— Чудно, зато — надежно, — на этот раз Ратников не стал придумывать никаких паролей. — Подойдут, спросят про меня, как мол там, Мисаиле, чего сам не пришел? Вот тут им все и обскажешь. Да не за просто так, человече!

— На то и надеюсь, на то и надеюсь, — тихонько захихикал Дромило.

А уже под утро Мишу разбудил Бреслав, поляк.

Загундосил гулким шепотом:

— Ты этому старику, Дромиле, не верь!

А дальше сказал, что и сам вскоре выходит… и может помочь, сказать, кому надобно, о бедственном положении Мисаила, ну, и все такое прочее — о чем говорил и Дромила.

Едва сдерживая смех, Ратников и ему рассказал про Изборск, про корчму, про свиток, откровенно намекая, что в Изборске у него хороших знакомых много и все — люди чрезвычайно влиятельные, не какие-нибудь шпыни.

Больше заснуть не удалось, но почти до полудня, если судить по блеклым солнечным лучикам, иногда все же попадавшими в оконце, никаких изменений в Мишиной судьбе не происходило, ежели не считать, что из камеры увели троих — в том числе и Бреслава с Дромилой.

Ну, флаг им в руки… Михаил с усмешкой покачал головой.

За ним пришли немного погодя, чуть ближе к вечеру. По пути освободив от цепей, привели к брату Дитмару, усадили за стол, накормили…

— Ну? — капитульер потер руки. — Прогуляемся до пристани, друг мой? Сегодня как раз тот вторник, который нужен.

Сам монах в длинной сутане шествовал рядом, чуть ли не под руку, за ними и чуть впереди, пряча под плащами мечи, тащились стражники-кнехты. Двое впереди, двое сзади. Брат Дитмар — пятый. Монаха можно не брать в расчет, он человек хилый…

Улицы Пскова были полны народу — купцы, мелкие торговцы, приказчики — вот плотники потащили куда-то увесистую балку… Поднырнув под нее, Ратников на какое-то время остался один, без наблюдения… и терпеливо дождался стражи и брата Дитмара.

Когда вышли к реке, Михаил поудобнее перехватил свиток — чтоб еще издалека была видна зеленая восковая печать.

Четверо кнехтов фиксировали его четко — «коробочкой» — так что бежать было невозможно. Брат Дитмар вовсе не дурак — наверняка предвидел такую возможность и выставил еще людей у самой пристани. Нет, не убежишь!

Ладно! Тогда расчет на его нетерпение!

Они явились на пристань и в следующий вторник… и, наверное, пришли бы еще, если бы брат Дитмар не вспомнил о бурге.

— У вас ведь, кажется, там скоро встреча, друг мой?

— Да, — безо всяких эмоций, Ратников мотнул головой. — Именно так.

Ветер оказался попутным, и баркас под белым с черным крестом флагом Ордена добрался до нужного мыса часов за пять, как раз к вечеру. С Ратниковым обращались достойно, но глаз не спускали — «копья» кнехтов было для того совершенно достаточно. Мало того, брат Дитмар принял все меры, чтобы максимально затруднить общение «герра Майкла» со своими бывшими воинами: договорившись с отцом Арнольдом, специально выждал до темноты, а уж потом в бург ввели пленника, поселив в гостевом доме под чутким присмотром капитульера и кнехтов его «копья».

— Посланник должен прийти рано утром, — проиграв брату Дитмару в шахматы вторую партию подряд, Ратников широко зевнул и прикрыл рот рукою. — Скорее всего, когда привезут дань. Воины распахнут ворота — повесьте на створку еловый венок — это знак, что все хорошо.

— Надо же? — монах покачал головой. — А вы раньше ничего не говорили про венок.

Миша с улыбкой пожал плечами:

— Забыл. Хорошо вот сейчас — вспомнил. Да! Он придет в дальний амбар… я там буду ждать, как условились. Можете посадить у дальней стены кнехтов, сразу за повозкой — думаю, там есть, где спрятаться.

Хорошо, что осень выдалась сухой, почти без дождей. Да и лето стояло знойное… А с утра подморозит — так и совсем хорошо. Совсем… Главное — выбраться, а там видно будет.

