– В общем… Дело такое… Ночью Агафью убили. Я за вас беспокоился…

– Кто?! – так и ахнули обе.

– Не знаю… Будем искать! Приходите к полудню на Ярмарочную Площадь, там всё и объясню.

– Нетушки! Давай сейчас говори! – Алесса звонко притопнула каблучком. – Врывается в чужой дом, как кот ошпаренный, грубит, убийствами стращает…

– В полдень! – твёрдо повторил Вилль и вышел за дверь, оставив знахарку пыхтеть перекипевшим чайником.

Ох, как нелегко далось Стражу решение запереть городские ворота. Через пару недель, а может, и раньше, потянутся первые телеги с товаром и упрутся в наглухо закрытые двери.

Новогодняя Ярмарка была основным источником дохода северингцев. Ремесленники всех мастей готовились загодя, зная, что самобытные провинциальные безделушки найдут своё место в шкафах столичных чудаков-коллекционеров. Сам городок находился неподалёку от пересечения двух крупных трактов: один связывал Орканские степи с Равенной, а другой проходил через Рудный мыс, и купцы облюбовали Северинг как место для привала и торговли по селянским ценам. Так и началась история с Ярмаркой да салютом.

Вилль здорово сомневался в правильности решения. Неизвестно, сколько времени займут поиски неведомого убийцы. Вдруг, кто из купцов решит приехать пораньше, в городке отдохнуть, дела какие наладить? Не пустить – больше не приедут, а хуже того – распустят в столице слухи о поразившей город эпидемии. Как говаривал господин Грайт, для Северинга главное – престиж! Открыть ворота, пока в городе бродит неведомый хищник, Вилль тоже не мог – а вдруг сожрёт кого из приезжих? Эти вести обязательно дойдут до столицы, и пиши пропало. В Северинг приедут маги-следователи из Равенны, и тогда с голов стражников полетят шапки, да и градоначальнику достанется.

Единственным выходом было срочно выловить зверя. После встречи Вилль запретил себе и думать о том, что убийцей может быть Алесса. Сомнения, как известно, рождают подозрения и убивают доверие, а Вилль не мог не доверять настоящей носительнице фамильного кольца.

Господин градоправитель был встревожен, рассержен и немного пьян, и бесился он как раз из-за того, что рассветное солнце как-то не одобряет злоупотребление крепеньким. Вместо пары рюмок мартиной сливовой настойки, ему пришлось осушить бутыль слабенького дриадского сидра, и теперь жидкость настойчиво пробивалась к выходу.

Ранним утром Берена Грайта разбудило вовсе не ясное солнышко и, уж конечно, не ласки любимой женщины. В двери Зала Совещаний исступленно колотил Темар, бледный и косноязычный. Его не привело в чувство даже созерцание исподней рубашки градоправителя и его ночного колпака, зато вполне справился выплеснутый в лицо стакан ледяной воды.

– Ты, Темар, совсем ополоумел? – рявкнул градоправитель. – Ещё к капитану с утречка за опохмелкой сбегай, Арвиэль добрый – нальёт!

– Загрызли!

– Кого?! Арвиэля?! – не своим голосом возопил мужчина. – Кто? Где? Когда?

– Агафья в подворотне… И потроха на шее аки бусики алые…

– Ты что несёшь, Темар? Какие бусики?!

Через пятнадцать минут Берен сумел-таки добиться более-менее вразумительного объяснения. Факты были неутешительны: в городе объявился зверь-убийца, а караульный проспал тревогу и, продолжайся снегопад чуть дольше, труп мог бы всплыть только к весне. Такие известия и простого горожанина не оставят равнодушным, а если ты отвечаешь за жизни полуторы тысяч людей и нелюдей?

Темар убежал в караулку, и сон господина Грайта вылетел следом за ним. На смену пришла раздражительность, и к визиту Вилля он был уже во всеоружии: брови нахмурены, усы встопорщены, язык наточен.

– Проходи, дружок, проходи! – саблезубым медведем оскалился градоправитель, сжимая его плечо крепкими пальцами бывалого воина.

«Накрылся Виллька медным тазом!» – сообразил эльф и как можно доброжелательней сверкнул клычками. Ласковое обращение в устах мужчины сулило большие неприятности.

– Говорить с тобой будем сурьёзно, дружок! – не унимался Берен, затягивая его в дом с той же нарочитой неспешностью, с какой удав глотает законную добычу. – О женщинах, о, как!

