Во все времена король стремился расставить верных себе людей на ключевые посты, и порой бывшие мушкетеры, доказавшие свою преданность и компетентность, оказывались на довольно высоких и ответственных должностях – например губернатора.
Губернатор провинции обладал властью устанавливать налоги, собирать войска, располагать по своему усмотрению местными финансами и экономическими ресурсами; он вершил правосудие, обладал правом помилования и возведения в дворянство, мог узаконить незаконнорожденных, предоставлял городам право на проведение ярмарок и мог иметь собственную гвардию. Должность губернатора провинции могла передаваться по наследству, создавались целые династии, к которым относились как к господам той или иной области. (Так, представители древнего гасконского рода Роклоров часто были губернаторами Гиени, а Антуан де Гйш, герцог де Грамон, стал губернатором и генеральным наместником короля в Наварре и Беарне после смерти своего отца.) В эпоху абсолютизма губернаторские полномочия были сильно урезаны, чтобы избавить короля от опасности того, что губернатор крупной провинции окажется непокорным вассалом и направит свои войска против своего сюзерена. Губернаторы, как и маршалы, должны были приносить присягу королю; в конце XVII века это была уже чистая формальность. Так, маршал де Дюрас, назначенный губернатором Франш-Конте, принес присягу аж через тридцать лет после своего утверждения на этот пост, и то лишь потому, что на этом настояли слуги короля, следившие за такими вещами и получавшие за это жалованье. От всего былого могущества губернатора осталось, по сути, право на почетный въезд в главный город своей провинции при вступлении в должность.
Во время связанной с этим торжественной церемонии главный городской магистрат подносил новому губернатору определенную сумму денег; считалось хорошим тоном не принять это подношение. Экстравагантный герцог де Ришелье, назначенный губернатором Гиени и Бордо, и здесь оказался «в своем репертуаре»: когда ему поднесли поднос с грудой золота и при этом намекнули, что его предшественник в свое время отказался от подобного дара, герцог возразил: «Я знаю, что мой предшественник неподражаем во всем, я даже не смею претендовать на то, чтобы походить на него», – и забрал золото.
Губернаторы колоний назначались королем и представляли его особу; в своей колонии они являлись главнокомандующими, самостоятельно проводили внешнюю политику в отношениях с другими колониями и местным населением, деля остальные полномочия (экономического характера) с интендантами. Губернатор был самым важным (и высоко оплачиваемым) лицом в колонии.
Филипп де Риго де Водрей (1643-1725), отслуживший в мушкетерах пятнадцать лет, был назначен сначала командующим военно-морскими силами в Новой Франции (Канада, Акадия, Луизиана), затем исполняющим обязанности губернатора Монреаля (в этом качестве он подписал Монреальский мирный договор 1701 года) и, наконец, губернатором Новой Франции – на этом посту он пробыл двадцать два года, вплоть до своей смерти. Став губернатором в 1703 году, во время войны за Испанское наследство, он на протяжении всех десяти лет войны вел переговоры об обмене пленными и, в частности, о возвращении корсара Пьера Мэзонна по прозвищу Батист, захваченного англичанами в Бостоне. Вместе с Советом военного флота, который управлял колониями после смерти Людовика XIV, он разработал новую стратегию экспансии. Опасаясь союза ирокезов с англичанами, Водрей заложил три фактории в окрестностях озера Онтарио, чтобы покупать пушнину у индейцев, перехватывая их по дороге в Нью-Йорк. Англичане приняли ответные меры, и тогда Водрей попросил у ирокезов позволения выстроить каменный форт в Ниагаре и получил отказ; чтобы отстоять интересы Франции, престарелый губернатор готовился напасть на англичан и ирокезов, но умер, так и не узнав, что индейцы все-таки приняли его предложение. Третий сын Водрея, Жан, поступил в мушкетеры в 1710 году и в 1748-м стал генерал-лейтенантом, а четвертый сын, Пьер, был последним губернатором Новой Франции – с 1755 года вплоть до капитуляции Монреаля в 1760 году.
