Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Наверное, дальше было никак не обойтись без «газели». Выпросить у председателя, загнать где-нибудь перед Шушарами в кусты, набрать жратвы побольше да сидеть ждать, надеясь, что ретро-автомобилисты когда-нибудь да объявятся… желательно поскорее. А если не объявятся на неделе? Так можно и до морковкина заговенья просидеть, тем более холодновато сейчас в машине, печку зря гонять не будешь – топливо в дефиците. И все равно именно так, похоже, и придется сделать – другого пути Тихомиров пока что не видел, ну разве что надеяться на газеты-журналы.

Заглянув вечером к Тамаре, Максим привычно взял пачку:

– Посижу вечерок, почитаю. Ты что смеешься-то?

– Журнальчик один читаю – во, «Ровесник».

– И что такого пишут?

– А вот послушай: «Вы, уважаемые читатели, спрашивали нас о группе „КПСС“, о „Чингис-Хан“, о „Тич-Ин“, об „АББА“. Что они сейчас делают? Распались? Очень может быть. Пишут очередные альбомы? Наверное… Но о них ничего не говорят и не пишут, а значит… а значит, о них нечего сказать!». Нет, ну ты, Максим, только подумай – во журналюги были, волки, не чета нынешним юношам-девушкам – вроде бы на читательские вопросы и ответили, а ничего не сказали!

– Ты за какой год читаешь-то? – Макс присмотрелся и разочарованно зевнул. – Ха! Восемьдесят второй. Поздновато будет!

– Да этот журнальчик так просто попался, затесался среди «Костра», – смутилась женщина. – Вот тебе «Костер». Как раз за семьдесят пятый, сентябрьский номер. Это, кстати, наш, ленинградский журнал, правда детский.

Тихомиров хмыкнул:

– Ты б еще какой-нибудь «Юный натуралист» предложила. Ну что там для детишек написать могут?

– Для них, наверное, ничего такого, что мы ищем. – Тамара неожиданно улыбнулась. – А вот они сами кое-что пишут. Наверняка в осеннем номере есть рубрика «Как я провел лето» или что-то в этом роде.

– Ладно, ладно, погляжу. – Сунув журнал в кипу газет, молодой человек схватил все в охапку и откланялся. – Еще к председателю заглянуть надо.

– Как знаешь. – Библиотекарша отложила в сторону очередную газету. – А то заходи. Сегодня девчонки придут, учительницы, – программу обсуждать будем.

Младшей из «девчонок» было лет сорок, и мешать их посиделкам Тихомиров вовсе не собирался, да и некогда, честно говоря, было.

Договорившись с Востриковым насчет «газели» – «кое-куда съездить», – Максим в приподнятом настроении отправился к себе, в выделенную товариществом квартиру: начатый ремонт-то надо было когда-то заканчивать.

Утеплив окна, молодой человек уселся на диван, поставив на журнальный столик свечку. Развернув солидную газету – «Ленинградскую правду», сразу же начал клевать носом и чуть было не уснул: от всяких «ударников коммунистического труда» и «новостей с полевых станов» так потянуло в сон, что Макс, внезапно обнаружив газету лежащей на полу, рядом, решительно взялся за журнал – тот был хотя бы красочный, разноцветный.

Пролистнул, пробежал глазами: «Наш отряд», «Звеньевые», «Барабанщики встречали солнце»… ага, вот про лето.

«Я провел это лето у бабушки в деревне…» – к черту бабушку!

«Мы ездили к маминым родственникам в Сибирь…» – и Сибирь туда же.

«По итогам пионерской игры „Зарница“ наш совет отряда наградили путевкой в „Артек“…» «Артек» тоже далековато будет.

«Этим летом две смены подряд я провел в лагере от НИИ Химпромбуммаш…»

Во, блин!!! Хим… пром… бум… И не выговоришь-то, тем более не напишешь. А пацан-то писал без ошибок… или это девочка? Нет – «провел». Пацан, значит. Пионер – всем ребятам пример.

