Слуги подали ужин, и Элизабет удивилась обилию блюд. Ведь гости не выслали вперед гонца. Похоже, в отличие от нее слуги ожидали приезда большой компании.

Бэн занял место справа от нее. Она украдкой взглянула на него. Как же он красив! Интересно, будет ли их дитя похоже на отца?

Она отметила фамилию жениха, упомянутую в контракте. Бэн Маккол Хей. Он взял отцовскую фамилию! Что ж, здесь, на границе, она звучит лучше, чем Маккол!

Бэн осторожно наблюдал за Элизабет во время ужина и с облегчением заметил, что аппетит у нее хороший. Значит, она родит крепкого, здорового малыша. Впрочем, у нее всегда был на удивление прекрасный аппетит! Но она сильно разбавляет вино водой. Странно…

Словно прочитав его мысли, она пояснила:

— Последнее время мой желудок не выносит неразбавленного вина.

Эти слова были единственными, которые она сказала ему в продолжение всего вечера.

После ужина, когда все сидели у огня, Элизабет объявила:

— Мы должны послать за Мейбл и Эдмундом. Они присутствовали при моем рождении и должны находиться в церкви, когда я буду венчаться.

— Пошли за ними сегодня же вечером, — велела Розамунда. — Но больше никаких проволочек.

— Ты права, — согласился Томас. — Еще один день скачки, и я уже завтра буду дома. Мне не хватает моего Уилла и моего дома. Не хватает собственной постели, вкусной еды и длинных дней, которые я провожу в своей библиотеке. Придется переделывать все, что сделал Уилл в мое отсутствие, конечно, тайком, чтобы не ранить его чувства. В конце концов он поверит, что славно потрудился ради меня, а я рассыплюсь в похвалах.

— Дядя, ты настоящий хитрый лис, — рассмеялась Элизабет и, медленно поднявшись, добавила: — Теперь, когда я сделала все, что от меня требовалось, можно идти спать. Спокойной ночи.

— Присоединишься к ней? — лукаво осведомился Томас Болтон у Бэна, дождавшись, пока Элизабет отойдет подальше.

Его янтарно-карие глаза весело искрились.

— Думаю, лучше подождать, пока сама Элизабет не пригласит меня в свою постель, — ответил Бэн.

— Никогда! — отрезала Элизабет, у которой оказался очень острый слух, и шагнула к двери.

Логан хмыкнул.

— Думаю, ты весьма осмотрителен, — заметила Розамунда, бросив раздраженный взгляд на мужа. — Не важно, что говорится в контракте, но ты должен убедить мою дочь, что соблюдаешь свою часть сделки. И когда она перестанет фыркать на тебя, как разъяренная кошка, придется снова завоевывать ее. Но когда ты получишь ее навсегда, такая победа будет стоить всех усилий.

— Вы правы, — сказал Бэн. — Элизабет — драгоценный приз, леди. Я хорошо это знаю. Но с ней нелегко.

Его спутники рассмеялись.

— И никогда не было легко, — добавила Розамунда и сделала знак Альберту, который поспешил к ней подойти. — Леди послала гонца в коттедж Эдмунда и Мейбл?

— Да, миледи, по пути в спальню, — сообщил мажордом.

— В таком случае мы тоже можем идти спать. Бэн, ты, конечно, знаешь, где спальня Элизабет. Ложись в соседней комнате. Между обеими комнатами имеется смежная дверь.

Бэн снова кивнул:

— В таком случае, мадам, я погашу огни во всем доме и запру двери.

— Так и должно быть. Это обязанность управляющего, — согласилась она и, взяв Логана под руку, вместе с ним удалилась из зала.

— Что ж, дорогой мальчик, дело, можно сказать, сделано, — заметил лорд Кембридж. — Ты идеальный муж для Элизабет, и я с самого начала это знал.

Бэн рассмеялся и, сев напротив Томаса, покачал головой:

— Ты мошенник, Том. Сам надеялся, что один из высокородных джентльменов при дворе женится на Элизабет. Ты и внимания не обращал на какого-то бастарда с Шотландского нагорья! Но я благодарю тебя за добрые слова.

— Да, я подумывал о более выгодном браке, — признался лорд Кембридж. — Но по правде говоря, при дворе множество бастардов, и хотя их кровь благороднее, чем твоя, все же ты — порядочный человек, Бэн. И когда я понял это, то приложил все силы, чтобы устроить брак между тобой и Элизабет. Тебе, конечно, известно, что мы с кузиной одобрили тебя в качестве жениха.