Утром, едва рассвело, в бурге распахнули ворота, на створку которых брат Дитмар самолично водрузил еловый венок. Ратников же отправился в дальний амбар в сопровождении все тех же кнехтов. Двое остались снаружи, у открытых ворот, двое расположились у дальней стены, за повозкой… за железной повозкой… за автомобилем «УАЗ»!

Слава Господу — ключи торчали на месте. Лишь бы аккумулятор не подвел… не должен бы, двигатель заводил все же… иногда…

Потянувшись, Ратников распахнул дверцу… уселся за руль…

Запустил двигатель и, не прогревая, врубив передачу, вылетел во двор, пересек его под крики ужаса и испуганные взгляды брата Дитмара и кнехтов и, пролетев ворота, повернул на луг, навстречу только что взошедшему солнцу!

Выехав на луг, Михаил поехал по пожне, затем повернул к лесу, на недавно отремонтированную дорогу, по которой и разогнался километров до сорока-пятидесяти. Куда именно ехать — выбора не было, конечно, к Танаеву озеру, после него уж такая начиналась дорожка, что только черту проехать. Да и не хотелось людей зря пугать.

Мотор урчал хорошо — довольно и ровно, бензина было еще полбака, жаль вот пути не было, до Танаева и все — туши свет, сливай масло. Следовало поторапливаться — крестоносцы, опомнившись, могли бы организовать и погоню. Однако и бросать машину просто так было жаль — вдруг да еще пригодится?

Когда за золотыми деревьями показалось голубое, как небо, озерко, Ратников снизил скорость и, обнаружив слева подходящее местечко, не задумываясь, свернул. Поставив «УАЗ» на пригорке, впритирку к раскидистым елям, Михаил, как смог, забросал автомобиль лапником, так, чтоб был не очень заметен. В принципе, скоро уже и снег выпасть должен — уж тогда точно никто тут ничего не найдет, разве что случайный охотник.

Прикинув, сколько у него еще форы — выходило примерно часа два, — Миша немного подумал и решительно зашагал к Черной речке, намереваясь по рыбацкой тропинке выйти к Чудскому озеру… Точнее сказать — к Псковскому, но оно в эти времена отдельного названия не имело.

Нанять какой-нибудь баркас или лодку… поискать остров, ребят… Нет, сначала — в деревню, ту, что за мысом, поговорить с рыбаком Тойво. А будет он говорить без бусины, без пароля? Скорее всего — нет. И все же… все же стоит попробовать, не бросать же в конце концов Максюту — надобно его отыскать, и почему бы — не сейчас?

Ратникову повезло — выйдя к озеру, он сразу же наткнулся на рыбаков, закричал, замахал руками. Сидевший в ближнем к берегу челноке седобородый дед, оглянувшись на Мишу, взялся за весла:

— Чего надобно, мил человек?

— Тойво-рыбака знаешь?

— Тойво? Это что на мысу, что ль?

— Его… То приятель мой.

Старик вдруг посмурнел лицом и перекрестился:

— Сгинул твой приятель — утонул с неделю назад. Ветер, вишь, налетел внезапно, челн перевернул… Тойво о днище головою ударился — и поминай как звали. Хорошо, вытащили, схоронили. Жаль. Хороший был человек, хоть и чудин.

— Утонул? Господи… Царствие ему небесное!

Ратников тяжело вздохнул, тоже перекрестился и покачал головой. Куда ж теперь было податься? А туда, где меньше всего будут искать! Здесь побережье, конечно, все облазят, может, и награду за поимку объявят, если уже не объявили, это только в дурных снах советского агитпропа все местное население дружно ненавидело немцев — увы, действительность от этой агитки отличалась сильно. Какие-нибудь охотники-рыболовы вполне могли схватить, выдать. Прельстившись наградой или просто так, потому что — чужак.

Значит, отпадал берег…

— Так поплывешь с нами-то? — прервал затянувшееся молчание дед. — Тогда садись скорей, не мешкай.

Садиться в челнок? А, пожалуй…

— Слышь, добрый человек, а в Плесков никто из ваших не поплывет ли?

— В Плесков? — рыбак озадаченно взъерошил затылок. — Вообще, частенько туда ходим. Вчерась вот были… Да! Васька-баркасник сегодня рыбу должен везти… Как раз вот-вот… Если не прошел уже…