Где расстегиваются джинсы, Валери прекрасно знала. Где расстегиваются джинсы Макса, она знала еще лучше, так как собственноручно их и укладывала в чемодан — как часто бывало и раньше. Она вообще отлично знала его гардероб, определенно лучше, чем Шеррил.

Так что через несколько секунд его джинсы тоже отправились в полет к подножию ближайшей пальмы, футболка спланировала на песок, и все остальные преграды оказались устранены. Валери едва видела Макса в темноте, но ей не нужно было отчетливо его видеть — она и так знала его до последней черточки, и можно было закрыть глаза и просто ощущать его всего — так близко, так жарко, так… правильно. Оказалось, у его шепота столько оттенков, которые она еще не знает, у его прикосновений — столько цветов, вспыхивавших радугой под закрытыми веками. И если Макс рядом, можно ничего не бояться, совсем ничего.

Она не помнила, что они делали и как, мысли исчезли вовсе, осталось то, что было между ними и ими самими — и лучше этого, пожалуй, во всем мире не найти.

Через некоторое время Валери обнаружила себя лежащей на Максе, а Макса — на лежаке, который жалобно поскрипывал, когда взгромоздившиеся на него люди пытались пошевелиться.

— И мы его не развалили?! — это был первый вопрос, который ее посетил.

— Не уверен, что мы все время были на нем, — пробормотал Макс, — хотя я бы на это и пяти долларов не поставил. — Он крепко прижимал к себе Валери.

— М-да. Ну… пока он цел, а если все-таки развалится, спишем на террористов-дайверов.

— Не думаю, что в этом отеле мы вообще должны кому-либо что-либо объяснять.

Последовала пауза, и Макс несколько стесненно начал:

— Валери, я…

— Макс, — предупредила она, — если ты сейчас скажешь «Я не должен был», я убью тебя, честное слово.

— Нет, — засмеялся он, — наоборот. Я должен был намного раньше. Прямо тоска берет, как подумаю, сколько времени мы потеряли!

Валери усмехнулась и поцеловала его в ключицу — до подбородка она не дотягивалась.

— Я же не в твоем вкусе.

— Валери Мэдисон, ты что, на комплименты напрашиваешься?

— Да, — кивнула она, — бесстыдно напрашиваюсь.

— А я тебе их толком никогда не говорил, да? — тихо и нежно спросил Макс.

— Ты говорил. И даже говорил их именно мне, а не выдавал дежурные фразы, которые разбрасываешь другим. Только это было в прежней жизни.

— А теперь началась новая? И это хорошо. — Макс зевнул. — Если я засну, это будет слишком невежливо?

— Это будет нормальной реакцией шовинистического мужского организма, — вздохнула Валери и с сожалением сползла с Макса. — Только предлагаю переместиться в бунгало. Твой храп распугает всю местную живность, объясняйся потом с представителями Гринписа…

— Я же не храплю. Или храплю?

— Бывает, — безжалостно сообщила Валери. — У тебя в мобильном телефоне есть фонарик? Я очень хочу найти белье.

— Для начала надо найти мобильный телефон, — пробормотал Макс, — а он, кажется, в кармане джинсов. А где джинсы?

— Сейчас найду, — вздохнула Валери.

В итоге с пляжа они ушли не сразу. Сначала весело искали предметы гардероба, потом, покидав их небрежно на лежак, снова занялись любовью, потом валялись в полосе прибоя и брызгали друг на друга теплой водой. Валери умудрилась чуть не раздавить локтем маленького полупрозрачного краба, который, чудом избежав гибели, поспешно удрал в набегавшие волны.

— Спать давно пора, — напутствовал его Макс.

Все было так хорошо, лучше, чем в самых смелых мечтах. Валери не хотелось думать о том, что будет, когда наступит утро. Придется выстраивать отношения заново, и что это будут за отношения? Кто она теперь Максу? Любовница? Уж точно не кандидатка в супруги, он по-прежнему женат и ни слова не сказал о Шеррил. Может, не хотел портить эту ночь. Безжалостный утренний свет все расставит по своим местам.

Но пока был прибой, очистившееся от облаков небо, откуда любопытно подмигивали звезды, направленные на берег острова телескопы других цивилизаций — и Макс, который, казалось, отныне принадлежит Валери навсегда.

