Валери молчала.

— Таким образом, — Кристиан отхлебнул кофе, — мы все оказались разбросаны по разным углам вселенной. Родители строго-настрого запретили мне общаться с Максом, но я ведь его любил, а потому счел возможным пренебречь запретом. Моя новая работа дала мне возможность спокойно разъезжать по миру — я специалист по международному праву, как вы знаете. Правда, Макс старается говорить со мной поменьше; полагаю, таким образом он оберегает меня от гнева богов. Только боги состарились и стали помягче, и я слышал, как мать однажды вслух пожалела, что с Максом так вышло, а отец, против обыкновения, ничем в нее не швырнул, только прошипел, что жалеть уже поздно. Последние полгода я уговариваю брата все-таки позвонить старикам. Ему самому будет легче, если он их простит. Не знаю, простят ли они его, так что в том, что он им не звонит, есть определенная доля рационализма.

— Значит, вы сидите здесь…

— Потому, что я его люблю и хочу поддержать. Как и вы, Валери.

Она смешалась. Кристиан внимательно наблюдал за ее лицом.

— Вы думали, это большой секрет? — сказал он. — Не для меня, во всяком случае; полагаю, что мистер Ливенс тоже давно все понял. А у меня сомнения рассеялись окончательно сегодня ночью, когда я увидел, как Макс за вас цеплялся. Так он обнимал плюшевого медведя, которого ему подарили как-то на день рождения, а потом отбирали каждый раз, когда он умудрялся провиниться. То есть часто. К тому же, говорят, что геи лучше видят гетеросексуальные отношения; черт его знает, но про вас мне все с самого начала было ясно. Можно мне еще кофе?

Валери стояла, не шевелясь, под пристальным, искристым взглядом Эвершеда-младшего; его глаза не просто смеялись — они хохотали.

— Так вы гей? — уточнила она зачем-то, отмерев, и потянулась к кофеварке. Сумасшедший мир, если приходится переспрашивать про такое.

— Ну да, — непринужденно подтвердил Кристиан. — Если бы мои родители узнали об этом, их обоих немедля хватил бы удар, так что я приберегаю сию сногсшибательную новость до тех времен, когда окончательно обеднею и мне понадобится отцовское наследство. Пока же им совершенно необязательно знать, с кем я сплю.

— А Макс знает?

— Макс все знает. Мы общаемся не так много, как нам хотелось бы, но знаем друг о друге разные подробности.

— Почему вы вдруг решили быть со мной откровенным?

— Потому что вы — гораздо больше, чем плюшевый мишка, — резко сказал Кристиан. — И уж точно гораздо больше, чем Шеррил. Я надеюсь, когда отыщется мальчик, Максу хватит ума довести до конца начатое.

— Вы о чем? — не поняла Валери.

Кристиан пожал плечами.

— Позвольте, я не отвечу на ваш вопрос.

Валери покачала головой, переваривая услышанное. Подумать только! Максимилиан и Кристиан. «Наивысший» и «христианин» — один миру, один богу. Родители назвали так сыновей — что это иное, как не гордыня? — Только все оказалось пародией на совершенство. На то совершенство, которое они себе представляли. Они хотели сделать из сыновей свои собственные идеалы, и что в результате? Первый не общается с ними и выбрал совсем не тот путь, который для него планировали. Второй вроде бы прогнулся, но все равно решает сам. И ни один не уважает людей, благодаря которым появился на свет. Ни один не доверяет. Конечно, как же можно ждать от Макса доверия с первого взгляда? Валери четыре года была рядом, и только сейчас, кажется, Макс перестает бояться того, что она… отплатит ему молчанием за все.

— Простите, мэм, — раздался от дверей кухни вежливый голос полицейского, — эта женщина утверждает, что она — няня вашего сына, Адриана.

— Адриан не мой сын, — машинально уточнила Валери.

— Извините, я не знал. — Полицейский посторонился, пропуская вперед няню Бетти. — Мы сначала не хотели ее впускать, но она настаивала, правильно ответила на вопросы, и мы решили уточнить у вас.

— Да, это няня Адриана. Благодарю вас.

— Не за что, мэм. — Полицейский козырнул и удалился.

— Доброе утро, — сказала Бетти.

