— Helfen! Wehren! Heilen! — с каждым ударом фон Оффенбах выкрикивал едва слышный из-под шлема девиз Ордена. — Помогать! Защищать! Лечить!

У Ратникова даже и сомнения не возникло — кому помогать, да и, честно сказать, не до того было… Вот снова подскочил какой-то лохматый черт! Выпучив глаза, завращал дубиной…

Мечом такую не отобьешь — клинок жалко…

Михаил резко отпрыгнул вправо и тут же взмахнул мечом, оцарапав противнику плечо. Враг еще пуще рассвирепел, что-то закричал, поудобнее перехватив страшное свое оружие… вернее — только попытался перехватить, Ратников не дал ему это сделать. Стремительный выпад вперед… Укол! Хруст… Выплеснувшаяся фонтаном кровь вновь обагрила лезвие…

— Дядя Миша-а-а!

Михаил обернулся… увидев под своими ногами поверженного, хрипящего еще врага — молодого парня… Выпавшая из его рук секира валялась тут же, в траве, рядом стоял Максик, смешной, в казавшемся таким нелепым шлеме. С острия его короткого копья капала свежая кровь… Значит — он…

— Молодец, Макс!

Выкрикнув, Ратников ухватил парня за руку и метнулся к толстой березе — врагов вокруг было слишком уж много, как бы не зашли за спину.

Вот они, вот они — напирают, теснят… Что там за треск позади? Неужели…

Теодор! Так, кажется, его зовут… Белобрысый парень, кнехт с круглым лицом… Без шлема — видно, сбили дубиной. На лице — кровь, но в руках — копье… Парень прихрамывал — в бедре торчала обломанная стрела. Ах, у них и луки!

— С нами Бог! — Теодор неожиданно улыбнулся. — Постоим за Святую Деву! Помогать! Защищать! Лечить!

Их сразу же окружило человек десять — двое здоровяков в ржавых кольчугах, с рогатинами, остальные — мелкий, в медвежьих шкурах, сброд… Да, у двоих луки… И помощи ждать — неоткуда!

Теодор снова что-то крикнул Мише, задиристо потрясая копьем.

— Говорит, нам бы еще чуть-чуть продержаться, — сглотнув слюну, тут же перевел Макс. — Дядя Миша… а они нас сейчас убьют?

— Если мы им это позволим! — ловким ударом Ратников отбил рогатину, и Макс… Максик… немедленно сунул копьем в шею вырвавшемуся вперед верзиле… Тот захрипел, осел, зажимая рану… Остальные завыли, словно тучи дьяволов, кто-то метнул дубину, едва не пришибившую Макса… Просвистела стрела…

— С нами Бог и Святая Дева! Держитесь!

Ратников поднял голову — рыжебородый кнехт и фон Оффенбах в сверкающем ведре-шлеме, а с ними еще человек пять, орудуя мечами и копьями, пробивались на выручку… Ага… вот рыжий упал с разможженной головой…

Черт…

— Помогать! Защищать! Лечить! — снова выкрикнул Теодор и, закусив губу, вдруг повалился спиной на толстый березовый ствол…

Макс встал рядом, выставив на врагов копье… Ратников взмахнул мечом и грустно ухмыльнулся: похоже, помочь им сейчас и в самом деле могла только Святая Дева.

— Помогать! Защищать! Лечить!

И вдруг, где-то совсем рядом, за лесом, раздался звук рога… И вот уже за деревьями показались всадники, в белых, с большими черными крестами, плащах, в сверкающих шлемах!

— Помогать! Защищать! Лечить!

Их было человек двадцать, из которых — двое рыцарей, а все остальные, насколько мог судить Ратников по вооружению и одежде, — кнехты.

Вражины замялись… дрогнули… и вот уже, не дожидаясь разгрома, рванули, побежали в разные стороны, словно зайцы… Повернув коней, всадники кинулись было преследовать их, но, куда там, тщетно…

— Рад видеть тебя, брат Гернольт, — сняв шлем, Иоганн фон Оффенбах устало опустился на землю. — Клянусь святыми мощами, ты появился вовремя.

— Вообще-то, я не очень спешил, — орденский рыцарь в подбитом волчьим мехом плаще слез с коня и передал шлем подскочившему кнехту.

Лет сорока, с худым узким лицом, он напоминал аскета. Редкие светло-рыжие волосы падали на плечи, на макушке виднелась аккуратно выстриженная тонзура. Тонкий, с небольшой горбинкой, нос, реденькая, как и волосы, бородка — ничем не примечательный облик, какой-то даже потасканный, блеклый… если бы не глаза! Глубоко посаженные, черные, они сверлили всех таким яростно-жгучим и подозрительным взглядом, что Ратников невольно поежился.

