Голубые глаза пожилой женщины подернулись грустью.

— Огонь перекинулся на здание, считавшееся покинутым. Однако на одном из верхних этажей, как оказалось, остались люди. Глория вместе с тремя пожарными направилась туда, чтобы их спасти. Им удалось помочь несчастным выбраться наружу, но для самих смельчаков дело обернулось плохо. Стена обрушилась, и они оказались в ловушке. Когда до них добрались, Глории уже ничем нельзя было помочь. Ее дыхательный аппарат оказался поврежден, но пострадали не только легкие, ожоги были слишком обширны. Поэтому все, что могли сделать врачи, это облегчить ее страдания…

При мысли о маленьких мальчиках, чья мать погибла при столь трагических обстоятельствах, сердце Флоренс болезненно сжалось.

— Мой брат так и не смог смириться со смертью жены, — продолжила тетя Кэйт. — Поначалу он старался держаться хотя бы ради сыновей, но сердце его осталось вместе с Глорией, и на мальчиков уже не осталось ничего. Меньше чем через два года он умер от обширного инфаркта в возрасте тридцати восьми лет.

В мозгу Флоренс мелькнула какая-то мысль, к несчастью исчезнувшая прежде, чем она смогла уловить ее смысл, но оставившая после себя тяжелое впечатление. Было ли это вызвано грустным рассказом тети Кэйт о судьбе братьев Атвуд или чем-то более личным, так и осталось для нее загадкой…

— Неприятности с той женщиной?

Резко обернувшись, Руперт уставился на Рыжего Дика.

— С чего ты взял?

— Я знаю тебя не первый день. Так что у тебя с этой цыпочкой?

— Ее зовут Флоренс, — огрызнулся Руперт, невольно подтверждая подозрения приятеля. — К тому же у меня с ней ничего нет. Когда к Флоренс вернется память, она уедет.

Так вот почему у меня такое плохое настроение, догадался Руперт. Хотя с какой стати это его так беспокоит? В конце концов рано или поздно они все уходят. Почему Флоренс должна стать исключением?

Да потому, что она задела его за живое. Потому, что не проходит и часа без того, чтобы он о ней не вспомнил. Потому, черт побери, что ему не хочется, чтобы она уходила из его жизни!

— В таком случае тебе совершенно незачем так нервничать. Если только…

«Если только она не значит для тебя слишком много», — закончил про себя фразу Руперт и нахмурился.

Гордон задумчиво почесал затылок.

— От женщин одни только неприятности, — мрачно пробормотал он.

Руперт окинул его внимательным взглядом.

— Какую конкретно ты имеешь в виду?

Может быть, если он перенесет внимание со своих проблем на проблемы Рыжего Дика, ему станет легче. Маловероятно, но не исключено.

Молча кивнув, Гордон отвел взгляд.

— Это та официанточка из кафетерия? — предположил Руперт.

— Нет, Дороти Винсворт. Только не вздумай проболтаться своему старшему братцу, — предупредил он. — Это серьезно, так что пока не говори никому.

Желание Гордона держать все в тайне было вполне естественно и объяснимо, иначе парни просто не дадут ему прохода. А Остин так может и до рукоприкладства дойти.

— Ты с ней уже говорил?

— Дважды… Но она дала мне от ворот поворот, — признался Рыжий Дик.

— Может быть, ты ее просто не интересуешь?

Пригладив свою огненно-рыжую шевелюру, Гордон на минуту задумался.

— Исключено. Такой парень, как я? Да она будет у меня как шелковая, дай только время!

Руперт рассмеялся.

— Понятно. Это прекрасно объясняет, почему она дала тебе от ворот поворот. Дважды.

Через час после окончания смены он вышел на улицу вместе с Энтони. Странные видения Флоренс никак не выходили у него из головы.

Остановившись около своей машины, он не выдержал и спросил друга:

— Послушай, если женщина во сне видит себя в роскошных интерьерах, что это значит?

— Ты имеешь в виду Флоренс?

Получив утвердительный кивок, Энтони подумал и ответил:

— Да все, что угодно. И то, что они были для нее несбыточной, но желанной мечтой. И то, что они являются всплывшими из подсознания реальными картинами прошлой жизни.

Руперт прикинул и решил, что ни один из предложенных вариантов не приближает его к разгадке личности его таинственной гостьи.

