Алекс зажала рот кулаком.

И тогда громадина снова дернулась. Совершенно внезапно.

— Берегись! Берегись! — закричал кто-то.

Глыба опрокинулась с волокуши.

Алекс завизжала.

С невероятной скоростью двадцатитонный блок известняка обрушился на головы рабов. И голоса Алекс никто не услышал среди предсмертных воплей несчастных.

Бедуины стояли в караульной. Алекс старательно держала голову опущенной, однако перед глазами мелькали кандалы, удавки и прочие ужасные штуки. При мысли о том, какие пытки учинялись с их помощью здесь, в глухих тюремных казематах, пленнице становилось дурно. Это верно, она прожила в Триполи больше года, но все это время провела под благословенной защитой грозных дворцовых стен и понятия не имела, что составляет обыденную, повседневную жизнь варварского общества. Конечно, она слышала рассказы об этом, но относилась к ним только как к рассказам. И вот теперь она была потрясена до глубины души. На ее глазах погибли сорок два раба и семеро умирали медленной мучительной смертью, так как получили ужасные увечья. Правда, она знала, что Блэкуэлл не пострадал.

Боже, она никогда в жизни не видела ничего подобного! Ее била дрожь от всех этих смертей, боли и ужаса. В ушах раздавались крики несчастных, умолявших о помощи или милосердной смерти.

В коридоре раздались тяжелые шаги, и Алекс вздрогнула.

Она искоса взглянула на огромного лысого турка, вошедшего в караульное помещение. Давно миновал полдень, и рабов пригнали обратно в тюрьму. Под пристальным взглядом начальника охраны Алекс еще ниже опустила голову. Его лицо ничего не выражало. Или он все же разглядел ее под бурнусом? И догадался, что перед ним женщина, а не молодой человек? Мурад уже успел передать Кадару изрядную мзду. И теперь почтительно поклонился, пробормотав:

— О почтенный Кадар, позволь еще раз поблагодарить тебя за великодушное разрешение побывать здесь, и пусть Аллах, продлит твои дни и наполнит их богатством и удачей!

Уголком глаза Алекс заметила улыбку на губах старательно кланявшегося Мурада.

Кадар чертыхнулся. Попавшее ему в руки ожерелье с рубинами и бриллиантами стоило целое состояние. Алекс рвалась сама передать его Кадару, и Мураду стоило большого труда убедить ее, что он наверняка сможет выторговать у охранника больше, чем она. Алекс заявила, что, кроме этого, Мурад должен будет потребовать права видеться с узником. Раб промолчал. Однако он знал, что Алекс разорвет его на куски, если он не поставит это одним из условий сделки.

— Так и быть, — буркнул Кадар.

У Алекс душа ушла в пятки.

— Пошли, — сказал турок, выходя в коридор.

Вся дрожа от волнения, не в силах позабыть о яростном пламени, полыхавшем сегодня во взоре Блэкуэлла, и не понимая почему, Алекс поспешила за турком по полутемному коридору. Сквозь распахнутые двери был виден двор. В нос ударил запах пота и нечистот, Алекс едва не стошнило от вони и тесноты. Повсюду сидели и лежали рабы, изнемогающие от усталости. Вцепившись в Мурада, она дико озиралась.

И тут же ее взгляд остановился на одном-единственном заключенном. Скрестив ноги, Блэкуэлл сидел на соломенной циновке в том конце двора, где были лачуги ремесленников. Рядом с ним сидели еще трое, но Алекс не обратила на них внимания. Ей был нужен только он.

Сердце билось все сильнее. Она с трудом переводила дыхание.

Как сомнамбула, Алекс двинулась в его сторону.

Блэкуэлл медленно поднялся на ноги. Его лицо застыло, а темные глаза широко раскрылись — он явно не ожидал увидеть ее здесь.

Удивленный, ошеломленный, он долго смотрел на нее. А потом жестко прищурился, и у Алекс возникло престранное ощущение: а ведь Блэкуэлл-то вовсе не рад ее видеть!.. Скорее он на нее зол, это казалось ей уже совершенно непонятным.

— Блэкуэлл, — рявкнул Кадар, вставая между ними, — ты можешь спать на террасе или в комнате под нею!

Скользнув по Алекс равнодушным взглядом, Блэкуэлл резко отвернулся и пошел за Кадаром.

