Он внезапно подался вперед. Алекс вскрикнула от боли, когда на локте сомкнулись железные пальцы. Она подумала, что сейчас он поцелует ее с дикой страстью, как злодей из милых ее сердцу любовных романов. Но он просто встряхнул ее что было силы.

— Вы лжете! Разве сейчас не Джебаль послал вас?

— Нет!!! — крикнула она, слезы застилали глаза. — Сегодня, прежде чем пойти в каменоломню, я побывала у Нильсена. Нильсен согласился помочь с побегом, и если ему не удастся добиться личного свидания с вами, мы с Мурадом будем курьерами!

— Абсолютно исключено! — отрезал он.

— Как? Почему?

— Потому что никогда в жизни я не доверю вам свои планы!

— Но… — Алекс не находила слов, — вы же обещали, что не бросите меня здесь, когда сбежите на волю!

Он отстраненно посмотрел на Алекс и возразил:

— Это было до того, как я вас раскусил.

— О Господи! — вырвалось у нее, пронзенной мыслью о том, что ничего, ничего больше не происходит так, как она запланировала! И что он запросто может один сбежать из Триполи, а она навсегда останется в этой ловушке и никогда не вернется из девятнадцатого века в будущее!

— Прекратите реветь! — прикрикнул он. — Ваши слезы меня не тронут!

Алекс отвернулась, подавляя бешеное желание завыть, запричитать.

— Но я еще подумаю, — наконец пообещал он.

Она посмотрела Блэкуэллу в глаза. Он скрипнул зубами.

Повисло тяжелое молчание. И только теперь Алекс обратила внимание на то, как хрипло и тяжело дышит капитан, как напряглось его сильное тело. Да, он мучился и страдал точно так же, как и она.

Алекс постаралась собрать в кулак остатки воли. Он — ее суженый. Иначе и быть не может. Зачем еще надо было преодолевать пропасть во времени? Он подозревает ее и имеет на то основания. Но Алекс твердо верила в силу любви. Той самой любви, которая расцвела в их сердцах с первой же встречи. И то, что происходит сейчас, — не больше, чем досадное недоразумение. Спустя годы они будут вспоминать эту размолвку с веселым смехом.

— Я должна была обмануть вас, — прошептала она. — Если бы Джебалю стало что-то известно, он бы убил вас, и Мурад клянется, что и меня тоже.

Блэкуэлл молчал, не спуская с нее горящего взгляда. Алекс облизала пересохшие губы.

— Наверное, я просто романтическая дурочка. — Она улыбнулась одними губами. — Я много слышала про вас. Про ваши подвиги во время Игрушечной войны и, конечно, о Деви-капитане. Мне известно и про «Корабельную Блэкуэлла». И я… я грезила встречей с вами все эти долгие годы. Узнав, что вас захватили в плен, я не могла не постараться встретиться с вами.

Снова повисло неловкое молчание.

— Позвольте поинтересоваться, что значит «Игрушечная война»?

— Война с Францией, которая кончилась в девяносто девятом году. Вы бились, как герой.

— Но я никогда не слышал подобного названия.

Алекс с трудом перевела дыхание. Надо быть поосторожнее — он слишком проницателен.

— Уж не хотите ли вы меня уверить в том, что влюбились в человека, которого и в глаза не видели? — издевательски спросил он.

Она внутренне сжалась, стараясь сдержать рвущийся крик: «Да!!!» Нет, она не может этого сказать. Она и так поставила себя в слишком уязвимое положение.

— Вы что же, держите меня за идиота? — холодно поинтересовался Блэкуэлл. — Кстати, в любовь с первого взгляда я также не верю! — Ах, ну что за дикарь! — Вам следовало придумать что-то поубедительнее, миссис Торнтон!

— Все, что я сказала, правда, — заверила Алекс, хотя знала, что лицо ее пылает от смущения. Ведь она никакая не «миссис». Но для такого признания сейчас совсем не время.

Его улыбка была ужасной. Совершенно очевидно, он догадался, что она солгала.

— Убирайтесь-ка вы отсюда.

Никогда в жизни Алекс не чувствовала себя такой оскорбленной, разочарованной и униженной. Она не верила своим ушам.

— Мурад! — повелительно взмахнул Блэкуэлл рукой. — Забери ее отсюда. И позаботься, чтобы она больше не совалась сюда.