— Сколько у вас потерь? — хмурясь, спросил брат Гернольт. Спросил, естественно, по-немецки, вернее, на том диалекте, что был в ходу в Ливонии.

Подтянувшись, герр Иоганн быстро доложил обстановку, после чего с улыбкой показал рукою на Ратникова:

— Это герр Майкл, рыцарь из Англии. Прибыл к нам с оруженосцем. Сражался, как лев! О, видели бы вы, брат Гернольт, как ловко он орудует мечом!

— Так любой рыцарь должен владеть им, — крестоносец усмехнулся, краем глаза наблюдая, как кнехты оказывают помощь раненым и складывают в скорбный ряд погибших. — Так вы прибыли из Англии, сэр Майкл?

Ратников слабо улыбнулся и, разведя руками, покачал головой.

— Герр Майкл не знает нашего языка, — поспешно пояснил фон Оффенбах.

— Как же вы общаетесь? Неужели, как в Англии? Или — по-латыни?

— Нет… Зная, куда отправляется, герр Майкл специально выучил речь руссов.

— Даже так? Поистине это великий подвиг… Из какой вы семьи, сэр Майкл? — спросил брат Гернольт по-русски. Хорошо спросил, почти совершенно без акцента, даже не «цокал», как, скажем, новгородцы — те ведь так и говорили — «зацем», «поцему»…

— Я… ммм… Мой род известен в Ливерпуле. Сэр Пол Маккартни — слышали? Так это мой дядя.

— Сэр Пол Маккартни? Увы, не слыхал. Ведь ваша Англия столь далека от нас… Хотя, в комтурствах Пруссии найдутся ваши земляки англичане. Вы славно бились… — брат Гернольт потер руки.

— Да и вы подоспели вовремя.

— Что ж… сейчас погребем павших… помолимся… и потрапезничаем, а уж потом — в путь. Так, брат Иоганн?

Фон Оффенбах кивнул и направился к своим — подсчитывать потери.

— Я рад, что вы прибыли к нам, сэр Майкл! — неожиданно улыбнулся крестоносец. — Опытных рыцарей нам очень не хватает, особенно здесь и сейчас, ведь надобно брать под руку Ордена все эти дикие земли. Кстати, знаете, сколько братьев-рыцарей взяли Плескау?

— Интересно, сколько же?

— Двенадцать! Да-да, всего-то дюжина. Ну, не считая кнехтов и того, что добрые бюргеры Плескау во главе со своим бургомистром Твердильо Иванковичем с радостью распахнули пред нами ворота.

Вот оно — гнусное предательство, — подумал про себя Ратников. — хотя, наверное, имелись у «добрых псковских бюргеров» во всем этом и свои интересы.

— Теперь нас всего четверо в Плескау… я имею в виду — четверо рыцарей, — брат Гернольт продолжал водить неофита в курс дела. — К сожалению, великий магистр Хайнрик фон Вида отстранил гроссмейстера отделения Ордена в Ливонии. Магистр считает, что мы зря вмешались в русские дела, что нас используют все кому не лень. Вот и сейчас обиженный на псковичей князь Ярослав Дорогобужский захотел отвоевать себе трон. Якобы нашими руками, именно так и считает магистр. Да, наверное, это и так — но и мы здесь немало поимеем! Вы только представьте — Плескау — наш! О, это большой и красивый город, вы скоро сами увидите и восхититесь. Что же касается князя Ярослава… он всем надоел. Приехал в Феллин, ныл там, ныл, мол, обижают… интриговал, выпросил помощь — ну как отказать? Жена его отца, князя Владимира Мстиславича — дочь Дитриха фон Буксгевдена, а Дитрих — родной брат рижского епископа, ссориться с которым нам пока не с руки. Кстати, и сам князь Владимир в свое время пытался использовать Орден — тогда еще — Меченосцев — в своих корыстных целях, силясь оторвать Плескау от Новгорода. Вот и великий магистр относится ко всей этой эпопее с Плескау с большим недоверием. Вот и мало рыцарей — буквально некому доверять. А ведь нужно основывать дальние комтурства, крестить язычников, строить замки… А некому! О, у нас здесь много достойных для любого славного рыцаря дел, сэр Майкл!

Брат Гернольт хитро прищурился:

— Вы как хотите… сразу принять обет Ордена? Предупреждаю, наш устав очень строгий.

— А может быть, мне пока остаться на правах орденского вассала? — хитро вывернулся Михаил. — Кто его знает, как там все сложится? Может, жениться захочу? Говорят, в Плескау очень много красивых и знатных дев…