При виде его спины Алекс болезненно поморщилась. Кто-то смазал ее бальзамом, но не наложил повязку, и кое-где опухшие раны снова начинали кровоточить. Она пошла следом, Мурад — за ней.

Ксавье отвели в пустовавшую каморку. Он швырнул на пол циновку, а потом повернулся и посмотрел на Алекс. Кадар, наградив его напоследок презрительным взглядом, ушел. Мурад остался стоять, неловко переминаясь с ноги на ногу. Он старательно избегал смотреть в их сторону.

— Что вам здесь нужно? — резко спросил Блэкуэлл.

— Я была сегодня в каменоломне, — затараторила Алекс, — и видела, что там случилось. Ее голос прервался от волнения.

Его лицо напряглось, на скулах заходили желваки.

— Это Джебаль велел вам шататься по городу в бедуинском платье? — не скрывая издевки, поинтересовался он.

Алекс испуганно охнула. О Господи, значит, ему известно!

— Нет. Он не велел.

— А если он узнает, что вы нарушили правила поведения в гареме? — Капитан впился глазами в ее лицо. Она нервно облизала губы.

— Как вы узнали?

— Про вас знают в городе все, — грозно улыбнулся он, — миссис Торнтон. Или вам предпочтительнее Лили Зохара?

— Вы сердитесь на меня? — непослушными от страха губами прошептала Алекс.

— Ну что вы, какие там обиды! — издевательски расхохотался он. — Подумаешь, какая мелочь! Меня обманули! Использовали! Мною манипулировали! И кто? Единственная американка на весь этот городишко!

Алекс не верила своим ушам. Нет, не может быть!

— Вы не поняли меня!

— Совершенно верно. Я не понял. Почему вам сразу не сказать мне, что вам от меня надо, Александра? — Черные глаза казались бездонными. — Хоть это ваше настоящее имя?

— Да, — прошептала она.

— Ну, и что дальше?

— Я не посмела сказать вам, что я жена Джебаля. Я боялась, что так меня скорее могут поймать. И еще я боялась, что вы не захотите видеть меня, если узнаете правду…

— Это Джебаль послал вас ко мне? — сурово спросил он.

— Нет!!! Ксавье, клянусь вам, это не так!

— Так зачем вы явились ко мне? Или у вас такая привычка обзаводиться любовниками под носом у собственного мужа?

— Да нет же!

— Но иного объяснения просто не может быть, — холодно отчеканил он.

— Ах, я ждала вас, ждала так долго… — Она бессильно прислонилась спиной к каменной стене.

— Что?

Алекс была в полном смятении. Что она натворила? Она же едва не сказала правду! Он в жизни не поверит — в этом она была уверена на все сто.

— Да в чем же конкретно вы меня обвиняете?

— Я обвиняю вас в сговоре с вашим мужем, в попытке соблазнить меня и склонить к измене родине!

Алекс беспомощно охнула. Он не сводил с нее гневного взора.

— Если вы способны представить иное объяснение вашим проступкам — что ж, сейчас самое время!

Алекс больше не в состоянии была рассуждать трезво. Надо сказать правду. Больше ей в голову не приходило никакого объяснения, однако в его глазах оно наверняка покажется лживым, смешным и притянутым за уши. Но ведь она любит его. И ничего такого не должно было случиться!

— Ну же, я жду!

— Я не люблю Джебаля. Он муж мне только на словах. — Лицо Блэкуэлла оставалось непроницаемым. — Я такая же пленница, как и вы! И когда попала в Триполи, выбирать не приходилось. Я предпочла выйти замуж за Джебаля, чтобы избежать участи наложницы или рабыни. И он позволил мне соблюсти траур по своему первому мужу в течение всего года.

Тут она почувствовала, как ее щеки заливает румянец, и вспомнила про Пиноккио. Интересно, не стал ли расти у нее нос? [8].

— Это никак не объясняет то, зачем вы явились ко мне! Но я могу объяснить это за вас. — Алекс совсем растерялась. — Вы одинокая женщина, вы заброшены судьбой в чужую страну и искали некоторого «утешения»…

— Нет! — Он же говорит про нее, как про шлюху!

— Нет? — издевательски переспросил он.

Она отчаянно затрясла головой.