А он смотрел на нее так, Как будто был с ней знаком.

— Кто вы? — хрипло прошептал Блэкуэлл.

Алекс больше не плакала. Она чувствовала, как начинает кружиться, подхваченная невидимым вихрем, и улыбнулась.

— Что случилось? Вам плохо? — недоумевал он.

Вращение все ускорялось. Увидев его растерянное лицо, Алекс поспешила сказать:

— Я чувствую себя отлично. Я возвращаюсь домой.

— Да кто же вы? — раздраженно спросил он. — Черт побери, кто вы такая?

Она почувствовала уже знакомое ощущение, будто тело затягивает огромная воронка, и ответила:

— Я — Александра Торнтон.

— Не может быть! — ахнул он, поднимаясь на ноги и глядя на нее так, словно повстречался с привидением.

Алекс улыбнулась на прощание, стараясь вложить в улыбку всю свою любовь, и отдалась на волю набиравшему силу вихрю.

Алекс услышала отчаянный женский крик.

Чувствуя, что пол под нею вроде бы перестал вращаться, все еще задыхаясь, она решилась приоткрыть глаза.

Перед ней была старинная дубовая кровать.

Нет, это было не то внушительное сооружение, которое она видела минутой раньше. Но это не был тот допотопный уродец, который красовался здесь в ее первое посещение особняка Блэкуэлла, когда она попала в музей. Однако, судя по простоте убранства, кровать принадлежала одинокому мужчине, как и комната в целом. И вдруг у Алекс радостно забилось сердце: в углу она заметила знакомый исцарапанный столик. Значит, удалось! Она вернулась в прошлое!

А женщина закричала опять.

Алекс кое-как села и обернулась к источнику воплей. И увидела некое воздушное создание с платиновыми локонами.

От испуга глаза у создания едва не вылезли на лоб.

Все же Алекс не могла не заметить, что эти глаза были ярко-голубыми и весьма красивыми. Господь свидетель, она была прелестна, словно спустившийся на землю ангел. Алекс никогда раньше не видела такую красоту. Конечно, именно на такой женщине должен быть женат Ксавье. Ничего удивительного, что он предпочитал молчать о ней!..

— Что вы здесь делаете?! Кто вы такая? Как попали в дом? Я сейчас приведу Ксавье! — В голосе женщины проскальзывали истерические нотки.

Алекс встала, чувствуя себя ужасно неловко в старых джинсах и ковбойской рубахе. На жене Ксавье было зеленое атласное платье, отделанное бриллиантами и жемчугом.

— Подождите, — хрипло взмолилась Алекс.

Женщина, кинувшаяся было прочь, задержалась. Любопытство пересилило.

— Вы — жена Ксавье? — спросила Алекс, хотя уже знала ответ. Ей хотелось придушить эту красотку. Правда, Ксавье говорил, что любит только ее. Но при виде платиноволосого ангела она уже не верила ни во что.

— Да, — приосанилась женщина. — Я — Сара Блэкуэлл.

Наступила неловкая тишина. Алекс не знала, что теперь делать. Было бы гораздо проще, если бы Сара Блэкуэлл оказалась уродиной, старухой — или хотя бы просто толстой. Сара поправила атласную шаль и спросила:

— Вы только что назвали моего мужа по имени. Вы так близко с ним знакомы?

— Мы встречались с ним однажды, давным-давно, — пробормотала Алекс, чувствуя, как болезненно сжимается сердце.

— Но вы оказались здесь, в его спальне…

— Это по ошибке. — Алекс сунула руки в карман джинсов. Вот еще незадача. Она хотела вернуться к Ксавье, хотя и знала, что он женат. Но никак не предполагала, что предстоит встреча один на один с этой самой женой… Или предполагала? В любом случае она думала, что будет рада, когда вернется, а сейчас ей опять хотелось в двадцатый век.

— Я назвала вам свое имя, а вы — нет! — чопорно напомнила Сара.

— Александра Торнтон.

Сара испуганно охнула.

— Что это вы так на меня смотрите? — раздраженно сказала Алекс. — Будто с того света я явилась.

— Но вы ведь не привидение, правда? — Красавица пятилась назад, пока не уперлась спиной в дверь. — Вы же погибли! Я сама слышала, как он без конца об этом твердил! После возвращения Ксавье все время вскакивал по ночам и часто плакал — Уильям даже боялся оставлять его одного. А вот теперь вы невесть откуда взялись у меня на глазах в его комнате!..

