Литмир - Электронная Библиотека

— Сейчас они уже, вероятно, на свободе.

— Думаю, так. Но нужно уточнить!

— Я займусь этим в первую очередь.

Через десять минут Стиг перезвонил и сообщил:

— Их выпустили в декабре.

Второе января стало последним днем пребывания Пиакока на этой грешной земле.

— У меня есть адрес Бобби Гоете, — сказал Стиг. — Хочешь проведать старых знакомых?

Он заехал за мной. Подобное событие — привлечение к делу частного детектива — вряд ли можно назвать ординарным, но я заслужил такое право. Вскоре мы подъехали к потрепанному погодой зданию, где обитал Бобби Гоете. В том, что он действительно жил здесь, не было ни малейшего сомнения.

Несмотря на холодный день, Бобби Гоете и Эмиль Грозный сидели на ступеньках крыльца в легких, не по погоде, пиджачках и потягивали баночное пиво. У Бобби был слабый, прыщавый подбородок, у Эмиля — большой мясистый нос и высокий лоб, над которым вилась копна светлых волос. Он казался толстым, как бревно.

Мы подъехали на обыкновенной машине, но за рулем сидел полицейский в форме, поэтому, как только мы приблизились, оба парня, бросив пивные банки на асфальт, бросились бежать в разные стороны.

Стиг сидел в машине и наблюдал, как его помощник в штатском кинулся за Эмилем, а я за Бобом.

Через квартал я догнал его и подсечкой сбил на землю. Мы очутились на автостоянке, похожей на ту, где был обнаружен «Кадиллак» с телом Пиакока. Бобби оказался шустрым малым и, отбиваясь, заехал мне ботинком в лицо. Я не только не лишился зубов, но, изловчившись, сумел схватить его за ногу и с силой приложить о землю. Он упал, уткнувшись лицом в траву и мелкие камни. Один из крупных камней каким-то чудом оказался у него в руке, и он с остервенением швырнул им в меня. Увернувшись, я быстрым движением извлек из-под пальто свой девятимиллиметровый браунинг и навел на него.

— Я ранен, — пролепетал Бобби, поднимая на меня оцарапанное, кровоточащее лицо.

— Может, вызвать доктора? — ехидно предложил я.

* * *

Эмиля, Бобби и их закадычного друга Нэша, которого полицейские участка Вест-Норт-авеню арестовали в тот же день, но несколько позднее, показали для опознания врачам, подвергшимся нападению. Те без колебания указали на подозреваемых. Трио разлучили и каждого допрашивали отдельно. Был назван и четвертый соучастник, тот самый коротышка, про которого говорили пострадавшие, — семнадцатилетний Микки Ливингстон. Его опознали, и он также запел.

Рассказанная юнцами история оказалась до невозможности нелепой. Они катались на угнанной машине, остановились у кондитерской и наугад из телефонной книги выбрали Пиакока, затем, также наугад, другого человека и адрес. После этого позвонили доктору и выманили его в пустынный уголок. Эмиль Грозный с тяжелой битой в руках укрылся на противоположной от дома № 6438 стороне улицы Порт Уиплл. Нэш стоял у входа в дом, а Гоете с пистолетом в руках прятался за ближайшим деревом. Ливингстон сидел за рулем автомобиля в полуквартале от места событий. Пиакок подъехал к дому и вышел из машины, держа в руке медицинский саквояж. Бобби, направив пистолет в спину доктора, приказал ему не двигаться. Затем Эмиль нанес Пиакоку сильный удар битой, и его оттащили на квартал севернее. Но Пиакок пришел в себя и сцепился с Бобби, который выстрелил доктору в голову. Пиакок упал замертво, а Эмиль, не переставая, бил уже мертвого доктора битой. Бобби, выхватив скальпель из медицинского саквояжа, одной рукой держал пистолет, а другой нанес множество ран доктору. Нэш подогнал машину Пиакока, Ливингстон подъехал следом. Труп затолкали на заднее сиденье «Кадиллака», который затем бросили в трех кварталах от места убийства.

Вся добыча этих парней составила двадцать долларов: как раз столько, сколько я заработал по этому делу, с той лишь разницей, что они не получили дополнительных пяти долларов на расходы.

