– Ты можешь сделать все, что угодно, – возразила Гвен. – Другое дело, что ты этого не хочешь.

Алекс потянулся к ней и взял в руки висевшую на шее Гвен цепочку с кольцом Ричарда. У Гвен упало сердце.

– Я хотела ее снять, – прошептала Гвен, не понимая, как она могла забыть о своих намерениях.

– Снять? – задумчиво переспросил Алекс и, выпустив цепочку, сделал глоток бренди. – Мы много говорим о Ричарде, но так и не обсудили вопрос о том, что бы он подумал обо всем этом.

На Гвен дохнуло холодом от его слов, однако ее тело все еще находилось в состоянии неги и покоя после испытанного наслаждения.

– Мы не обсуждали это, потому что мой брат мертв. Его мнение не имеет никакого значения.

– Я это понимаю, в голосе Алекса звучали язвительные нотки, – меня, прежде всего, интересуют твои мотивы, Гвен.

Гвен пришла в замешательство.

– Я веду честную игру, Алекс. Я уже говорила тебе, что стремлюсь изменить свою жизнь…

– Бесповоротно, – закончил за нее Алекс. – Ты пытаешься совершить что-то такое, что сделает возврат к прежней жизни невозможным.

Гвен на минуту задумалась, не понимая, куда он клонит. Может быть, Алекс снова пытается заманить ее в словесную ловушку? Однако она так и не обнаружила подвоха в его словах.

– Отчасти ты прав, – согласилась она, а про себя подумала: «Но только отчасти. Если бы мне было все равно, с кем совершать решительный шаг к новой жизни, я соблазнила бы первого встречного».

Но Гвен хотела одного-единственного мужчину на свете – Алекса Рамзи.

– Хорошо, что ты признаешь это. Однако я не хочу быть для тебя орудием самоубийства. Вне зависимости от того, что произошло с Ричардом.

Его слова снова обдали ее холодом. Гвен не до конца понимала их, но чувствовала, как они воздвигают между ними невидимую стену, которую не пробить никаким топором.

– Ричард тут вообще ни при чем. У меня нет тяги к самоубийству, Алекс. Я не собираюсь умирать.

– Ричард тоже так думал.

Они помолчали.

– Он… он злился на тебя, я знаю, – наконец снова заговорила Гвен.

– Я бы мог остановить его.

Голос Алекса звучал глухо.

– Алекс, наверное, ты решил, будто я виню тебя в смерти брата? Но у меня и в мыслях не было упрекать тебя хоть в чем-то. Никогда!

– Никогда… – насмешливо повторил Алекс.

Уголки его рта дрогнули, и он повернулся так, чтобы его лицо спряталось в густой тени. Насмешка Алекса звучала как вызов, и Гвен должна была принять его, если действительно хотела начать новую жизнь. Гвен надо было до конца оставаться честной.

– Ну, может быть, в первые дни после смерти Ричарда я действительно… – осторожно начала она.

– После убийства, – прервал ее Алекс. – Ричард был убит, Гвен. Это важное уточнение. Его зверски убили, а это значит, что кто-то несет вину за его гибель.

– Ты прав, Ричарда действительно убили, и мне приходила в голову мысль о том, что часть вины лежит на тебе. Это из-за тебя он пристрастился к азартным играм. Та дорожка, на которую Ричард вступил по твоему наущению, привела его к гибели.

Гвен с трудом произнесла эти жестокие слова. Однако казалось, Алекс остался безучастен к ним. Гвен напрасно вглядывалась в его лицо, которое хранило непроницаемое выражение. Черты Алекса скрывались в полутьме. Впрочем, Гвен хорошо изучила его внешность – каштановые волосы, ледяные синие глаза, широкие скулы, слегка впалые щеки, мужественный подбородок, прямой нос. Алекс был красив, и по нему вздыхали все девушки втайне от своих матерей.

Гвен всегда восхищало самообладание Алекса, но сейчас оно ее раздражаю. Она ожидала реакции на свои слова, однако ее не последовало.

Молчание затягивалось. Спокойствие и безучастность Алекса обижали Гвен, казались неискренними. Ведь она, раскрывая перед ним душу, рассчитывала на такую же откровенность с его стороны.

– На похоронах ты был очень холоден со мной, – промолвила она.

Ей это тогда не понравилось. Чрезмерная сдержанность вызывала досаду и даже злила Гвен. Она потеряла последнего близкого родственника, в то время как у Алекса оставалось много родни, которая любила его, а он принимал их любовь как само собой разумеющееся явление.

