– Разумеется, небезразлична, – поддакнул Алекс.

Гвен прищурилась:

– Вы мне не верите? А я, возможно, открою свой собственный приют. И попомните мое слово: я не буду кормить сирот пустой кашей!

Голос Гвен сорвался, и это вызвало у Алекса беспокойство. Поначалу отсутствие слез и крика несколько усыпило его бдительность. Но теперь он видел, что у Гвен настоящая истерика. То, что припадок проходил в мягкой форме, было связано с многолетней привычкой Гвен держать себя в руках.

– Понятно. Ежедневный бифштекс на ужин. Почему бы нет? Денег у вас на это хватит.

Гвен нахмурилась:

– Прекратите смеяться надо мной.

– Разве я смеюсь? – с искренним недоумением промолвил Алекс. – Если я и подшучиваю порой, то это происходит непроизвольно, без злого умысла или желания обидеть.

Гвен, поколебавшись, улыбнулась:

– Это верно. Вы всегда были любезны со мной.

Алекс улыбнулся ей в ответ. Несмотря на то, что она молола всякую чепуху, истерика делала ее еще более привлекательной.

– Открывайте приют, – сказал он. – Вы вольны делать все, что угодно. Произошедшее сегодня событие никак не ограничивает свободу ваших действий.

– Правда? – Гвен протянула руку и, наконец, преодолела несколько последних ступеней. – В таком случае прошу – верните то, что мне принадлежит.

Алекс взглянул на конверт и прочитал надпись на нем: « Достопочтенному виконту Пеннингтону».

– О Господи, что вы…

Гвен попыталась выхватить письмо, но Алекс вцепился в ее запястье. У нее был учащенный пульс и горячая кожа.

– Это мое! – заявила она.

От обычной кротости в ее глазах не осталось и следа. Теперь они гневно смотрели на него. Гвен попыталась вырвать свою руку.

– Отпустите меня!

– Вы написали Пеннингтону, – промолвил Алекс, не узнавая собственный голос. – Не понимаю зачем!

Неужели Гвен надеялась, что этот ублюдок передумает и женится на ней? Если это было так, то ее оптимизм граничил с идиотизмом.

Лицо Гвен окаменело.

– Это не ваше дело! – отрезала она.

Алекс и не подозревал, что твердолобое упрямство является одним из симптомов истерии.

– Я обещал вашему брату заботиться о вас, – напомнил он. О, эти клятвы, данные человеку, лежащему на смертном одре! – Так что это и мое дело.

Упоминание о Ричарде заставило Гвен призадуматься.

– Ну, хорошо, в письме перечислены причины, по которым я ненавижу Пеннингтона.

– Я должен знать правду.

– Это чистая правда.

Гвен намотала локон на пальчик и, закусив нижнюю губу, взглянула на Алекса. Это можно было расценить как откровенный флирт.

Такого развития событий Алекс и представить себе не мог. Он предпочел бы, чтобы Гвен всегда выглядела недотрогой.

– Оставьте свои волосы в покое, – буркнул он.

Гвен опустила руку и с удивлением посмотрела на Алекса.

– Да будет вам известно: вы ужасный грубиян!

– Вы только сейчас это заметили? Неужели до вас не доходили слухи о моей невероятной грубости? Неужели вас не осведомила о ней Белинда?

– Да, но… – Гвен вдруг прищурилась. – Алекс, Белинда не раз говорила мне, что вы терпеть не можете, когда лорд Уэстон нападает на вас. Так почему же вы точно так же обращаетесь со мной? Отдайте мне письмо, и дело с концом.

Алекс засмеялся, удивленный ее изворотливостью:

– Отличный ход, Гвен! Да, я действительно не люблю нападать на людей, но мне не нравится, когда передо мной разыгрывают дурочку.

– Я не разыгрываю дурочку, – возразила Гвен и снова попыталась выхватить у него письмо…

Алекс отступил от нее на шаг.

– Пеннингтон все равно не получит ваше послание. Он сбежал из Англии.

Это известие, похоже, изумило Гвен.

– Сбежал? – шепотом переспросила она.

– Он сел на поезд до Дувра, откуда, как известно, можно легко добраться до континента. Мне жаль, этот парень – просто мешок с дерьмом.

– Но у него осталось мое кольцо! – вскричала Гвен.

