— Не будь смешной, он всего-навсего мужчина.

— Это все равно что сказать, будто тигр всего-навсего очень большая кошка.

Эстер усмехнулась:

— Ерунда. Он обворожителен, и у него прекрасные манеры. Не говоря уже о том, что с его стороны было благородно помочь нам избежать потенциально опасной ситуации с лордом Радерфордом.

Атина поднялась с дивана и разгладила юбку.

— Это невероятно, что такое мифическое творение может существовать. Ты не забыла, что он сумел получить у нас еще одну должность, увеличив при этом в два раза установленный гонорар?

Эстер затолкала все бумаги в ящик письменного стола Атины.

— Не будь такой циничной. Он к этому не стремился, и ты это знаешь.

— Неужели? Этот человек все подавляет своей властностью. Боюсь, что еще один урок с мистером Посмотрите-какое-у-меня-идеальное-тело-Маршаллом может ввести наших учениц в заблуждение относительно того, каково должно быть поведение настоящего джентльмена.

— Знай я тебя лучше, подумала бы, что ты изо всех сил сопротивляешься обаянию этого человека.

Герт открыла дверь.

— Вас хочет видеть мистер Маршалл, мэм.

— Спасибо, Герт. Пусть он войдет, — сказала Эстер, игнорируя раздраженный взгляд Атины. — И попроси молодых леди собраться в главной гостиной на лекцию.

Они слышали, что он приближается, еще до того, как он появился, — его сапоги тяжело ступали по покрытому ковром полу, и Атина вдруг почувствовала, что очень хочет его увидеть.

Маршалл вошел, чуть подавшись вперед, будто в лицо ему дул встречный ветер. На нем были синий камзол, расшитый серебряными нитями жилет и белоснежный галстук. Атине стоило только взглянуть на него, и ее лицо запылало. В одежде он выглядел еще более привлекательно, чем без нее.

— Добрый вечер, леди Уиллетт, — весело сказал он. Потом его голос чуть изменился. — Мисс Макаллистер.

— Добрый вечер, мистер Маршалл, — ответила Эстер, расплывшись в улыбке. — Прошу вас, садитесь.

— Благодарю.

Атина не могла не заметить — как ни старалась, — сколько оттенков цвета в его волосах. Светлые пряди перемежались с золотистыми и лимонно-желтыми, а на висках поблескивала еле заметная седина. От его глаз нельзя было оторвать взгляда. Сразу определить их цвет не представлялось возможным. Они были кристально голубые — как небо над Шотландией в ясный летний день. Зрачки были обведены более темной каемкой цвета воды в горных озерах. Самым загадочным был цвет лица — почти смуглый. Чем занимается этот джентльмен, который явно много времени проводит на солнце? Может быть, тяжелые обстоятельства, в которых он оказался, вынудили его заняться каким-либо физическим трудом на свежем воздухе?

— Мы как раз говорили о том, что вы были так добры и заняли эту новую для вас должность практически без предупреждения. Правда, Атина?

Атина откашлялась.

— Я припоминаю другую причину. Ту, что была связана с гонораром в десять фунтов.

— Атина, зачем же так!

Покачав головой и улыбнувшись, он посмотрел Атине прямо в глаза.

— Мужчиной движут многие причины, мисс Макаллистер. Слава, деньги, амбиции… но в жизни очень редко выпадает такой приятный стимул, как еще одна встреча с двумя прекрасными женщинами.

Атина удивленно заморгала. Она не ожидала, что он будет так любезен. Когда принесли чай, он и Эстер затеяли обычный светский разговор, точнее, начали сплетничать. Это вызвало у Атины какое-то странное чувство, определить которое она не могла. Словно это был их собственный язык, а Атина — иностранка, попавшая в компанию двух соотечественников. С Атиной он никогда так спокойно не разговаривал, а с Эстер они обменивались словами и фразами со скоростью пулемета. И вдруг Атина поняла, что это было за чувство. Зависть.

Что, если она немного ослабит бдительность и позволит ему пройти по подъемному мосту через ров, которым она отгородилась от мужчин? Хотя он был таким же красивым, как Кельвин, и таким же обаятельным, он не был Кельвином. Правда, память о предательстве Кельвина все еще была жива, но этот человек, который так дружелюбно болтает с Эстер, в этом не виноват.

— Вы о чем-то задумались, мисс Макаллистер? — услышала она голос Маршалла.

