Давным-давно, когда я вместе с четырьмя профессиональными археологами приехал сюда в мою первую экспедицию, много месяцев подряд мы изучали этих каменных гигантов. В кратере погасшего вулкана и рядом с горой они лежали в хаотичном беспорядке, сложив руки на груди и уставившись незрячими глазами в небо, похожие на нерожденных детей. Но у подножья горы они уже стояли на ногах, решительно сжав губы, и ждали последних, завершающих прикосновений резца, чтобы отправиться в путь к месту своего назначения.
Я отыскал каменную приступку рядом с лежащим исполином, на которой я ночевал когда-то много лет назад. Отсюда открывался замечательный вид на долину. Яне переставал поражаться, до каких вершин мастерства и искусства поднялись древние скульпторы. Почти сразу после того, как Хоту Матуа и его подданные высадились на острове, они в совершенстве освоили технику изготовления и транспортировки массивных каменных изваяний. Благодаря раскопкам, нам удалось восстановить эту картину. Потомки «длинноухих» продемонстрировали нам, как их предки топорами из крепчайшего базальта высекали каменных истуканов, как они ставили их в вертикальное положение с помощью жердей и булыжников. Легенды утверждали, что статуи сами «шли» туда, куда их направляли скульпторы. Что ж, спустя столетия мы доказали, что так оно и было. После того, как изваяния оказывались в вертикальном положении, их обвязывали веревка-ми и медленно, враскачку, доставляли на предназначенное им место.
Жаклин отыскала меня в моем убежище. Ей хотелось узнать, где находится статуя, на груди у которой изображена камышовая лодка с тремя мачтами. Она знала, что именно этот моряк с вытатуированным на груди кораблем зародил во мне идею пересечь Атлантический и Индийский океаны на таком же судне. Это случилось после моей первой экспедиции на остров Пасхи. К тому же, именно при ней была поставлена точка в эпопее с камышовыми лодками. Альфредо занимался раскопками храма в Тукумане, и он сообщил нам, что нашел интересный рисунок. Сперва он обнаружил изображения птичьих голов, а затем его взору открылись и человеческие тела. Когда же он тщательно удалил остатки песка, мы увидели, что фантастические существа стоят на палубе плывущей на веслах камышовой лодки.
Я понимал, как важно для Жаклин оказаться здесь, на острове Пасхи. Здесь произошли решающие события моей жизни. Я видел, как жадно впитывает она в себя те картины, о которых я ей столько рассказывал и о которых она читала в моих книгах. Но больше всего она обрадовалась знакомству с моими прежними друзьями-островитянами. Не все из них дожили до нашей встречи. Но Жаклин подружилась со старым Лазарусом — в молодые годы он руководил бригадой «длинноухих», когда они подняли огромную статую, долгие годы лежавшую лицом вниз у подножья собственного постамента в заливе Анакена. С тех пор почти шестьсот «аху», каменных статуй, вновь поднялись над землей, куда их сбросили «короткоухие» во время восстания, случившегося за несколько поколений до прихода первых европейцев.
Радостный крик известил меня, что Жаклин нашла статую с кораблем. Ей повезло, впрочем, так же, как и мне. По чистой случайности, на следующий день после того, как мы вместе с русскими телевизионщиками прилетели на остров Пасхи, был запланирован спуск на воду большого трехмачтового корабля из камыша. Местом спуска была избрана бухта Анакена, то самое место, где в свое время высадился Хоту Матуа. Судно построил мой испанский друг Китин Муньос, взяв за образец изображение лодки на статуе. Величиной камышовый корабль был точно таким же, как «Санта-Мария», знаменитая каравелла Колумба. И вот теперь «Мата-Ранги» — так окрестили судно из золотистого камыша — мягко покачивалась на воде, словно реинкарнация трехмачтового корабля, высеченного на груди у каменного гиганта.
