Не раз он отводил ее в сторону и мягко бранил или делал выговор. Не раз он вытаскивал ее из не приятных ситуаций, вроде той с Брентом несколько дней назад. Он делал это настолько часто, что Зоэ стала обижаться на него, избегать. И это только разжигало пламя его досады.

Она никогда не благоволила к нему. Она считала его слишком строгим, слишком здравомыслящим и всегда поворачивалась к его легкомысленному брату. Это длилось до тех пор, пока не влипала в какую-нибудь ситуацию, и тогда… он снова становился хорошим достаточно надолго, по крайней мере — чтобы вытащить ее из беды.

Он все еще внутренним взором видел ее в золотистой шали, видел ее обманчиво сладкое личико с острым подбородком, когда она, вскинув голову, утверждала, что наточила зубки на повесах вроде Брента.

Он все еще видел пухлые мочки ушей и подрагивавшие и них изумруды, видел маленькую грудь, поднимавшую лиф платья, полную нижнюю губу, которую так и тянуло поцеловать. И Зоэ действительно полагала, что он может… и он, черт побери, почти поддался. Он был близок к тому, чтобы прижать ее к стене и взять то, чего явно хотел этот мерзавец Брент. И теперь Мерсер жалел, что не сделал этого.

Но что это ему дало бы? Он оказался бы хуже Брента.

С отвращением Мерсер вытащил изо рта стебелек и бросил в пруд. Его мужское естество так отвердело от фантазий о будущей жене брата, что хоть гвозди им забивай.

Выругавшись, он бросил на доски сюртук. Следом полетели жилет, рубашка, сапоги и все остальное.

Но легче не стало. Видение Зоэ, дрожащей под ним, еще не изгладилось из его ума, когда он нырнул в темную ледяную воду.

Спустившись вечером к обеду, Зоэ имела причину вспомнить другую поговорку отца: «Глупцы надеются на завтра, мудрые пользуются сегодняшним днем».

Бесполезно надеяться, что проблемы между ней и Робином разрешатся сами собой. Она должна поработать над этим, должна сделать его счастливым. Для Зоэ это было чуждое понятие, она больше привыкла к тому, чтобы угождали ей, чем наоборот. Но, утешала она себя, люди меняются. Поэтому сегодня вечером она перестанет краем глаза следить за Мерсером и думать всякие глупости. Вместо этого она будет кокетничать, и очаровывать Робина и заставит его радоваться этому непродуманному браку.

Она вошла в комнату одна, с любимой золотистой шалью на руке и увидела, что Робин стоит у окна с Джонет и ее дворецким. Робин выглядел бледным, но поразительно красивым в жилете слоновой кости — замечательно сдержанный выбор, учитывая вкус Робина.

Поприветствовав в дверях мистера Амхерста, Зоэ с улыбкой на лице пересекла комнату.

— Робин! — оживленно сказала она, взяв его за руку. — Бедняжка! Как ты себя чувствуешь?

Робин устало усмехнулся.

— Неплохо, — сказал он, высвобождая руку. — А как ты, старушка? Кстати, ты разодета в пух и прах.

Зоэ пригладила платье из золотистого атласа, несколько претенциозное для обеда в провинции. Но, несмотря на беспечный тон, глаза Робина были равнодушные, и она не увидела в них обычного одобрения.

— Спасибо, — тем не менее, сказала она, потом понизила голос. — Робин, я так рада тебя видеть. Я ужасно соскучилась.

— Поездка была тяжелой? — спросил он. — Я слышал, Рэннок потерял колесо.

— Да, в грязи.

Робин неопределенно улыбнулся и взял у Доналдсона два стакана хереса. Дворецкий неодобрительно нахмурился.

— Ужасная вещь грязь, — заметил Робин, вручив Зоэ один стакан. — У нас здесь была отвратительная погода.

— Да, твоя матушка говорила, был сильный дождь, — нетерпеливо ответила Зоэ.

— Но нам здесь дождь ужасно нужен, — продолжал Робин. — В Лондоне тоже дождь?

— Нет, — закипая, сказала Зоэ. — Когда мы уезжали, дождя не было.

Разговор не клеился, Робин все говорил о колеях и грязи. Потом он, кажется, перешел к протекающим крышам и тому подобному, о чем она едва потрудилась слушать.

О Господи, и этого она ждала весь день?! Еще одно утомительное обсуждение непогоды? Такое впечатление, что они уже сто лет женаты!