Гораздо чаще мушкетерам выпадало побыть губернаторами городов или областей: так, капитан первой роты де Монталан, вышедший в отставку в октябре 1634 года, стал губернатором герцогства Бар; д'Артаньяна назначили губернатором Лилля еще при исполнении им своих главных обязанностей капитан-лейтенанта (в 1672 году), а капитан-лейтенант второй роты королевских мушкетеров Франсуа де Монброн, выйдя в отставку, был последовательно губернатором Арраса, Гента, Турне и Камбре (недавно присоединенных к французской короне). После победы при Неервиндене в 1693 году Пьер де Монтескью д'Артаньян, майор французской гвардии и генерал-майор армии, «бывший на хорошем счету у маршала де Люксембурга и в еще лучших отношениях с королем», как пишет Сен-Симон, принес монарху добрую весть и был назначен губернатором Арраса и генеральным наместником в Артуа.
Каждый город, обнесенный крепостной стеной, должен был иметь своего губернатора. В 1699 году бывший «серый мушкетер» Гильом Лафарг де Лаборден, кавалер ордена Людовика Святого, прослуживший в первой роте и затем во французской гвардии в совокупности тридцать лет, был назначен губернатором своего родного городка Вик-ан-Бигорр. Благодаря своей должности он был избавлен от уплаты подушной подати и десятины с доходов от земельной собственности и торговой деятельности – эти два налога платило все остальное население без изъятия. Гильом де Лаборден скончался на своем посту в 1750 году в возрасте девяноста лет.
Наряду с должностью губернатора, который занимался в основном военными вопросами, существовала должность мэра – в Вике ее купил в 1692 году за большие деньги (восемь тысяч ливров) Жан Жюнка-Ламю, подполковник драгунского полка, обойдя нескольких соперников. Эта должность приносила своему обладателю множество преимуществ: мэр являлся депутатом провинциальных Штатов от своей коммуны; если он пробыл на своем посту двадцать лет, то пользовался привилегиями дворянства, которые переходили к его потомкам в случае его смерти «при исполнении». Он был избавлен от финансовой опеки, от королевского налога, от участия в дозорах и охране города, от службы в ополчении, от ввозной пошлины на продукты питания, а главное – от постоя. Кроме того, он получал деньги от своей коммуны в счет покрытия суммы, предоставленной им королю в качестве уплаты за должность, – около трехсот двадцати ливров в год. Жан Жюнка-Ламю занимал свою должность до 1717 года, пока на собрании всей коммуны не было решено ее выкупить. Роль мэра отныне стали исполнять выборные консулы.
Можно было добиться степеней известных и на ином поприще, например дипломатическом или литературном. Жан Франсуа Лериже, маркиз де Ла Фэй, сын главного сборщика налогов, служил в мушкетерах и в пехоте, но был вынужден расстаться с военной службой из-за слабого здоровья. Пожалованный в дворяне и приближенный к Людовику XIV, он стал его личным советником и выполнял важные поручения дипломатического и конфиденциального характера: в частности, вел переговоры о заключении мирного договора в Утрехте и подыскивал супругу для наследника престола – юного Людовика XV. Сколотив немалое состояние, он покровительствовал художникам и литераторам, благодаря чему был избран во Французскую академию, и сам написал несколько пьес в стихах. Шарль Франсуа де Фрулэ, служивший в мушкетерах и в лейб-гвардии и затем участвовавший в качестве командира собственного полка во Фландрской кампании 1703 года, был назначен послом в Венецию, а затем министром юстиции и министром иностранных дел. Жермен Франсуа Пуллен де Сен-Фуа прослужил в мушкетерах до тридцати шести лет, после чего вышел в отставку, купив себе должность лесничего в Ренне. С 1740 года, то есть сорока двух лет от роду, он решил посвятить себя литературному творчеству, поселился в Париже и стал модным драматургом, автором двух десятков популярных комедий. Однако самое интересное его произведение – «Исторические очерки о Париже», своего рода «человеческая комедия». Он был также назначен историографом ордена Святого Духа.
