Опасны были не только мосты. Столь же часто срывались с открытых террас, расположенных на крышах, или просто с плоских крыш. В XIV в. сооружение подобных террас ( altana) было запрещено, однако запрет действовал не слишком долго, и вскоре уже каждый старался заиметь себе подобную отдушину: на такую крышу или террасу можно было, подобно Беттине у Гольдони, выйти и «немного подышать воздухом… вдали от многочисленных сплетников» («Честная девушка»). [75]Таким образом, Беттина предоставляет возможность своему воздыхателю Паскуалино полюбоваться ею, несмотря на возмущение родственников, не желающих, чтобы девушка выставляла себя на всеобщее обозрение. Однако если ей всего лишь приходится терпеть попреки влюбленного, то участь девушки из прихода Сан-Маркуоло, дочери местного подрядчика, и вовсе плачевна: 25 мая 1754 г. она неосторожно свалилась с террасы и разбилась насмерть. [76]
Ущерб, причиняемый временем, особенно велик из-за сурового и переменчивого венецианского климата, который, как бы ни хвалил его Тентори, лучше не становится. Согласно хронике, осенью 1754 г. после обеда подул очень холодный и вредный для здоровья «ветер сирокко; вечером начался дождь, и море в лагуне и в каналах разбушевалось»; причины этого хронист усматривал во влиянии восходящей луны. Зимы были холодные. «Во время того карнавала все дрожали от холода, закрывали носы и зябко кутались в плащи», — пишет в 1758 г. Карло Гоцци. В гостинице «Паломник» «камины топили связками очищенных от коры ветвей, белых и сухих, горевших подобно маленьким факелам». [77]И такая погода не исключение, она бывает часто и может длиться долго. Нередко лагуна превращается в обширный каток: 15 января 1708 г., во время визита в Венецию короля Дании Фредерика IV, лагуна возле Фондаменте нуове замерзла на протяжении пяти миль, и лед стоял целых десять дней. В то время жители Фузины и Маргеры могли беспошлинно ввозить в город продукты питания, ибо, как пишет один из хронистов, все решили, что они очутились в северной Лапонии. [78]Такая же погода повторилась и в 1788 г.: тогда в декабре температура достигла восемнадцати градусов ниже нуля, и по льду лагуны можно было дойти пешком или доехать на коньках до острова Сан-Секондо. В Виченце во время карнавала постоянно устраивались соревнования на санях, а гондольеры, ожидая потепления, заранее огорчались, полагая, что оно будет временным.
По причине контрастного климата в Венеции часто бывают засухи — как зимой, так и летом. Дождя может не быть полгода и более. Тогда начинается нехватка воды. Ибо приходские колодцы, расположенные на площадях ( campi), — а в XVIII в. их было сто двадцать четыре, и наполнявшиеся дождевой водой, высыхали, и пресную воду для удовлетворения потребностей населения приходилось возить с материка на лодках. Засуха свирепствовала осенью 1752 г. и зимой 1754/55 гг., и, судя по разговорам служанок у Гольдони, даже приготовление «пасты» становилось поистине проблемой, для решения которой требовалась помощь соседей («Кухарки», 1755):
Ньезе. Дорогая, одолжи мне ведро воды.
Дзанетта. У нас нет ни капли. Вчера, чтобы приготовить пасту; л полностью осушила колодец. А когда торговцы приносят воду, хозяйка ругается, что дорого. Вчера за четыре ведра воды она посулила им всего одно сольдо.
Ньезе. Когда у нас есть вода, мы готовы поделиться ею со всеми; а когда поделишься, сам остаешься с пустым ведрам.