— Доброе, — кивнула Валери. При виде няни у нее немедленно появился ряд интересных вопросов. — Полагаю, вы уже знаете, что случилось?

— Да, — вздохнула Бетти, — и очень хочу побеседовать по этому поводу с вами и с мистером Эвершедом.

— Я здесь! — Кристиан помахал ладонью. Няня бросила на него удивленный взгляд.

— Не с вами. С Максом Эвершедом.

— Он спит, — сказала Валери. — Может быть, вы удовлетворитесь разговором со мной?

— Нет, — неожиданно твердо заявила няня. — То, что я хочу сказать, мистер Эвершед просто обязан услышать.

— Ого! — Кристиан изумленно покачал головой. — Когда я слышу подобные заявления, мое адвокатское чутье просто вопит, что дело нечисто. Я думаю, Валери, вам действительно лучше разбудить Макса.

— Если вы так считаете…

Макс по-прежнему спал каменным сном, ни на миллиметр не изменив позы — Валери его так и оставляла. Она мельком глянула на часы — три минуты второго — оказывается, уже середина дня. От бессонницы Валери совсем потеряла счет времени. Присев рядом с диваном на корточки, она осторожно коснулась заросшей щетиной щеки Макса.

— Проснись.

Никакой реакции.

— Макс, просыпайся. — Она потрясла его уже ощутимее.

Он открыл глаза — синие, бездонные и совершенно не сонные, как будто закрывал их лишь на секунду.

— Что случилось? Есть новости об Адриане?

— Не знаю. Только что явилась его няня, Бетти, и требует разговора с тобой. Кстати, ты мне не сказал, где ее-то носило, когда Адриана увезли?

— А, я просто забыл. — Макс сел. — Шеррил отпустила ее до сегодняшнего обеда; у няни были какие-то неотложные дела. Именно поэтому моя жена и взяла Адриана с собой, когда отправилась бродить по магазинам. Иначе она просто оставила бы его под присмотром Бетти.

— Понятно. — Валери закусила губу. — Бриться будешь?

— Может, потом. Пока что я буду благодарен за чашку кофе.

— Да, и сегодня я даже не стану ругаться по этому поводу.

Макс бледно улыбнулся, притянул к себе Валери и поцеловал — коротко, но жарко.

— Я проснулся, а ты по-прежнему здесь. Это ли не чудо? — Он отпустил ее, пробормотал, что надо бы умыться, и пошел в ванную.

Через пять минут все собрались на кухне.

Няня Бетти сидела на стуле, положив ногу на ногу, и курила сигарету, любезно предложенную Кристианом. Тот тоже дымил и выразительно помахал пачкой при виде Валери и Макса. Переглянувшись, оба пожали плечами и взяли себе по сигарете.

— Так, — сказал Эвершед, глядя, как непринужденно сидит Бетти, — это что-то новенькое.

Валери поведение няни тоже показалось странным: когда они собирали Адриана в поездку на Мальдивы, Бетти вела себя куда как скромнее. Она до смерти боялась знаменитого Макса и жалась по углам, и из нее можно было выдавить только классическую формулу «не имею чести знать». Валери закурила; она с колледжа не брала в руки сигареты и теперь едва не закашлялась. К счастью, Кристиан предпочитал не слишком крепкий табак.

— Я должна перед вами извиниться, мистер Эвершед, — произнесла няня глубоким контральто, не имевшим ничего общего с ее обычным почтительным лепетом. — К сожалению, я слегка увлеклась в своем стремлении сообщать миру правду, и, может, слегка напакостила вам. Но, — она перевела насмешливый взгляд на Валери, — похоже, это только к лучшему.

— Что вы имеете в виду? — подозрительно спросил Макс. — Кто вы?

Няня порылась в сумочке и достала небольшое удостоверение, которое небрежно бросила на стол. Кристиан взял кусочек пластика и прочел вслух:

— Мисс Элизабет Харрис, специальный корреспондент журнала «Жизнь знаменитостей». Потрясающе. Сногсшибательно.

Няня Бетти скромно улыбнулась, а Макс выругался.

— Так вот откуда журнал получал такую подробную информацию о моей жизни!

— Но я ни в коем случае не хотела вам вредить, — сказала Бетти, выпуская к потолку струю сигаретного дыма. — Наоборот, я хотела отблагодарить.