«Она купила кольца и теперь сожалеет о потраченных деньгах? – с недоумением подумал Алекс. – Неужели виконт не потратил на свадьбу ни шиллинга?»

Какая мелочность!

Но тут Алекса озарило.

– Вы говорите о кольце Ричарда?

– Да!

Алекс прекрасно помнил выражение лица Гвен в тот момент, когда он передал ей эту фамильную реликвию.

Он вздохнул:

– Я верну его.

Глаза Гвен вдруг затуманились, казалось, она вглядывается куда-то вдаль, где таятся невзгоды и несчастья.

– Но если Пеннингтон увез кольцо с собой, за границу…

– Первой его остановкой, без сомнения, будет Париж. Уже завтра я доберусь туда, – заверил ее Алекс и, видя ее пустой, как у фарфоровой куклы, взгляд, который он не выносил, добавил: – Не расстраивайтесь, дорогая моя, скоро я верну вам кольцо. Что же касается Пеннингтона, то радуйтесь, что вы легко отделались от него.

Гвен заморгала, возвращаясь к реальности. Странное выражение появилось на ее лице. Она как будто на что-то решилась.

– Хорошо. Вы хотели ознакомиться с содержанием письма. Я готова сама прочитать его вам, если вы не против. Но вы должны оказать мне за это одну услугу.

Алекс насторожился. Кто знает, может быть, истерия заразна. Однако в этот момент Гвен казалась безобидной, как пушистый кролик.

– Говорите, что именно я должен сделать, – сказал он и хотел уже сломать печать на конверте, однако Гвен остановила его:

– Не здесь!

Она быстро огляделась вокруг. Теперь Гвен выглядела взволнованной, по ее бледному лицу пошли красные пятна, глаза лихорадочно блестели.

– Нам подойдет библиотека, Алекс.

От странной улыбки, которой Гвен одарила его, у Алекса что-то екнуло внутри. Его охватили дурные предчувствия.

«Это всего лишь кролик», – сказал себе Алекс и зашагал вслед за Гвен в сторону библиотеки.

Направляясь по коридору к библиотеке, Гвен чувствовала, что начинает новую главу в своей жизни. Она преображалась на глазах. Во-первых, Гвен смело шагала, а не двигалась плавно, как это приличествовало даме из высшего общества. Во-вторых, не ее вели, а она вела за собой – и не кого-нибудь, а самого Алекса Рамзи! Алекс никогда в жизни не был ведомым, и поэтому Гвен распирало от гордости. У нее было такое чувство, как будто она ведет за собой быка, взявшись за кольцо, продетое в его нос.

Однако, распахнув дверь в библиотеку и переступив порог, Гвен оказалась в привычной атмосфере будничной рутины и едва не растеряла весь свой кураж. На столе в центре комнаты лежала книга, повествующая о женской добродетели. Вечерами Эльма читала ее вслух Гвен, которая в это время, сидя в уголке, занималась рукоделием.

Гвен подумала, что эту книгу давно уже следовало бы выбросить. Впрочем, как и висевшую на стене карту с белыми пятнами. Гвен намеревалась в ближайшее время исследовать еще не открытые уголки земного шара. Почему бы и нет? Она не страдала морской болезнью и обладала крепким здоровьем.

Это желание скорее всего не являлось случайным капризом, оно шло изнутри и отражало суть ее натуры. Однако ее характер и темперамент долгое время сковывал образ жизни, который она была вынуждена вести: все эти тугие корсеты с кружевами, бесконечные диеты и отказ от вкусной еды. Эльма постоянно предостерегала свою воспитанницу от жирной пищи, которая могла испортить ее фигуру.

Войдя в библиотеку, Алекс окинул Гвен с головы до ног таким холодным пронзительным взглядом, от которого еще вчера Гвен, пожалуй, готова была бы провалиться сквозь землю. Но сегодня он не произвел на нее большого впечатления, и она спокойно закрыла дверь.

– Давайте-ка распорядимся, чтобы нам принесли булочек, большую миску сливок и крепкого чаю! – предложила Гвен. – Что вы на это скажете?

– Может быть, вам лучше принять успокоительное средство? – сунув руки в карманы, вкрадчиво промолвил Алекс. – Что-нибудь вроде настойки опия.

– Или бренди! – воскликнула Гвен. – Замечательная идея! Почему бы нам не выпить?