Потом она вспомнила свою клятву. Она хотела привлечь Робина, сделать его счастливым. Но Зоэ, непревзойденная кокетка, роясь в уме в поисках, что такого игривого сказать бы, не могла придумать ничего умного. Поэтому, наклонившись ближе, она предоставила Робину хороший обзор ее декольте. Но он продолжал переминаться с ноги на ногу, будто предпочитал удрать из комнаты, и все говорил о невообразимо скучных вещах.

Ее внимание рассеялось. Зоэ наблюдала за Доналдсоном, командовавшим штатом слуг как старшина. Говорили, что он действительно бывший солдат, раненный в бою при Виттории в Испании. Доналдсон чуть коснулся рукой плеча Джонет — довольно развязный жест для дворецкого, — что-то прошептал ей на ухо, и они вместе покинули комнату.

Зоэ переключила внимание на бессвязную болтовню Робина. И, как могла обольстительно, захлопала ресницами, ожидая, что Робин потянет ее на террасу и поцелует, возьмет за руку или хотя бы подмигнет ей. Но он ничего этого не сделал. Вместо этого он продолжал, пустую светскую беседу, даже когда Зоэ с тоской досмотрела на французские окна.

— …должно быть, десять овец на акр, — говорил Робин. — Тоже по колено в грязи. А потом начался дождь.

Зоэ, улыбнувшись, наклонилась так, чтобы он мог почувствовать запах ее духов, потом положила ладонь на его руку.

— Очаровательно! — сказала она, ожидая, что глаза его не пыхнут.

Ничего.

— Да, очаровательно, — ответил он. — Не понимаю, почему он не выращивает кукурузу, но с другой стороны, что я знаю о сельском хозяйстве? Кроме дождя и грязи, конечно. Теперь Шотландия… с другой стороны, овцам там хорошо. Я знаю, что тебя это не волнует, мисс Порох, но мне нравятся зеленые холмы, усеянные овцами. Зоэ хотелось разрыдаться. Роберт Роуленд не вел светских бесед и не игнорировал трепетавшие ресницы, во всяком случае, при встрече с женщиной, подходящей для того, чтобы уложить ее в постель. И овцы?! Она ведь вляпалась в эту историю именно из-за желания избежать ссылки к овцам. И вот результат!

— Робин, дорогой, — пробормотала она, пока он набирал в легкие воздух для очередной тирады, — почему мы не ускользнем отсюда вдвоем?

Он пожал плечами:

— Почему бы и нет?

Но когда он повернулся и подал ей руку, в комнату вошел лорд Мерсер. В темно-сером вечернем костюме с мерцающим жилетом цвета шампанского, под стать золотым пятнышкам в его ореховых глазах, он выглядел потрясающе. Он заколебался у порога, его взгляд с нетипичным вниманием прошелся по комнате.

Почти сразу их глаза встретились, и на мгновение Зоэ замерла. Робин, гул разговора — все это мгновенно исчезло. Мерсер тоже, казалось, застыл. Что-то в его глазах тянуло ее, властвовало над ней.

Робин коснулся ее плеча, и иллюзия исчезла.

— Ну же, Зоэ, идем.

— Ах да, конечно. — Зоэ взяла его под руку. Мерсер, опустив взгляд, отвернулся и подал руку отцу Зоэ, который вошел вместе с Эви.

— Гробовщик, — пробормотал Робин, взглянув на брата, и потянул Зоэ из комнаты.

— Что ты хочешь сказать? — спросила она, как только они оказались на террасе. — Гробовщики занимаются похоронами.

Прислонившись к балюстраде, Робин выпил херес.

— Похороны, свадьбы, какая разница? — угрюмо сказал он, отставив стакан. — Стью просто наслаждается страданием других, вот и все.

Зоэ чуть отпрянула.

— Страдание? — эхом отозвалась она. — Ты имеешь в виду нас? Нашу свадьбу?!

Задумчивое лицо Робина смягчилось.

— Нет, Зоэ, — ответил он. — Я просто устал от постоянного морального превосходства Стюарта, вот и все.

Зоэ, сдвинув брови, смотрела на него в надвигающихся сумерках.

— Мы сами навлекли это на себя, Робин, — резко сказала она. — Твой брат здесь ни при чем. И если ты считаешь, что наш брак будет, сродни похоронам, то, пожалуйста, умоляю, откажись. Поскольку я переживу это легче, чем несчастливый брак, который…