— Это хорошо, — сказала Энни. — А ты-то как?

Сильвия гордо тряхнула русыми волосами.

— Превосходно. Никогда еще я не чувствовала себя лучше. Но вижу, это пустая трата времени — спрашивать, как дела у тебя, Энни. Ты выглядишь очень довольной домохозяйкой в этом переднике, на фоне новых обоев.

— Думаю, тебе лучше уйти, — сказала Энни.

— Но ведь я еще не допила кофе! — Сильвия, вскинув свои идеальные брови, сделала вид, что она вне себя от гнева.

— Хорошо, допивай и проваливай.

— Ну, если ты настаиваешь. — Вздохнув, Сильвия стала маленькими глоточками цедить свой кофе.

Энни же так и не притронулась к своей чашке. У нее кружилась голова. Что случилось? Сильвия была ее единственной подругой. Они когда-то поклялись, что ничто не помешает их дружбе. Возможно, клин между ними вбила именно она, бесцеремонно предположив, будто Эрик… А какой была бы ее реакция, если бы Сильвия обвинила Лаури в том, что он не просто скучный человек, а делает нечто ужасное?

Энни уже открыла рот, собираясь принести извинения за все те слова, которые сказала в адрес Эрика, а еще напомнить Сильвии, что они все-таки подруги и обещали оставаться друзьями всегда. И что последние два года она скучала по ней так, что невозможно описать словами. И что нет никого, с кем бы она могла поговорить так же, как с ней. Сказать, что Сильвия единственный человек, которому она может доверить сокровенные мысли. Спросить ее, помнит ли она, как они частенько убегали в дамскую комнату, чтобы посмеяться, потому что только они находили ситуацию забавной, в то время как остальные относились к ней со всей серьезностью.

Сильвия допила кофе и потянулась к шляпе и солнцезащитным очкам.

— Спасибо за бодрящий напиток, миссис Менин.

Момент был упущен.

Они пошли в холл. Сильвия положила руку на замок, подарив Энни ослепительную улыбку.

— Ну, тогда до встречи, или, как сказала бы ты, «пока».

Энни, кивнув, произнесла:

— Пока.

Но не могла же она позволить Сильвии уйти из своей жизни. Она сделала шаг вперед, крикнув:

— Сил!

Сильвия не услышала. Она повернула замок, и вдруг ее тело начало сгибаться. Она прислонилась лбом к двери, а потом повернула прекрасное лицо к подруге.

— Боже мой, Энни, — прошептала Сильвия. — Я так несчастна, что, кажется, могу умереть.

Эрик ненавидел ее за то, что она не смогла родить ему ребенка. Он был согласен даже на девочку, поскольку девочки тоже могут быть адвокатами, к тому же все знали, что именно отец ответственен за пол будущих детей. А сейчас Сильвию ненавидела вся семья, потому что она их подвела. И чем больше они ее ненавидели, тем более вызывающе Сильвия себя вела. Ведь это был единственный известный ей способ защищаться, в противном случае она бы просто спасовала.

— Я ношу самые нелепые наряды, Энни. Миссис Черч недовольно поморщилась, когда в прошлое воскресенье я появилась на мессе в этой шляпе. Я напиваюсь и отпускаю грязные шутки громким голосом на званых вечерах, и вообще веду себя вызывающе. — У Сильвии вырвался смешок. — Вообще-то шокировать людей — веселое занятие, но от этого Эрик ненавидит меня еще сильнее.

— О Сил! — печально произнесла Энни.

Они уже вернулись в гостиную и сидели на диванчике. Энни держала подругу за руку. Сильвия не плакала, однако ее глаза неестественно блестели, а вокруг губ появились глубокие морщины. Она так сильно сжимала руку Энни, что той было больно.

— А ты была у врача?

— Он не обнаружил никаких отклонений от нормы. Сказал, что мне следует расслабиться и прекратить постоянно думать об этой проблеме. — Она еще сильнее сжала руку Энни. — Если бы я только могла! Каждый раз, когда у меня начинаются месячные, я чувствую физическое недомогание.

— Должно быть, все дело в Эрике, — предположила Энни.

Сильвия сделала вид, что очень удивлена.

— Уж не намекаешь ли ты на то, что кто-то из Черчей может быть небезупречен?

— Извини, я не подумала, что это считается преступлением.