— А то, что во сне она якобы от кого-то спасается?

— И тут я тебе ничем не могу помочь, — ответил Энтони, на этот раз не раздумывая. — Но если это действительно так, хотелось бы знать заранее, с кем тебе придется иметь дело, когда ее, не дай Бог, найдут.

Сердце Руперта сжалось от недоброго предчувствия. Если слова Флоренс о связях в преступном мире не пустой звук, то, возможно, за его жизнь вскоре никто не даст и ломаного гроша. И он тут же вспомнил об инциденте на пляже, который тогда вызвал у него лишь пренебрежительную усмешку.

— Об этом я тоже подумал, — тяжело вздохнул он.

Войдя в дом тетки, Руперт нашел обеих женщин в кухне, пьющих утренний кофе. Дороти, видимо, уже отправилась в больницу. Судя по благостному настрою, эти двое пришлись друг другу по душе. Вот и чудненько, подумал он, хотя и не ожидал ничего иного.

Руперт придвинул к столу стул, сел, налил себе кофе… и чуть было не поперхнулся им, когда услышал слова тети Кэйт.

— Работа? Ты это серьезно? — воскликнул он и с трудом удержался от того, чтобы не выругаться.

После последнего разговора с Энтони его мысли в отношении молодой женщины с провалами памяти приняли несколько иной оборот. О чем только думает тетя, предлагая Флоренс работу? Неужели не понимает, что та может оказаться кем угодно?

— Разумеется, серьезно, — заверила племянника тетя Кэйт и обратилась к Флоренс: — Можешь не волноваться, дорогая.

— Однако… — «Однако не сегодня завтра к нам на порог могут заявиться брюнетистые громилы, говорящие по-английски с заметным итальянским акцентом, которым будет наплевать на любые благие намерения других людей», — хотелось сказать Руперту.

Но одного взгляда на откровенно счастливое лицо Флоренс хватило, чтобы слова замерли на губах. К каким бы выводам по поводу нее он ни пришел, у него не хватило духа испортить то радостное настроение, в котором Флоренс сейчас пребывала.

— Но имеешь ли ты право брать на работу человека без документов и номера карточки социального обеспечения?

Поднявшись, чтобы убрать оставшиеся от завтрака тарелки, тетя Кэйт потрепала его по плечу.

— Не волнуйся. Работа временная и на неполный рабочий день, а лишняя пара рук на два дня в неделю мне не помешает.

Не желая сдаваться так быстро, Руперт повернулся к Флоренс.

— Но не слишком ли это вас утомит? Может быть, лучше как следует отдохнуть?

— Чепуха! — отрезала тетя Кэйт, прежде чем Флоренс успела ответить. — Я дам ей возможность заняться полезным делом и поменьше думать о неприятностях.

Та одарила его одной из своих ослепительных улыбок.

— Мне действительно хочется что-то делать, Руперт. Это может помочь мне отвлечься.

— Значит, договорились, — провозгласила тетя Кэйт, не дожидаясь дальнейших возражений. — Можешь начать уже завтра. Я заеду за тобой около половины десятого.

Флоренс поднялась.

— Не знаю, как вас благодарить, тетя Кэйт. — Помедлив в нерешительности, она на мгновение обняла пожилую женщину за плечи. — Теперь, — Флоренс обернулась к Руперту, глаза ее все еще сияли от счастья, — я смогу хоть как-то отплатить вам за то, что вы для меня сделали.

Боясь не сдержаться, он лишь отмахнулся. Его переполняли эмоции: тревога за тетку, в случае если Флоренс действительно окажется связанной с преступным миром, беспокойство за состояние здоровья Флоренс, смятение от невозможности совместить свои подозрения с тем хорошим впечатлением, которое она произвела на его семью и его самого.

Не последнюю очередь занимали и личные чувства. Было бы ложью отрицать, что он постепенно подпадает под влияние ее очарования в гораздо большей степени, чем хотелось бы.

Умнее всего было держаться от нее подальше, а не вести себя на манер деревенского дурачка.

Пора взглянуть правде в лицо, Флоренс для него — это не только воплощенная тайна, которую вряд ли удастся разгадать. Это еще и искушение, которому трудно, почти невозможно противостоять…