– Так что ж о них впустую-то гуторить, на вкус бы смекнуть, али хоть пощупать! – заметно «окая», разулыбался Вилль.

– Ты мне в уши-то компот не лей! Девку свою успел ощупать, прежде чем в город потащил?

– К вам Темар заходил, да? – спросил эльф, напрочь проигнорировав «уши» и «свою девку». – Что сказал?

Берен пожевал губами, крякнул и, не стесняясь своего воспитанника, глотнул сидр прямо из бутылки.

– Говорит, спите вы, стражнички, пьёте, а по городу оборотниха твоя гуляет, людишками закусывает. А ты, значицца, попустительствуешь, так?

– Вы мне лапшу на уши не вешайте! Про Алессу я только вам и сказал… И с чего бы ей после года сытой жизни своих соседей рвать, а?

– Кто ж её знает? Может, норов взбрыкнул, может, с Агафьей чего не поделила… Ничего сказать не хочешь, а, дружок?

– Откуда ж мне знать про бабьи размолвки? – вполне естественно удивился Вилль. – Они из-за безделушки горячей, чем из-за мужика повздорить могут! А почему вы думаете, что это она, может, зверь забрёл? Лесович говорит, Зосий в лесу шатуна видел…

– Загрыз, разделал и кишки на шею повязал?! Бусики, ядрёна ворона…

Берен поднял со стола длиннополую, по колено, кожаную куртку с вышитым на правой стороне груди золотым грифоном – гербом Неверрийской Империи.

– Ну, дружок, пойдём, – со вздохом произнёс градоправитель, опоясываясь и стряхивая с чёрного рукава невидимые пылинки. – Знахарку твою заарестовывать и под замок сажать.

– Вы… Нет! – Вилль лаской метнулся к дверям, загораживая выход собственным телом, и решительно положил кисти на рукояти сабель. Берен внимательно посмотрел на плотно сжатые губы и сурово нахмуренные чёрные брови воспитанника, и внезапно усмехнулся. Сейчас капитан Винтерфелл напоминал того затравленного и скалящего зубы на весь мир волчонка, которого он повстречал тринадцать лет назад.

– Небось, вклепался?!

– Ч-что? – моргнул эльф.

– Дурак ты, Винтерфелл! – проворчал Берен и присел на краешек длинного стола. – Сам понимаешь, что не зверь лесной набезобразничал, а нечисть. У нас в городе, окромя знахарки, нечисти больше нет! Не было и не будет! Ты на себя посмотри, сам за неё кого хошь порвать можешь… Что с тобой такое, Арвиэль?

Вилль закусил губу и весь как-то сжался, чувствуя, что напряжение уходит вместе с силами. Вклепался… Да, вероятно, со стороны именно так это и выглядит, но на деле всё гораздо сложнее.

– Каждый имеет право на жизнь. Это ведь ваши слова, верно? Я поступаю так, как вы меня учили…

– Она – нечисть! – упрямо повторил Грайт. – Зверь с человеческим разумом! Лучше бы ты её за воротами оставил…

– Неужели? – с издёвкой процедил эльф. – Почему же сами так не поступили? Она – истинный оборотень, и себя контролирует!

– Успокойся, – насмешливо сказал Берен. – И сядь. Мне ещё твоей истерики не хватало. Что ты намерен делать?

– Не открывать ворот, – всё ещё мрачно отозвался эльф. – Если это действительно нечисть, то просто так она не уйдёт. Да и мы не можем её выпустить, вдруг это кто-то из своих? Будем искать!

– Хорошо. Сегодня шестое вьюжня… У тебя неделя, плюс-минус пара дней… Панику в городе прекратить, Агафью похоронить, за знахаркой проследить. Действуй!

– Бедная, бедная Агафья! – причитала Марта, вертясь перед большим настенным зеркалом в солидной вычерненного дерева оправе. – Как думаешь, мне платочек красный к тулупчику одеть, али беленький наряднее смотреться будет?

– Кошмар! – кивнула Алесса, ловя ртом подкинутый орешек. Она сидела на диване в гостиной как раз напротив груды вываленной из шкафа одежды.

– Что? Что кошмар? – подпрыгнула травница, взмахнув обоими платками сразу.

– Бедная старая Агафья! Несчастная! А ты тряпку половую повяжи, всё равно правитель на тебя глазеть будет.