— Задумалась? Нет, я просто заметила, что… вы прекрасно выглядите.

— Мой внешний вид вас оскорбляет?

— Вовсе нет. Просто… ваше присутствие навело меня на мысль о другом человеке.

— О! И как сравнение?

— Полагаю, вас это не касается.

— Ах, так. Наверно, возлюбленный.

— Ничего подобного, — сказала она, выпрямившись. — В действительности как раз наоборот.

— Значит, отвергнутая любовь.

Она отвернулась и, приложив усилия, опять подняла подъемный мост. Она не была готова обсуждать тему Кельвина, особенно с этим человеком.

— Если хотите знать, это я отвергаю всех мужчин. Честно говоря, ни один из вас не стоит того, чтобы тратить на него время и иметь с ним дело.

— Понятно. Этот мужчина, видимо, причинил вам страшную боль, раз вы невзлюбили нас всех.

У нее сжалось сердце.

— Возможно, это звучит шокирующе, мистер Маршалл, но я предпочитаю жить своей собственной жизнью.

— Но своих учениц вы учите не этому, не так ли?

— Не каждая женщина настолько сильна, что может принять такое решение, как я.

— Смириться с участью старой девы?

— Остаться в одиночестве, не замужем, мистер Маршалл. Я выбрала свободу.

— Мне кажется несправедливым, что вы прокляли всех мужчин, как негодяев, из-за одного человека. Может, вы все-таки дадите шанс остальным?

— И очевидно, я должна начать с вас?

— Вы можете хотя бы позволить мне вернуть доброе имя мужскому полу.

— Честно говоря, мистер Маршалл, ваше самомнение такое же огромное, как слон, а слонов, как известно, приручить очень трудно. Что заставляет вас думать, что я испытываю к вам нечто большее, чем просто профессиональный интерес? На самом деле я задаю себе вопрос — а надо ли было нанимать учителя без предварительной проверки его умений?

— А лорд Радерфорд, полагаю, сразу же приступил к демонстрации, без всякой проверки.

— Разумеется, нет. Но предпосылкой была его репутация.

— Репутация — это мощная сила. Она может возвысить человека, а может погубить.

Атина встала:

— Постарайтесь, чтобы сегодняшнее занятие возвышало. Мы хотим, чтобы вы отработали каждый пенни вашего непомерного гонорара.

Он тоже медленно поднялся:

— Я буду стараться изо всех сил, чтобы вы остались довольны, мисс Макаллистер.

Ученицы уже собрались в большой гостиной, и оттуда доносился шум, напоминавший щебет птиц. Маршалл открыл дверь, пропуская вперед Атину и Эстер. Девицы тут же умолкли.

— Добрый вечер, мистер Маршалл, — сказала мисс Драммонд, расплывшись в улыбке. Остальные тоже подхватили приветствие, и каждая жалела, что не она произнесла его первой.

— Добрый вечер, леди, — ответил он. — Вы все выглядите просто замечательно.

Атина обвела взглядом своих учениц. Все они хихикали, словно только что окончившие школу девчонки. Их глаза были прикованы к Маршаллу, как будто его лицо и тело обладали магнетической силой. Даже когда Эстер вышла на середину комнаты и обратилась к ним, они не спускали глаз с Маршалла.

— Сегодня, леди, мы начинаем первую из трех лекций, посвященных искусству чувственного поцелуя. Мистер Маршалл, с которым вы уже знакомы, согласился продемонстрировать нюансы эротического поцелуя. У вас появится возможность совершенствовать свое умение доставлять мужчине удовольствие, не опасаясь при этом осуждения. Помните, здесь вы многому научитесь. Никто вне этих стен не должен знать, что произойдет здесь сегодня вечером. Поэтому не бойтесь ошибок, задавайте вопросы, высказывайте свои опасения, чтобы понять мир таким, какой он есть, а не таким, каким он вам представляется. Не будем терять времени. Мистер Маршалл, ваше слово.

— Благодарю. Леди, для меня большая честь быть сегодня вашим наставником, но, к своему большому сожалению, я должен начать с того, что искренне не согласен с леди Уиллетт. Она сказала, что вам предстоит научиться искусству поцелуя, словно существует какая-то техника, которой вы должны овладеть, дабы ублажать мужчину. Поскольку я мужчина, надеюсь, что развею ваши страхи, если объясню, что мы ставим ваше удовольствие выше всяких умений, которым вы, возможно, научитесь здесь.