Через несколько недель выяснилось, что я не даром волновался, не увидев на корабле Муньоса толстого каната вдоль бортов. Этот канат предназначался для того, чтобы во время шторма волны не вырывали из корпуса судна наиболее короткие куски камыша. В свое время я внимательно изучал картинки лодок, нарисованные в древнем Египте и на острове Пасхи, и в точности скопировал их, включая канаты, когда строил три свои папирусные лодки. Через три дня после того, как Муньос и его команда, состоящая из полинезийцев и индейцев с берегов озера Титикака, вышли в море, разразилась сильная буря. Под ударами волн корпус лодки переломился пополам. На любом другом корабле экипаж погиб бы вместе с судном. Но капитан «Мата-Ранги» собрал всю команду на носу, предоставив корме плыть по воле стихий. Три недели их носило по океану на половинке лодки, а затем их обнаружили и доставили на остров Пасхи, где они немедленно принялись готовиться к новому путешествию.
На заре мореплавания, когда у древних вождей хватало рабочих рук и времени, чтобы строить пирамиды размером с горы, постройка больших кораблей не представляла проблем. И папируса, и времени имелось в избытке. Так почему бы, в самом деле, не построить лодку размером с каравеллу? Сегодня все не так. Время — деньги, что на земле, что на море, и спешка сказывается на безопасности. В средние века в кораблекрушениях погибло гораздо больше моряков, чем в древности, когда связки тростника успешно заменяли спасательные круги.
Постоянный цейтнот — один из самых больших недостатков цивилизации, нечто совершенно непонятное для людей, живущих посреди дикой природы. Мы, дети прогресса, смирились с такими его негативными сторонами, как шум, загрязнение воздуха, консервированная пища и болезни сердца — лишь бы скорость не снижалась, лишь бы мы успели переделать как можно больше дел. Скорость вырвалась из-под контроля. В недалеком будущем развлечений и удовольствий будет больше, чем в состоянии одолеть человек. Наши потомки, как и мы сами, будут стремиться к нормальной, простой жизни, но в этом стремлении надорвут свой разум. Наша нервная система не в состоянии вместить в себя столько шума, жестокости и секса, столь быструю смену самых разнообразных впечатлений и постоянное возбуждение.
Можно обожраться до смерти. Но точно так же можно убить себя развлечениями.
В заброшенной каменоломне царила тишина. До моих ушей едва-едва доносились шепот ветра среди камней и безжизненных статуй да отдаленный гул прибоя. Время, казалось, тоже остановилось. Я лежал на спине и неотрывно смотрел в голубое, бесконечное как вечность небо.
Вот мы уже и празднуем пятидесятую годовщину экспедиции «Кон-Тики». Сколько всего произошло с тех пор! И нельзя сказать, что прошлое усеяно исключительно розами. Ученые со всего мира ополчились против меня. К тому же, наш брак с Лив начал давать трещину. Когда мы, наконец, встретились после многих лет разлуки, что-то изменилось между нами. Несколько последних лет мы провели совершенно по-разному. Она беззаботно жила вместе с детьми в уютном доме Томаса Ольсена под Нью-Йорком, а я познал всю грязь и жестокость войны. Теперь мы воспринимали жизнь с противоположных точек зрения. Там, где она видела героизм и патриотизм, я не замечал ничего, кроме смерти и людских страданий. Лив потеряла веру — она не могла представить, как Всевышний мог допустить такую ужасную войну. Я же, наоборот, укрепился в вере в Бога, который запрещал людям убивать себе подобных, будь то добровольно или волею обстоятельств. В конце концов, мы с Лив решили, что нам лучше расстаться друзьями. А если один из нас захочет связать свою судьбу с другим человеком, то никто не даст ему лучшего совета, чем бывший супруг.
Вскоре после путешествия на «Кон-Тики», на вечеринке у друзей я познакомился с Ивонной. Когда я представил ее Лив, реакция была однозначной:
— Она — просто ангел!
Я не мог не согласиться. Ивонна удивительным образом сочетала в себе красоту, дружелюбие и неизменно ровное расположение духа. После изучения пенициллина в лабораториях в Глазго она перебралась ко мне в штат Нью-Мексико, и в офисе шерифа из Санта-Фе мы заключили наш брак. Высоко в горах мы купили каменный домик, и там я принялся за книгу под названием «Обзор доисторических связей между Полинезией и Америкой». Из окон моего скромного кабинета открывался вид на долину Лос-Аламос, где Оппенгеймер и его коллеги создали первую атомную бомбу. Когда Нобель изобрел динамит, он думал, что отныне на земле установится вечный мир. К сожалению, история пошла по другому сценарию, и его последователи рассчитывали добиться того же результата с помощью еще белее мощного оружия.