— Вообще-то так оно и есть, — сказала Сильвия. — Я как-то предложила Эрику сходить к доктору вместе. Он в это время наливал чай и в гневе выплеснул его на мои ноги. Это случилось именно в то утро, когда ты пришла меня навестить. Ты тогда не попросила меня показать ноги, так ведь? — Сильвия отпустила руку Энни, встала и начала ходить взад-вперед перед камином. — Ты была права, Энни. Тот синяк на совести Эрика. Он не часто меня избивал, и я защищалась, как могла, но Господи, если бы ты только знала, как же я ненавидела тебя за то, что ты обо всем догадалась. — Она с любопытством взглянула на Энни. — А ведь он тебе никогда не нравился, правда?

— Мне он казался жестоким.

— Но самое ужасное в том, Энни, что я по-прежнему его люблю. — Сильвия подошла к окну и выглянула наружу. Забор, разделяющий участки Менинов и Каннингхэмов, поскрипывал на ветру. — Трудно поверить, но Эрик тоже меня любит. Ненавидит и любит одновременно. Заниматься с ним любовью — наслаждение, однако это все, что у нас осталось. Остальное — сплошная дрянь.

Все, что сейчас говорила ее подруга, для Энни было за гранью понимания.

— Если бы Лаури хоть пальцем меня тронул, я бы развернулась и ушла, и никогда больше не возвратилась.

— Вероятно, ты его не настолько любишь.

— По-моему, мы говорим о разных видах любви. Я понимаю, почему ты рассердилась, когда я как угорелая примчалась в Беркдейл. Видя, как хорошо мы с Лаури ладим друг с другом, ты, должно быть, просто позавидовала…

— Ради бога, Энни! — сердито воскликнула Сильвия. — Я скорее вышла бы за черта лысого, чем за твоего Лаури. Я бы и за миллион фунтов не стала женой Лаури Менина.

Энни показалось, что ей нанесли удар в солнечное сплетение.

— Но это же глупо! — обессилено сказала она.

Встав с дивана, Энни подошла к окну. Она заметила золотистый автомобиль, припаркованный снаружи.

— Боже, эти сапоги меня просто убивают. — Сильвия расстегнула змейки и сбросила обувь. — У тебя есть что-нибудь выпить?

— В кухне с Рождества осталось немного хереса.

— Это то, что надо. Большую порцию, пожалуйста, тройную, четвертную…

Энни и себе налила полбокала. Она очень хотела, чтобы Сильвия продолжила свою мысль, хотя ей и не понравилось то, что она сказала.

— Но это же глупо! — повторила Энни, возвратившись в гостиную.

Сильвия устроилась у камина, закинув ногу на ногу.

— О Энни, неужели ты думаешь, что я стала бы обижаться на тебя только за то, что ты счастлива, а я нет? Какой же я, по-твоему, банальный человек! Я люблю тебя как сестру. — Она залпом выпила вино. — Нет, на самом деле я злилась на тебя из-за того, что ты жалела меня, наивно полагая, что вы с Лаури живете как в раю, хотя на самом деле это вовсе не так. Ну, может, Лаури и действительно счастлив, но только не ты.

— Ты несешь чушь, — упрямо сказала Энни. — Лучше, чем у нас с ним, просто не бывает. Мы никогда не ссоримся. Он позволяет мне делать все, что я пожелаю.

— Позволяет тебе! — Сильвия подняла брови. — Брак — это партнерство. Одна половинка не должна приказывать другой.

Энни раздраженно нахмурилась.

— Я не то хотела сказать…

— А почему у тебя не четверо детей, Энни? Ведь именно столько малышей ты планировала иметь.

— Ну, Лаури посчитал…

Сильвия оборвала ее на полуслове.

— И если мне не изменяет память, ты хотела второго ребенка сразу же после Сары, а не целых два года спустя.

— Лаури… — начала было Энни, но подруга снова ее перебила.

— Помнишь, как мы частенько представляли себе наши пышные свадьбы? — задумчиво произнесла Сильвия. — Выходя замуж за Эрика, я надела платье, о котором всегда мечтала. Однако я что-то не припомню, чтобы ты когда-нибудь хотела пойти под венец в присутствии почти полдюжины гостей в том отвратительном одеянии, в которое облачилась. А что касается моего красного костюма, то я сразу же избавилась от него.

— Пышные свадьбы не бывают дешевыми, — вяло сказала Энни.