Уснули оба только под утро: на кровати в комнате Валери, тесно прижавшись друг к другу и поставив будильник на семь, чтобы встать раньше Адриана. Валери счастливо сопела, уткнувшись Максу в шею, а он прижимал ее к себе и спал глубоким спокойным сном, и даже не храпел. Впрочем, может, и храпел, Валери не знала: она сама уснула так крепко, что вряд ли ее потревожил бы Максов храп.

Пробуждение оказалось гораздо менее приятным, чем было запланировано. Валери услышала, как с грохотом распахнулась входная дверь, которую, конечно же, никому и в голову не пришло запереть. Послышались быстрые шаги, и громкий голос сказал:

— Так я и знала!

Валери сонно заморгала и села, натягивая на себя простыню. Макс — тот вообще на шум предпочел не реагировать, глубоко и умиротворенно вздохнул и попытался перевернуться на другой бок.

Посреди комнаты стояла разъяренная Шеррил. На ней были легкие брюки и элегантная блузка, в руке раскачивалась сумочка. Глаза у миссис Милборроу были совершенно дикие, и Валери мгновенно проснулась и потрясла Макса за плечо, понимая, что ничего хорошего от этого утра ждать уже не приходится.

— Макс, проснись.

— «Макс, проснись»! — передразнила ее бледная до синевы Шеррил. — Да как ты могла, сучка! Я давно тебя подозревала, но ты была такая паинька, я никак не могла застукать вас вместе! А теперь голубки воспользовались случаем и воркуют, устранив меня с пути! Признавайся, это ты все подстроила?!

— Шеррил?! — Эвершед наконец расслышал сквозь сон громкий голос жены и тоже сел в постели. — Как ты здесь оказалась?

— Прилетела на самолете! Я же знаю, в каком отеле мы должны были остановиться. Думала, ты меня будешь здесь ждать. Но, как вижу, у тебя нашлось занятие поинтереснее. — Голос Шеррил был полон сарказма.

Валери молчала. Любое ее слово могло сейчас только повредить: Шеррил ее ненавидит, а у Макса есть шанс договориться с женой. Если он захочет договариваться.

— Так, — сказал Эвершед, тщетно пытаясь начать соображать без утреннего кофе. — Сейчас мы оденемся и поговорим.

— Не будет никаких разговоров! — завизжала Шеррил. — Никаких! Ты грязный кобель! И ты посмел притащить моего сына сюда, отправившись весело проводить время с любовницей!

— Не орите, — не сдержалась Валери. — Вы разбудите Адриана.

— И очень хорошо! Потому что я немедленно забираю его и улетаю. А тебе, Максим, потребуется долго ползать на коленях, чтобы вымолить прощение!

— С чего ты взяла, что я стану это делать? — холодно спросил Макс. Он, прищурившись, так пристально посмотрел на Шеррил, что та сделала полшага назад, но не сдалась.

— С того, милый мой, что если ты этого не сделаешь, весь этот восхитительный скандал станет достоянием прессы. И поверь мне, я сумею это подать. Я буду оскорбленной матерью, Адриан — несчастным сыном, а ты — подлым муженьком, который весело проводит время с сомнительными девицами! — Шеррил презрительно скривила губы. — Не думаю, чтобы тебя это на самом деле волновало, но подумай, как может повлиять громкий скандал на Адриана.

Макс поднялся — легко, пружинисто, и оказался рядом с Шеррил прежде, чем она успела выскочить за дверь. Эвершед был полностью обнажен, но это его ни чуточки не смущало. Его жена застыла, словно загипнотизированная его взглядом.

— Не понял, — обманчиво спокойно произнес Макс, — ты что, пытаешься шантажировать меня Адрианом?

У Шеррил хватило ума сказать:

— Нет.

— Очень хорошо, — продолжил Макс все с тем же пугающим спокойствием, — потому что если бы ты попыталась это сделать, я бы свернул тебе шею, невзирая на последствия.

— Конечно, — прошептала Шеррил, и глаза ее наполнились слезами — все-таки она была неплохой актрисой. — Теперь ты готов меня убить. А раньше, когда говорил, что любишь, что мы с Адрианом — самые важные для тебя на свете люди, ты целовал мою шею и не пытался говорить гадости. Конечно, кто мы для тебя теперь…