— Алекс, пойдем домой. Пока ты теряла время на разговоры, тебя мог хватиться Джебаль, — промолвил Мурад.

В голосе его звучало искреннее сочувствие.

Алекс шагнула к выходу. Бережно обнимая ее за талию, Мурад повел Алекс прочь. Она решилась обернуться — один, последний раз.

Его взгляд сверкал гневом и презрением. Он и не подумал попрощаться.

Блэкуэлл смотрел, как Александра идет к выходу, стараясь не потревожить спавших узников. Напряжение, сковавшее его тело, было мучительным до боли.

Услышав позади себя чьи-то шаги, он обернулся. На пороге стоял Куисанд.

— Ну и ну! — негромко воскликнул тот. — Что же вы не сказали, что знакомы с этой дамой, капитан?

— Вы ошибаетесь.

Пьер Куисанд смотрел на него с недоверием.

Ксавье повернулся к нему. Александра скрылась в коридоре. На душе у него было тяжело, Блэкуэллу казалось, что сейчас он потерял что-то очень дорогое, очень важное.

— Она уверяет, что Джебаль — ее муж только на словах, — пробормотал он. — Конечно, я ни на миг не поверил, что это правда.

— А это действительно правда.

— Что? — удивился Ксавье.

— Этот брак давно уже стал притчей во языцех в нашем дворце, капитан, — улыбнулся писарь. — И над Джебалем потешаются все, кому не лень. А бедный паша ждет не дождется внука.

— У принца нет наследника?

— Нет. Его первая жена, Зу, нарожала одних девчонок.

— Но есть еще что-то, не так ли? — пытливо заглянул в темные глаза француза Блэкуэлл. — Вы чего-то не договариваете?

— Да.

— Прошу вас, продолжайте, — непослушными от волнения губами промолвил Ксавье.

— По Триполи ходят разные слухи про ее первого мужа.

— Не понимаю! — Хотя в душе у него уже проснулось мрачное предчувствие.

— Дело в том, что в Гибралтаре слыхом не слыхивали про дипломата по фамилии Торнтон!

Ксавье весь напрягся. Еще одна ложь!

— А кроме того, никто не знает, какое судно привезло ее в Триполи. Но это… — тут Пьер сверкнул белозубой улыбкой, — мало кого здесь волнует.

Догадка пронзила его, словно молния. Все ясно. Она шпионка. А Куисанд добавил, словно прочитав его мысли:

— Да, капитан, не вызывает сомнений, что это шпионка, подосланная сюда не ранее прошлого года. Правда, остается еще один вопрос. Кто ее послал?

— Кажется, я вот-вот его возненавижу, — хрипло прошептала Алекс, выйдя из ворот тюрьмы. — Это ни на что не похоже! Какого черта он не хочет мне верить?! Он даже не попытался мне поверить!

— Алекс, но ведь ты жена Джебаля, хуже того, ты еще и американка. Ты хоть представляешь, как это должно выглядеть в его глазах?!

— Нет! — вырвалось у нее, хотя она отлично это представляла. — Мурад, а может, он в меня влюбился? И поэтому пришел в такую ярость, узнав про мой обман?

— Нет, — отрезал Мурад, — это не так.

Алекс ничего не оставалось, как постараться быть честной самой с собой, хотя это разбивало ей сердце. Что, если Блэкуэлл сбежит один, без нее? Как такое может случиться?

Алекс с Мурадом торопливо шли по узким зловонным улочкам. Размолвка с Блэкуэллом не шла у нее из головы. А что, если он вовсе не ее суженый?

Нет, эту мысль необходимо гнать из головы, гнать безжалостно. Ведь как только она перестанет верить в силу их любви, то обречет себя на вечное заключение в древнем Триполи, без надежды на свободу. Все, что ей необходимо, — добиться его доверия, его любви и бороться за то, во что верит сама, пусть вопреки здравому смыслу. Она обязательно докажет Блэкуэллу свою верность. И поможет ему сбежать, пусть даже против его воли.

Погруженная в собственные мысли, она и не заметила, как очутилась перед мощными стенами дворца.

Алекс с Мурадом застыли. Как раз напротив того места, где находился выход из тайного перехода, трудилась толпа рабов под надзором янычар. У Алекс упало сердце.

— Ничего не остается, кроме как идти через главные ворота, — сердито заметил Мурад.