Дзанетта. Иди к матушке Розанье. У нее есть вода, потому что у нее вчера наполнился колодец. Она даст тебе воды. [79]
Понятно недоумение путешественников, которые, подобно Монтескье, удивлялись, что в Венеции не хватает «родниковой воды». Впрочем, бывает и наоборот: идут такие сильные дожди, что даже сенаторы вынуждены сидеть по домам, и кворум, требуемый в Большом совете для принятия решений, не набирается. Иногда приходится отменять традиционные торжества: 5 июня 1749 г. маршрут процессии с Телом Господним был изрядно сокращен, а над дожем несли громадный зонт. Из-за дождя торжества могли проходить под аркадами Дворца дожей: «Так как 3 января 1751 г. стояла отвратительная погода, то процессия двигалась под аркадами внутреннего дворика; в процессии участвовало всего 296 нобилей» [80]В 1739 г. затяжные дожди внушили кавалеру Микеле Морозини мысль о необходимости ввести в обиход зонтик: дамы, как пишет хронист и иллюстратор Гревемброк, теперь не выходили из дому, не убедившись, что у них в гондоле лежит «сей столь важный предмет». [81]
С самого основания в Венеции нередко случались землетрясения. [82]В 1662 г., во время праздника Вознесения, толчки ощущались целых пятнадцать минут, и было это, когда дож возвращался с Лидо. А 17 апреля 1688 г., в Вербное воскресенье, ближе к вечеру случилось вот что: дома затряслись, каминные трубы попадали, а жилой дом, что напротив церкви Карита, рухнул. Церковь Санта-Мария Формоза содрогнулась трижды, и по сводам ее пошли трещины. Заметив это, прихожане толпой бросились к выходу. Едва успели запереть церковь, как часть свода со страшным грохотом обрушилась вниз и разбила изрядное число статуй и надгробий. Сильное землетрясение произошло в Венеции в 1776 г. Кроме землетрясения, другое стихийное бедствие преследует Венецию — наводнение, и это именуется aqua alta. В 1750 г. ужаснейшее наводнение, aqua altissima,разрушило почти все колодцы и склады. Вода добралась до верхних ступеней алтаря церкви Сан-Марко Антонио, а в Арсенале даже не сумели позвонить в колокол, чтобы, как это делали каждое утро, созвать работников на работу в доки и мастерские.
Когда и вода и земля спокойны, начинает гневаться небо: оно посылает молнии, и огонь пожирает лавки и жилища. 23 апреля 1745 г. в 17 часов молния ударила во дворец, когда там шло заседание Сената, и убила трех человек.
Особенно изобилует пожарами XVI век. Немецкое подворье сгорело в январе 1505 г., в 1514-м загорелся Риальто; убытки, нанесенные обоими пожарами, были оценены в миллион золотых дукатов. В 1540 г. загорелся Арсенал, во время пожара погибло сорок человек. В 1569 и 1574 гг. огонь повредил несколько залов заседаний во Дворце дожей.
В городе была организована специальная служба, призванная следить за возникновением пожаров и способствовать скорейшему их тушению, что несколько уменьшило ущерб, наносимый огнем. Около 1737 г. пожарная служба была усилена за счет «надзирателей за огнем» во главе с начальником. Пожарные службы были организованы в каждом сестьере и находились в ведении Арсенала. Работники Арсенала получали специальную плату за несение на его территории пожарной службы.
Едва становилось известно о пожаре, как колокол созывал на подмогу весь трудящийся люд [83]— так была сформирована городская пожарная часть, во главе которой был поставлен «наблюдатель» над гидравлическими машинами, применявшимися при тушении пожаров. [84]Город даже приобрел тридцать пожарных насосов английской системы «gray».И тем не менее с 1718 по 1773 г. пожары возникают почти непрерывно, хотя последствия их теперь в основном не столь тяжки, как прежде.
Виновниками пожаров бывают и небо, и люди. 1748 г., 5 января. В два часа ночи (примерно в восемь вечера [85]) из склада, что возле монастыря капуцинов Санто-Джустиниано, вырвался страшный огонь, полыхавший до начала дня. Кроме этого склада сгорели еще один большой дом и два маленьких домика, принадлежавших Джироламо Морозини. Сгорело более 135 тюков хлопка, ущерб оценивался в 11 тысяч дукатов. Погиб один слуга, задохнувшийся под развалинами дома. Чтобы спасти дорогие вещи, их швыряли прямо в канал. Перепуганные монахи-капуцины даже собрались покинуть насиженное место. В бедствии сем повинна была небрежность некоего молодого человека, остановившегося возле склада выкурить трубку.