— Я никакое не привидение, — сказала Алекс. — Я и не думала тонуть. Я очень даже живая!

Но Сара уже повернула ручку двери и резво выскочила вон.

Ксавье и его отец стояли возле камина и не спеша пили бренди. Они ждали, когда Сара спустится к ужину.

— Маркхэм приедет в Бостон к концу этой недели.

— Ты как-то странно на меня смотришь.

— Ему не терпится увидеть тебя.

Ксавье пожал плечами, покосился в сторону дверей. Где же Сара?

— Что бы он мне ни предложил, его ждет отказ.

— Ксавье, что бы там ни было между вами, я прошу тебя не раздувать вражду, — умоляюще произнес Уильям. — Маркхэм — мой единственный брат и твой дядя.

— Между нами ничего не было.

— Меня сильно беспокоят настроения при английском дворе, — вздохнул Уильям.

— Мы можем по-прежнему прорываться сквозь блокаду и континента, и Англии, — уверенно сказал Ксавье.

— Но Бонапарта в любом случае следует остановить.

— Совершенно верно, но пока это нереально.

Мужчины замолчали. Оба задумались над тем, как опасны стали дальние торговые перевозки — хлеб «Корабельной Блэкуэлла». Но в следующую минуту их внимание отвлек шум торопливых женских шагов. Улыбка моментально угасла на губах Ксавье при виде жены.

— Сара?

— Она там, наверху, у тебя в комнате! — закричала Сара.

Ксавье и Уильям переглянулись: за эти два года Сара сумела постепенно преодолеть недуг, справиться с приступами меланхолии и мало-помалу даже начала выполнять обязанности хозяйки дома и светской дамы. Блэкуэлл поспешил к ней и обнял за талию. Всякий раз, касаясь этой воздушной фигурки, он боялся, что нечаянно сломает ее.

— Кто наверху, Сара?

— Александра Торнтон!

Ксавье стал белее мела и гневно выпалил:

— Хотя я понятия не имею, откуда тебе стало известно это имя, я требую, чтобы оно никогда больше не упоминалось в этом доме. — От ярости его всего трясло.

— Но она наверху и утверждает, что она не призрак — что она и не думала тонуть! — нервно возразила Сара.

Ксавье совершенно растерялся. Этого не может быть. Она же исчезла. Утонула! И он не переставал оплакивать ее гибель…

— Она там, наверху, у тебя в спальне, — твердила Сара.

С сердцем, бухающим, как молот, Ксавье бросился наверх. И застыл на пороге своей комнаты.

Ибо увидел самую чудесную картину в своей жизни: Александра, одетая в ковбойскую одежду, стояла в его спальне. Он не смел двинуться с места. Он не смел дышать. Он осмелился только смотреть и смотреть без конца — и молиться, чтобы это не было бредом.

— Ксавье, — прошептала она.

— Боже милостивый, скажи… ты не призрак? — Ему показалось, что пол уходит у него из-под ног.

— Нет, я настоящая.

Он сорвался с места, подскочил к ней и сжал в объятиях — чтобы почувствовать, какая она живая. Не замечая, что по щекам текут слезы, он подхватил ее, хохочущую и плачущую одновременно, и закружил в воздухе. А потом, крепко прижимая ее к себе, поставил на пол, взял в ладони милое лицо и заглянул в глаза.

— Где ты была? — хрипло спросил Ксавье. — Господь свидетель, с горя я позволил убедить себя, что ты правда утонула…

— Я знаю, — дрожащим шепотом отвечала она. — Прости меня, Ксавье. Сама не знаю как, но я вернулась тогда домой, в будущее, в 1996 год.

— Не может быть. — Он отпустил ее, отступил на шаг.

— Нет, может.

— Ты все-таки упала за борт? Поблизости крутилась сицилийская шхуна. Мы расспросили их на следующее утро, но нам сказали, что накануне они никого не вылавливали из моря. Может быть, ты просто не хотела меня видеть?

— Нет, — произнесла Алекс. — Послушай меня, Ксавье, посмотри на меня. Ты же сам видел, как я исчезла. Постарайся подробно вспомнить все, что случилось в ту ночь. Да, я разъярилась, узнав про Сару. Такую ярость я испытала впервые в жизни. И эта ярость перенесла меня сквозь время — прочь от тебя, так же как моя любовь вернула назад, сюда.