– Я просто все еще находился в шоке от того, что произошло – ровным голосом произнес он.

– Понятно.

Возможно, Алекс сказал ей правду. Но Гвен частенько приходила в голову мысль о том, что по натуре он был довольно черствым человеком, и это помогало ему в жизни сносить удары судьбы и держать людей на расстоянии. Окружающие любовались им издали, как тигром в клетке, не решаясь приблизиться, и это вполне устраивало Алекса.

– Знаешь, Алекс, мне раньше казалось, будто ты накладываешь на людей какое-то заклятье. Невольно, конечно. Они очаровываются тобой. Ты обладаешь острым умом и безмерным обаянием, это покоряет окружающих. Они видят, как легко ты шагаешь по жизни. Однако это мнимая, напускная легкость. Люди пытаются подражать тебе, но им не хватает твоей интуиции, способности уходить от опасности. Мой брат не обладал твоими талантами. Ему следовало быть бдительным, осторожным в общении с тобой. – Она помолчала. – В отличие от него я не теряю бдительности.

Алекс саркастически хмыкнул.

– Да, я не теряю бдительности! – запальчиво воскликнула Гвен. – В этом я не похожа на своего брата. Я знала Ричарда не хуже, чем ты. И если я утверждаю, что ты очаровал его, то это еще не значит, что я обвиняю тебя в его гибели.

Родители наверняка одобрили бы дружбу сына с Алексом. Они всегда мечтали о том, чтобы Ричард посмотрел мир, поездил по свету, а также приобщился к развлечениям, свойственным представителям высших слоев общества. К их числу относились и азартные игры, и попойки, и бордели. Недаром они послали сына учиться в привилегированную школу, расположенную в Регби.

К несчастью, Ричард слишком рьяно принялся усваивать уроки Алекса Рамзи, выходца из знатной семьи.

– Я не сомневаюсь, что Ричард был дорог тебе, – продолжала Гвен. – Он знал тебя лучше, чем я. И наверняка видел разницу между формой и содержанием, внешним обликом и сущностью. – Гвен сжала в руке кольцо брата. – Ричард знал твой характер, он понимал, чего добивается, подражая тебе. А если он этого не знал… то это его ошибка, а не твоя.

– Вероятно.

– Нет, уж раз ты задал мне вопрос, то, будь добр, доверяй моему мнению. Я, в конце концов, сестра Ричарда и могу здраво судить о том, что произошло с ним. Если бы ты даже отправился вместе с ним в то злополучное казино, это не спасло бы его от ссоры с пьяным негодяем и, в конечном счете, от удара ножом в грудь. Верно?

– Верно, Гвен, я услышал тебя.

– И поверил?

Алекс не сразу ответил, и Гвен, взяв его руку, крепко сжала ее.

– Не обижай меня, – промолвила она, – упреками в том, что я хочу дотронуться до человека, который несет на себе часть вины за смерть моего брата.

Гвен почувствовала, что рука Алекса дрогнула, но его взгляд оставался все таким же твердым.

– Ты видишь меня насквозь, – промолвил он. – И все же я считаю неразумным твое желание дотронуться до меня. Нам лучше держаться друг от друга подальше.

– Для меня это не лучше. К тому же если бы ты действительно хотел держаться от меня подальше, ты бы не пригласил меня в эту поездку.

– Теперь я начинаю жалеть об этом, – едва слышно произнес Алекс, и его взгляд скользнул по плечам и груди Гвен.

Ей стало больно от его слов, и она отпустила руку Алекса. Всего лишь четверть часа назад Гвен ощущала себя счастливой. Но сейчас она как будто упала с небес на землю. Алекс раздавил ее, лишил последних сил. Вздохнув, он отвернулся.

– Иди спать, Гвен, – бросил он через плечо. – Мне хочется побыть одному.

Алекс просыпался медленно, с большим трудом. Сон как будто тянул его назад, в свои объятия, засасывал его, пытаясь удержать. Наконец Алекс открыл глаза, но от резкого света тут же зажмурился. Он лежал не шевелясь и прислушивался к своему дыханию. Оно было резким и прерывистым, как будто он только что с кем-то подрался. В его мозгу вспыхнуло воспоминание. Сегодня ночью он перешел все границы и сделал то, чего не должен был делать. Ричард, наверное, на том свете проклинает его.