— Добро пожаловать, Питер, — пробормотал Ксавье.

— Капитан! — позвал Таббс. «Жемчужина» набрала полный ход. Оба корабля летели навстречу друг другу. В этом узком проливе им не разойтись.

— Так держать! — скомандовал Ксавье и вдруг взревел: — Огонь!

— Огонь! — подхватил Таббс, на миг опешивший от неожиданности.

Раздался залп бортовых орудий.

Зажатая в узкой горловине залива, «Жемчужина» не могла маневрировать, поэтому ни одно ядро не достигло цели. Корсары не отвечали.

— Носовые орудия, пли! — скомандовал Ксавье.

Четыре ядра со свистом понеслись над водой. Затаив дыхание, американцы следили за их полетом. Три снаряда пропали впустую, зато четвертый пробил здоровенную брешь.

На «Жемчужине» раздались торжествующие крики.

И тут загрохотали вражеские орудия. Одно ядро едва не угодило в борт, другое — в основание грот-мачты.

— А ты обзавелся неплохими канонирами со времени нашего последнего свидания, Питер, — ухмыльнулся Ксавье.

— Капитан? Пять градусов к штирборту [6]? — спросил Таббс.

Между носами кораблей оставалось не более сотни ярдов. Идя тем же курсом, они неизбежно столкнутся лоб в лоб.

— Нет, так держать! — приказал Ксавье. — Всем орудиям — огонь!

— Капитан, прошу прощения, сэр, но мы сейчас врежемся в них, — от возбуждения Таббс чуть не кричал. — А они — в нас!

Однако это был единственный способ вырваться из залива.

— Да! — сурово подтвердил Ксавье. — И насколько я могу судить, от этого пиратам придется намного хуже, чем нам!

Таббс побледнел, однако штурвал в его руках не дрогнул. На судне воцарилась невероятная тишина. Бледные, напряженные, матросы на «Жемчужине» застыли на местах. Вот «Жемчужина» пронеслась мимо двух грозных скал, стоявших на входе в залив. Казалось, что бурун, возникавший под носом корсарского корабля, летевшего навстречу, сияет ослепительной белизной.

Ксавье опустил подзорную трубу. Он и так прекрасно видел Джовара. Как и Блэкуэлл, пиратский капитан стоял, скрестив руки на груди, и не двигался.

«Ублюдок», — подумал Ксавье.

Корабли неслись, как сумасшедшие, и между ними оставалось восемьдесят ярдов.

Семьдесят пять.

— О Господи, — простонал Таббс.

И тут Джовар выкрикнул команду.

На палубу его судна со страшным шумом обрушился огромный парус. Одного из матросов оглушило и сшибло за борт. И пиратский корабль нехотя начал разворот, теряя скорость, меняя курс!

Ксавье торжествующе улыбнулся. По его спине струйками тек пот. Таббс тяжело засопел, его грубая физиономия слегка порозовела. Матросы заулыбались. Откуда-то из-за грот-мачты выскочил Тимми и принялся отплясывать джигу. И «Жемчужина» покинула залив под гордо реявшим звездно-полосатым американским флагом.

Однако настоящая битва только начиналась. Снова гремели бортовые орудия, но ни одно судно не пострадало. С осторожностью кружили друг подле друга капитаны, словно исполняя сложные па некоего смертельного танца. Прошло четверть часа, затем полчаса, час.

— Ну, Питер, из тебя вышел способный ученик, — пробурчал Ксавье.

Он ужасно устал. Становилось все труднее сосредоточиться на очередном маневре. Да к тому же он тогда не заметил, что во время нападения на берегу один из арабов успел ранить его в руку. Капитан кое-как остановил кровотечение, замотав рану платком.

Блэкуэлл не сомневался, что экипаж сражается также на пределе возможностей. Людям необходимы отдых и еда. Им не удалось набрать свежей воды, а запасы на борту были на исходе. Кроме того, после нынешней стычки потребуется пополнить еще и запас пороха и ядер. А Джовар и не думал униматься. Мало-помалу его орудиям удалось сделать в бортах «Жемчужины» три пробоины — правда, ни одну из них нельзя было считать серьезной. Да, Джовар теперь был куда терпеливее и осторожнее.

Его «Майя» тоже получила три незначительные пробоины. Но зато ее экипаж был сытым и свежим. И Джовар оставался полон решимости выиграть эту битву один на один с Деви-капитаном.

