увидел здание нового фокстонского банка и белый шпиль Первой баптистской церкви.

Рэйвен села на диван в пяти футах от Рикса, откуда ей было одинаково хорошо видно обоих. Кресло старика с жужжанием двинулось вперед и остановилось, почти коснувшись колен Рикса. На мгновение гость почувствовал себя в ловушке, как лазутчик во вражеском лагере. Дунстан барабанил пальцами по ручкам кресла, его голова слегка склонилась набок.

— Что вас сюда привело? — спросил старик, прикрыв глаза. — Вы ведь мальчик Уолена Эшера. — Слово «мальчик» было произнесено с усмешкой.

— Я его сын, а не мальчик. Если вы действительно хорошо изучили мою биографию, то вам это должно быть известно.

— Я знаю: вы белая ворона в своем клане. Последние семь лет живете в другом штате. Выглядите старше, чем я ожидал.

— Мне тридцать три, — сказал Рикс.

— Да, время вытворяет с людьми странные вещи. — Дунстан безвольно уронил руки на покалеченные ноги. — Ну и что скажете? Почему согласились сюда прийти?

— Вчера я уже объяснил суть дела вашей дочери. За информацию об Уолене и его наследнике, которой я располагаю, я хочу увидеть вашу рукопись и узнать, откуда вы берете фактический материал для своей работы.

— Рукопись я не покажу никому, — спокойно сказал Дунстан.

— Тогда, полагаю, нам не о чем говорить.

Рикс начал подниматься, но старик сказал:

— Я так не думаю. Подождите минуту.

— Ладно. Слушаю вас.

Дунстан быстро посмотрел на дочь, затем перевел глаза на Рикса.

— Я потратил на эту рукопись семь лет. И никому не позволю ее прочитать. Ни за что. Но мы тем не менее можем заключить сделку, мистер Эшер. Обо всем, что вы хотите узнать из этой книги, я расскажу. Но сначала вы ответите на наши вопросы. Каково состояние здоровья вашего отца и кто унаследует семейное дело?

Рикс крепко задумался. Предатель, изменник, перебежчик — любой из этих эпитетов подходил к нему. Но он вспомнил ремень Уолена, хлеставший его по ногам, ухмылку Буна, за которой последовал удар кулаком, скелет, качавшийся в Тихой комнате отеля «Де Пейзер». «Когда ты напишешь что-нибудь про нас, Рикси?» В этот момент Рикс не сомневался в истинной причине своего прихода в этот дом: чтобы любой ценой получить доступ к рукописи, над которой работает Уилер Дунстан. Он надеялся, что блеск глаз его не выдал. Но сначала нужно устроить Уилеру проверку.

— Нет, — твердо сказал он. — Так дело не пойдет. У вас, возможно, и нет ничего существенного, а я, находясь здесь, чертовски рискую. Сперва вы должны доказать, что располагаете сведениями, способными меня заинтересовать.

Теперь пришла очередь старика задуматься.

— Что скажешь? — спросил он Рэйвен.

— Я не уверена… но мне кажется, мы можем ему доверять.

Дунстан тихо хмыкнул и нахмурился.

— Хорошо, — сказал он. — Что вы хотите узнать?

Неожиданно Риксу вспомнился ангел, играющий на лире.

— Симмс Эшер, — сказал он. — Расскажите о нем.

Дунстан обрадовался. Казалось, он готовился к более трудным вопросам.

— Симмс был младшим братом вашего отца и вторым ребенком Норы Сент-Клер-Эшер. Вообще-то много о нем не расскажешь. Он был умственно отсталым, не сильно, но достаточно для того, чтобы Эрик им почти не интересовался. Эрик презирал несовершенство. Симмс умер, когда ему исполнилось шесть лет. Вот и все.

Все? Тогда почему Уолен никогда не упоминал о Симмсе? Стыдился иметь умственно отсталого брата?

— Как он умер? Слабое здоровье?

— Нет, — сказал Дунстан. — Его убил зверь.

Рикс насторожился.

— Зверь? Какой зверь?

— Дикий зверь, — сухо сказал старик. — Какой именно, я не знаю. — Трубка потухла, и он стал раскуривать. — То немногое, что осталось от тела, нашел садовник. Симмс ушел из Лоджии, наверное за бабочкой погнался. В лесу его настиг зверь. — Он зажег спичку. — Когда местные услышали об этом, мнения были разные. Некоторые утверждали, что Эрик желал сыну смерти. Другие говорили, что зверь сбежал из горящего зоопарка четыре года назад. Истину так и не установили. Месяца через два после смерти Симмса Нора покинула Эшерленд и больше не возвращалась.

— Нора оставила Уолена с Эриком? Куда она уехала?