— Известно, — тихо ответил Бэн.

— Я восхищаюсь твоей преданностью и верностью отцу, но, надеюсь, такие же чувства ты испытываешь и к Элизабет. Если бы только ты подошел ко мне и спросил совета, я бы немедленно послал гонца к Розамунде и вместе с ней уговорил бы твоего отца. Но Элизабет ничем не лучше тебя. Вела себя как упрямый ребенок, настаивала, чтобы ты выбирал между ней и отцом. Почему ты молчал?

— Я не считал себя достойным хозяйки Фрайарсгейта, — вздохнул он. — Мне казалось, как бы сильно я ни любил ее, она должна носить более знатное имя.

— И все же ты позволил ей обольстить тебя, зная, что она сделала это, чтобы удержать тебя рядом с собой, — напомнил Томас.

Шотландец снова вздохнул:

— Ты прав. Это было бесчестно с моей стороны, но я не смог устоять. Никогда раньше я не встречал женщину, при виде которой у меня закипала в жилах кровь. Больше я никогда ее не покину, Томас.

— Дорогой мальчик, — улыбнулся лорд Кембридж, — вряд ли моя милая Элизабет позволит тебе нечто подобное. Поначалу она станет наказывать тебя за то, что считает твоей изменой, но со временем обязательно опомнится. Я счастлив, что ситуация разрешилась. Впрочем, я это предвидел. Все чудесно. Я успешно выдал замуж трех своенравных девиц. А теперь, дорогой мальчик, спокойной ночи. Увидимся утром.

И Томас Болтон, едва не вприпрыжку, направился к выходу, невыразимо довольный тем, как все сложилось.

Глядя ему вслед, Бэн покачал головой и улыбнулся. Похоже, лорд Кембридж станет его любимым дядюшкой. С этими приятными мыслями он встал и обошел дом, гася все огни и свечи, за исключением той, которую нес в руках, после чего поднялся наверх и лег.

Солнце еще не поднялось, когда мажордом Альберт осторожно тронул его за плечо:

— Господин, пора вставать. Леди приказала, чтобы церемонию провели сразу после заутрени. Осталось около получаса, не более.

Бэн свесил ноги с кровати и немного посидел, собираясь с мыслями.

— Скажи, на холмах уже распустились цветы?

— Нет, господин, но в кладовой висят связки сухого белого вереска, — подумав, ответил Альберт.

— Найди Нэнси и спроси, не сможет ли она найти голубую ленту. Только пусть ничего не говорит леди. Я хочу сделать сюрприз невесте.

— Понимаю, господин, — кивнул слуга, довольный, что его леди выходит за шотландца: обитатели Фрайарсгейта уже любили и уважали его.

Он поспешно вышел. А Бэн нашел кувшин с водой в еще теплой золе, умылся и натянул штаны и рубашку. Камзола у него не было, но он надел кожаную безрукавку с вырезанными из рога пуговицами, поверх нее накинул плед Хеев в красно-черно-желтую клетку и сколол его бляхой клана, подаренной отцом на шестнадцатилетние. У сокола, выбитого на нем, были глаза из граната.

Бэн обнаружил, что сапоги уже начищены, и, довольный, натянул их. Пусть он не элегантный джентльмен из благородного дома, но все же выглядит представительно.

Пригладив густые завитки, он вышел из комнаты и спустился в зал.

— Быстро ты, — мрачно процедила Элизабет.

На ней было светло-голубое бархатное платье, расставленное в талии, с широкими рукавами, перехваченными кремовыми лентами. Налившаяся грудь угрожала вырваться из выреза, да и живот скрыть было невозможно. Прелестные светлые волосы, зачесанные назад и уложенные в узел, поддерживали серебряные шпильки: На голове был французский капюшон, отделанный жемчугом. Шею обвивала нить крупных жемчужин.

— Ты тоже, — кивнул он. — Какая же ты красивая!

Элизабет покраснела, но резко ответила:

— Не думайте, сэр, что сумеете меня улестить! Ты покинул меня и вернулся лишь потому, что тебя притащили едва не силком! Снова сбежишь в Шотландию, как только священник нас обвенчает?

— Я всегда буду рядом, Элизабет, — поклялся он. — И ты хорошо знаешь, что я сбежал не от тебя. Я никогда не обещал, что останусь во Фрайарсгейте, и не раз предупреждал, что вернусь в Грейхейвен!