Иногда стать помещиком оказывалось не так-то просто. В 1698 году братья Монтескью-д'Артаньян (генерал-лейтенант и лейтенант мушкетеров) захотели выменять на одно из своих поместий, которое они передали бы Версалю, королевские владения в коммуне Вик-ан-Бигорр. Жители городка взволновались: для них и речи не могло быть о том, чтобы видеть своим главой частное лицо. К королевскому министру Поншартрену направили для переговоров двух местных уроженцев – прапорщика первой мушкетерской роты Лорана де Требона, командора ордена Людовика Святого, и священника Жана Пьера де Лабордена, старшего капеллана мушкетеров. Они объяснили министру, что на службе его величества состоит множество офицеров из Вика, и для них стало бы бесчестьем оказаться под властью одного из рода д'Артаньянов, когда они выйдут в отставку и вернутся домой. Список офицеров, приложенный к прошению, произвел на Поншартрена сильное впечатление. Он заступился за них перед королем и отдал им предпочтение в приобретении королевских владений, однако из дипломатических соображений добился для честолюбивых д'Артаньянов права на охоту и рыбную ловлю на окраинах этого поместья.
Многие королевские мушкетеры после нескольких лет службы покупали себе капитанские или полковничьи должности в армии или на флоте, которые затем можно было выгодно продать, или гражданские должности, что обеспечивало им безбедное существование.
Должность была формой собственности, дающей определенное положение в общественной иерархии, сопряженное с исполнением неких обязанностей или полномочий. Обычно должность создавалась эдиктом, в котором определялись связанные с ней полномочия и прерогативы. Исполнителя должности назначал король или, на низшем уровне, уполномоченное им лицо. Чиновник получал патент на исполнение своей должности, который полагалось узаконить в соответствующей судебной инстанции. Он представал пред очи короля (или его уполномоченного), а затем проходил утверждение соответствующим органом, подтверждающим его компетентность. Чиновник исполнял свою должность до самой смерти или выхода в отставку, если только его не отстраняли от должности в судебном порядке за правонарушения или если король не отменял саму должность. Чиновник получал жалованье и отчитывался перед королем в своих доходах, хотя некоторые денежные поступления и не покрывались отчетностью.
На самом деле чиновник владел не самой должностью, а той суммой, которую первоначально уплатил королю в качестве залога; таким образом, его жалованье являлось процентами с этого первоначального капитала; его преемник должен был возместить своему предшественнику уплаченную им сумму и стать кредитором короля вместо предыдущего держателя должности. Таким образом, король всегда владел деньгами, внесенными за должность, пока эта должность существовала, и если решал ее упразднить, то должен был вернуть деньги чиновнику. В XVII веке создание должностей стало для короля обычным средством получения доходов. Как выразился министр Поншартрен, каждый раз, когда его величеству было угодно создать должность, Богу было угодно создать болвана, который бы ее купил. К 1660 году во Франции было более сорока пяти тысяч должностей (на население в двадцать миллионов человек). Во время войн Короля-Солнце, особенно войны за Испанское наследство, это количество еще увеличилось.
Придворные должности были объектом вожделения, поскольку, являясь, как правило, чисто номинальными, а потому необременительными, приносили своим владельцам ряд привилегий: избавление от прямых и косвенных налогов (в частности, от налога на сделки с недвижимостью), служебную квартиру и право на рассмотрение гражданских тяжб в особом дворцовом суде вместо обычных судов. В 1653 году умер «капитан королевского вольера», и лейтенант французских гвардейцев д'Артаньян тотчас написал кардиналу Мазарини, прося разрешения купить эту должность за шесть тысяч ливров – эти траты должны были быстро окупиться, поскольку должность приносила доход в тысячу ливров в год и служебную квартиру рядом с Лувром. У него немедленно нашелся соперник – родственник Кольбера Этьен Лекамю, смотритель королевских резиденций, предложивший за должность целых двадцать тысяч. Но Мазарини уже дал обещание д'Артаньяну, и в 1654 году тот получил патент на должность капитана-консьержа королевского вольера (почетный титул, не требовавший абсолютно никакой деятельности) и переехал с наемной квартиры в домик по соседству с Лувром. Эту должность ему потом пришлось продать, чтобы набрать денег для покупки капитанского чина. В 1666 году король решил отблагодарить д'Артаньяна, бывшего к тому времени уже лейтенантом мушкетеров и отличившегося во время войны в Голландии, пожаловав ему придворную должность «смотрителя охоты с гончими на косуль». Вероятно, эта должность уже не была чисто номинальной и требовала если не присмотра за сворой гончих, то умения ладить со сворой придворных. Д'Артаньяну это оказалось не под силу, и через три недели после назначения он подал в отставку. Король упразднил саму должность, назначив вместо одного «капитана» двух «лейтенантов». Но его верный слуга не остался внакладе: в начале следующего года он получил чин капитан-лейтенанта первой роты королевских мушкетеров, приравненный по своей значимости к придворному чину камергера.