Впрочем, какая разница? Хотя… так-так-так-так-так…

«Наш лагерь „Тополек“ располагался в красивой местности недалеко от поселка Шушары…» Ага! Вот уже теплее, теплее! «…в начале первой смены у нас была военная игра „Зарница“, все шло по-военному, и даже взрыв был устроен – как настоящий. А еще мне как-то приснилось, будто я встречался с инопланетянами, а потом я нашел такой цветок, какого еще никто не находил, – с семью лепестками и переливающийся радугой, только цветок этот потом завял и куда-то затерялся…»

Ну вот…

Сразу потерявший весь сон Тихомиров устало утер выступивший на лбу пот. Ну – вот оно! Цветик-семицветик… Вот он когда вырос-то – летом семьдесят пятого года. Недалеко от Шушар! Пионерский лагерь «Тополек»… наверное, можно его и сейчас найти… хотя бы остатки.

Молодой человек снова пробежал глазами письмо:

«Здравствуйте, уважаемая редакция, меня зовут Горелов Антон, я учусь в шестом „А“ и еще – в художественной школе…»

В художественной школе, ишь ты.

А вот и рисунки, подробные такие, четкие – даже фантастический пейзаж какой-то планеты с двумя солнцами и зеленым небом! Не говоря о более реальных вещах – лагерь, пионеры, машины на обочине шоссе – все выписано в деталях, по всему видать, в художественной школе не признавали никаких импрессионизмов, модернизмов и прочего. Вон и «жигуленок» «копейка» – все в точности, и рядом с ним какой-то длинный фургон… с…

Не веря своим глазам, Максим присмотрелся…

…с рекламой фруктовых соков «7Я»!!!

Фургон! Фургон! Та самая фура, не так давно едва не стоившая ему жизни!

Глава 11

«ЗАПОРОЖЕЦ», «ВОЛГА», «МОСКВИЧ»…

В бой, буржуа! Ремесленники, в бой!

Пьер-Жан Беранже.

Четырнадцатое июля

В общем-то о том, что где-то под Шушарами произрастают волшебные цветики-семицветики, Тихомиров знал и так, без всяких юных пионеров. Но почему-то долгое время не мог связать воедино цветики, фуру, ретро-авто и Шушары. В этом смысле «Костер» неплохо помог – в голове у Максима все наконец сложилось, пусть пока еще не в ясную картинку, но во что-то подобное.

А жизнь на «центральной усадьбе ТСЖ» – как гордо именовал многоэтажку Николай Петрович Востриков – шла своим чередом, вот уже пережили январь, оказавшийся не таким уж морозным, тем более мини-котельная работала как часы, кочегарами все жильцы ходили по очереди, в том числе и Максим. Одновременно на крыше дома строили теплицы, пока только подводили трубы, а уж потом, по весне, планировали натаскать землицы.

Дел хватало всем – уже заработала школа, правда, еще не в полную силу, но во вторую смену учили уже и старших детей, подростков, тех, кого родители смогли загнать… впрочем, большинство приходили сами, осточертело уже дни напролет слоняться по улицам без всякой цели, да и небезопасное по нынешним временам это было занятие – упавший было спрос на рабов ближе к весне снова возрос. Как всегда, очень ценились красивые молодые девушки – ясно, для какой цели, – и двенадцати-шестнадцатилетние мальчишки – этих охотно брали в работники, излишней же взрослости опасались, вдруг возьмут и восстанут – страшно!

Снова начали воровать людей, подростков хватали прямо на улицах, а потому школа пришлась весьма кстати. Во вторую смену набралось с полсотни человек, которых разделили на четыре класса – по числу комнат. Увы, учителей пока еще было не густо, зато в избытке имелись учебники – тут уж постаралась Тамара. Макс тоже не подвел – дал пару уроков французского языка для желающих, среди которых, к его изумлению, нашлись и взрослые. Вообще-то, неплохо оказалось вот так собираться, не столько даже ради изучения языка, сколько просто чтобы пообщаться – кто-то приносил чайник, мяту или мелиссу, заваривали, пили, смеялись.

Так вот дни и шли, увы, в главном своем деле Максим топтался на месте – пару раз ему удалось все же подсмотреть из «газели», как парень на «запорожце» проехал по шоссе в Шушары. Просто притормозил – ему с готовностью распахнули ворота, хотя, наверное, «запорожец» и так их мог на скорости пролететь – морок!

Интересно, почему они были хорошо видны местным жителям – эти посланцы из прошлого? Тихомиров пока не мог найти ответа на этот вопрос, да, честно говоря, и не искал толком – никаких посланцев в январе что-то не было, не появлялись… или просто Макс их за всеми своими делами не видел, не смог последить?

32
{"b":"146923","o":1}