Наступала ночь. Если схватка не завершится в ближайшее время, Джовар получит заметное преимущество, ведь он отлично знает здешнюю береговую линию и течения. А Ксавье волей-неволей придется положиться на своего испанского лоцмана — человека не такого уж и надежного, как ему сказали.

Ксавье резко обернулся. Удивительно, как это он до сих пор не понял, почему они угодили в ловушку?!

— Черт побери! Где Фернандес?

— Не знаю! Он спустился вниз, когда на нас напали в заливе. — Глаза Таббса широко раскрылись. — Капитан, по-вашему, это…

Ксавье уже знал, кто предатель. Иначе и быть не могло.

— Барлоу! Разыщи Фернандеса и закуй в кандалы! Сию минуту!

Растрепанный длинноволосый матрос торопливо помчался выполнять приказ. Ксавье с Таббсом наблюдали, как новый залп из их бортовых орудий всего на какой-то ярд пролетел мимо правого борта пиратов.

— Огня не прекращать! — скомандовал капитан.

Нельзя было давать Джовару ни мгновения передышки. Барлоу вернулся на полубак.

— Капитан, сэр, я не смог его найти!

— Этот грязный вонючий пес где-то спрятался! — взревел Таббс. — Я вздерну его на рее, как только найду. Разрешите мне самому поймать его, сэр!

— Обыщи весь корабль! — рявкнул Ксавье, обращаясь к Барлоу. — Он не мог сбежать!

Барлоу кубарем скатился вниз.

И тут Ксавье охватило весьма недоброе предчувствие. Он вглядывался в корсарское судно, слегка изменившее курс.

— Что ты еще задумал, Питер?

И тут почувствовал запах дыма.

— Капитан, что-то горит!

Ксавье обернулся.

Раздался отчаянный вопль:

— Пожар! Пожар в трюме!

Он бросился вниз.

На краю полубака он столкнулся с Алленом. Молодой моряк побледнел от ужаса.

— Сэр, поджог в трюме! И боюсь, нам не справиться с огнем!

Ксавье закричал, призывая матросов спуститься в трюм. Те, кто совсем недавно подносил новые заряды к пушкам, в лихорадочной спешке принялись таскать ведра с водой. Однако вскоре стало ясно, что было слишком поздно.

«Жемчужина» вдруг встала на дыбы, как взбесившаяся лошадь.

Блэкуэлл побывал во многих боях и мог с уверенностью сказать, что его судно угодило под прямое попадание. Прямо под ногами из-под досок вовсю повалил дым. Кто-то дико закричал. А в голове капитана билась одна-единственная мысль: «Измена!»

Кто-то предал его самым низким образом. Лоцман-испанец — всего лишь продажная шкура. А за его спиной стоял кто-то еще.

Но кто его предал? И почему?

Триполи, 7 июля 1803 года

— Алекс! — Мурад ворвался в комнату к хозяйке. — «Жемчужина»! Ее захватили корсары! Раис Джовар напал на нее и захватил у мыса Бон!

Алекс медленно приподнялась в кровати, глядя на Мурада.

— Ты что, не слышишь? — нетерпеливо спросил раб.

— О Господи, — только и смогла прошептать Алекс с замирающим сердцем. — О Господи!!!

Свершилось. Она ждала, ждала этого дня четырнадцать бесконечных месяцев — если не всю жизнь, прожитую в двадцатом веке. Он здесь, здесь, в Триполи, наконец-то они встретятся! И она увидит его.

— Да что же такое с тобой, Алекс? Что ты нашла в этой «Жемчужине»? — Мурад не сводил с нее встревоженного взгляда. — Почему она вместе со своим капитаном сводит тебя с ума?

— Ты не поверишь, если даже я расскажу правду, — промолвила Алекс, поднимаясь с кровати на негнущихся ногах.

— Алекс, после того как я прослужил тебе верой и правдой один год, два месяца и три с половиной дня, я готов поверить всему, чему угодно!

Пленница уже вытаскивала из шкафа бедуинский бурнус, то и дело замирая, прислушиваясь к бешеному биению сердца. Наверное, это все от чрезмерного волнения. Она взглянула на Мурада:

— Тебе что, так жалко времени, потраченного на меня?

— Еще бы мне не считать дни, ведь ты постоянно подвергаешь испытаниям мое терпение и верность, — несмело улыбнулся он.