Продажность должностей была закреплена введением в 1604 году особого ежегодного налога – «полетты» (по имени королевского секретаря Шарля Поле), составлявшего шестидесятую часть от стоимости должности. До этого времени после смерти чиновника должность возвращалась к королю, если только ее владелец не успевал передать ее другому лицу, уплатив отступную пошлину не менее чем за сорок дней до своей кончины. Теперь же чиновник мог назначить себе преемника (с согласия короля). Существовала торговля должностями, и в газетах даже помещали объявления об их продаже; иные должности переходили от отца к сыну. Так, Жозеф де Форбен, поручик первой роты мушкетеров и полковник кавалерии, серьезно раненный при Рамильи, был вынужден продать свой армейский чин. Выйдя в отставку, он сделался губернатором Антиба – эту должность он унаследовал после смерти своего отца.
На Генеральных штатах 1614 года представители третьего сословия потребовали отменить полетту, однако этого не произошло. Эдикт от 1771 года установил размер этого ежегодного налога в сотую часть от стоимости должности по оценке самого чиновника, благодаря чему доходы короля от взимания этого налога возросли более чем в два раза (3,6 миллиона ливров). Впрочем, в XVIII веке многие должности не облагались налогом; к ним относились, в частности, должности интендантов, бальи и сенешалей [32], лесничих. (Должность великого бальи приносила сто тысяч ливров ренты, а должность главного лесничего – наследное дворянство.) Продажность должностей была отменена в 1789 году.
Товарищ д'Артаньяна Франсуа де Монлезен, господин де Бемо и дю Боз, бывший одно время капитаном гвардейцев Мазарини, тридцать лет прослужил комендантом Бастилии – это была прибыльная должность с окладом в тысячу ливров в месяц. Еще в бытность свою мушкетером Бемо так намаялся от безденежья, что теперь думал только о том, как набить свой карман. Бастилия же официально считалась домом для «гостей» короля, на содержание и пропитание которых тот выдавал «управляющему» определенную сумму денег – в зависимости от социального положения «гостя». Сумма эта была довольно внушительной, однако заботами коменданта не уходила целиком на то, чтобы «постоялец» баловал себя кулинарными изысками. Войдя во вкус, Бемо не ограничился одной Бастилией и стал к тому же комендантом Форта Нотр-Дам де ла Гард (Девы-Хранительницы) в Марселе. В результате он, по словам Бюсси-Рабютена, стал «самым богатым дворянином во Франции» и дал в приданое двум дочерям по восемьдесят тысяч экю.
На посту коменданта Бастилии Бемо сменил другой бывший мушкетер – Бенинь Довернь де Сен-Map, к тридцати восьми годам дослужившийся до звания сержанта своей роты, а затем получивший, по рекомендации своего капитана д'Артаньяна, должность коменданта тюремной башни Пиньероля. Ею он заведовал с 1665 по 1681 год, охраняя, в частности, Фуке, Лозена и знаменитую таинственную «Железную маску». Человека в железной маске затем перевели в Форт Эксиль под Турином, и охрану этой крепости поручили Сен-Мару. Оттуда в 1687 году оба перебрались на Леренские острова в бухте Канна (узника держали в форте на острове Сент-Маргерит), а через год – в Бастилию, ставшую последним приютом и узника, и тюремщика. (Человек в железной маске скончался в 1703 году, а Сен-Map – в 1708-м в возрасте восьмидесяти двух лет.)