Бобби, Эмиль и Нэш получили по 199 лет тюремного заключения, плюс по одном году за четыре ограбления. Маленький Микки получил тридцатилетний срок и, очевидно, был выпущен впоследствии на свободу. Другие, насколько мне известно, так и не увидели воли.

Руфь Пиакок переехала в город Квинси, штат Иллинойс, где остаток жизни посвятила общественной деятельности — работе в церкви и Красном Кресте, а также воспитанию двух своих дочерей — Бетти Лу и Нэнси, которая так и не увидела своего отца, — она родилась после его смерти.

Теперь мне понятно, почему Руфь была столь уверена в верности своего мужа, вопреки всем загадочным обстоятельствам его смерти.

В то время она носила в себе его ребенка.

Мраморная Мильдред

В июне тридцать шестого Чикаго переживал пик «Великой Депрессии» и изнемогал от знойного лета, а я находился в самом Чикаго. В частности, в этот вторник, девятого дня, если быть точным до конца, я сидел на диване в фойе отеля «Ван Бьюрен». Этот диван видел гораздо лучшие времена, что можно было сказать и об отеле. «Ван Бьюрен» далеко не шикарное заведение, а самый обыкновенный отель, расположенный к западу от железки, недалеко от станции «Ла-Саль-стрит».

Несмотря на то что работу по бракоразводным делам нельзя было назвать легким хлебом для детективного агентства А-1, мы от нее не отказывались. Говоря об этом, я прибег к литературному приему, употребив местоимение «мы», хотя практически в наличии имелся лишь один из нас, а именно я, Натан Геллер, «президент» упомянутой фирмы. И несмотря на свой высокий титул, я был всего-навсего обыкновенным сыщиком, который в обшарпанном фойе посредственного отеля делал вид, что изучает программки бегов, поджидая тем временем, когда наконец объявится какой-нибудь конкретный супруг в обществе своей подруги.

Его подруга — это совсем не та, на которой он женат, не коротконогая сумрачная дама, что заявилась в мой офис вчера вечером.

— Я не так хороша, как четырнадцать лет назад, — проговорила она воркующим голосом, немного растягивая слова, что присуще жителям юга страны. — Но, черт подери, выгляжу получше некоторых моих знакомых.

— Вы выглядите замечательно, миссис Болтон, — произнес я, улыбаясь и представляя, что при дневном освещении она смотрелась бы на все свои пятьдесят, — и уверен, для ваших подозрений нет никаких оснований.

Когда-то она, наверное, была хороша, но теперь располнела настолько, что даже выкрашенные хной волосы и избыток косметики совершенно не скрывали ее возраста. Это можно было бы сказать и про меховую накидку из енота, которую она набросила поверх розового в цветочек домашнего платья. Мех больше смахивал на крысиный, да и в такую жару накидка была явно не по погоде.

— Мистер Геллер, это более чем подозрения. Мой муж — преуспевающий бизнесмен, его офис в деловой части города. Он, как вы понимаете, легкая добыча для охотниц за чужими деньгами.

Подчеркнутая официальность тона, казалось, как-то оправдывала меховую накидку.

— Это не первый раз, когда вы предполагаете, что он вам изменяет?

— К сожалению, именно так.

— Вы надеетесь на примирение, или же адвокат рекомендовал вам заручиться твердыми доказательствами измены для развода?

— В настоящий момент, — спокойно продолжала она, а южный выговор придал словам большее, нежели имевшее место в действительности, безразличие, — я только хочу удостовериться. Вы способны это понять, мистер Геллер?

— Разумеется. Но мне необходимо уточнить кое-какие детали...

Они у нее имелись. Хотя супруги Болтон проживали в Гайд-Парке — тихом, довольно обеспеченном районе, — мистер Болтон снимал номер в отеле «Ван Бьюрен», в нескольких кварталах от моего офиса.

Миссис Болтон считала, что ее муж делал вид, будто уезжал в деловые командировки, а сам тем временем отправлялся в отель на тайные любовные свидания.

— Как вам удалось узнать об этом? — поинтересовался я.

— Мне сообщила его секретарша, — ответила она с кривой усмешкой, довольная собой.

— Вы уверены, что вам нужны услуги детектива? Судя по всему, вы сами отлично справляетесь...

31
{"b":"14639","o":1}