Вероятно, Никос не был настроен на разговоры. Он обнял Трейси, прижал к груди, заглянул ей в глаза. Она не находила объяснения его поведению. Не понимала, что происходит, и лишь зачарованно смотрела на его сосредоточенное лицо.

А потом она почувствовала прикосновение его губ. Первое же мгновение поцелуя спутало сознание молодой женщины. Она не могла поверить, что столь желанный миг настал, что свершается то, чего она жаждала столько лет. За первым поцелуем последовал другой, глубокий и будоражащий, а затем третий, жадный и страстный. Она обхватила руками его сильную шею, коснулась губами его уха и торопливо зашептала:

— О боже! Как же долго я мечтала об этом, любимый мой Никос.

— Я догадывался, — сухо заметил Никос и заглушил другие ее признания новым поцелуем.

А затем подхватил ее, и она вздрогнула, ощутив его руку под своими коленями. Он понес ее в комнату, которая служила им спальней.

Трейси теперь радовало то, что постель так узка... Она не смогла удержать возглас вырвавшийся из глубины ее существа.

— Я сделал тебе больно? — отстранился от нее Никос.

— Больно? Нет, Никос. Мне хорошо, — проговорила Трейси. — Мне так хорошо! — Помолчав, она добавила: — Но с момента нашей встречи на яхте ты почему-то внушил себе, что я стремлюсь за тебя замуж. — Она не жалела о признаниях и поцелуях, о своей податливости. Она лишь пыталась донести до него всю правду своей любви. — Ты ошибаешься, Никос. Я не Трейси Лоретто, которая очередным браком рассчитывает решить накопившиеся проблемы. Я Трейси Коннер. Я приехала в твой дом этим утром, чтобы проститься. Я не стану понуждать тебя в чувствах. И если не может быть взаимности, то мне не следует оставаться рядом с тобой. Я хочу, чтобы ты знал это, Никос. Я никогда ни о ком не мечтала, кроме как о тебе. Всякий раз, когда ты приезжал к нам в гости, я боялась признаться самой себе, что желаю такой близости. Но теперь, став взрослой и многое испытав, я откроюсь: я хочу стать твоей, Никос. Хочу, чтобы ты любил меня так, как мужчина любит женщину...

— Ну а что Карл, с которым ты по-прежнему близка?

— Карл мне друг. Сейчас ему тяжело, и я тревожусь за него. Но я не хочу обсуждать мои отношения с Карлом ни с кем, даже с тобой. Лучше я приготовлю завтрак. Я голодна.

Трейси высвободилась из объятий Никоса и пошла на кухню, оставив своего полубога в недоумении. Никос удивлялся ее смелости, ее признаниям. Цинизмом было бы заподозрить Трейси в игре. Но сам он, волевой и опытный мужчина тридцати восьми лет, сам он не отважился бы на такие откровения, даже если бы полюбил женщину больше жизни. Открытость Трейси напугала Никоса. Хотелось перечеркнуть последние несколько минут. Он еще не решался пойти на кухню, когда она крикнула:

— Завтрак на столе!

Они завтракали в молчании. Поев, Никос поблагодарил Трейси:

— Было очень вкусно.

— Я рада, мне тоже понравилось.

Никос отодвинул от себя тарелку и сурово спросил:

— О чем ты хотела поговорить со мной?

— А разве Элиаса сегодня не будет? — пошла на попятную Трейси.

— Мы решили переждать жару. Потом наверстаем.

— Верное решение.

— И все-таки, что ты хотела мне сказать, Трейси.

— Я улетаю в Швейцарию. Я уже заказала билет. Рейс завтра вечером.

— Хорошо. Я отвезу тебя в Афины.

— В этом нет необходимости. Я просто хотела знать, нуждаешься ли ты во мне.

— Я могу позаботиться о себе сам, Трейси.

— Да, конечно. Можешь...

— А вот тебе не следует ехать в Афины одной в такую жару. Я буду тебя сопровождать, тем более что всю работу на поле, как я тебе уже сказал, мы временно отложили.

— Не надо меня сопровождать, Никос. После того, что произошло...

— Произошло только то, чего мы оба давно хотели.

— Давно?

— Да, Трейси. Давно. Ты очень быстро повзрослела. Или ты думаешь, что я настолько бесчувствен, что не замечал, как хороша внучка Пола Лоретто? Замечал. Это понял даже старик, который однажды перестал приглашать меня к вам в дом.

— Дед сказал, что ты стал нас игнорировать.

— Только после того, как он просватал тебя за Карла, а ты согласилась. Как еще я мог это воспринять?

— Но почему ты никогда не говорил со мной обо всем этом?

— Я собирался, но обстоятельства складывались неблагоприятным образом. А потом было уже поздно.

— Никос, если ты знал о моем отношении к тебе, как ты мог допустить мой брак с Карлом?

— Девочки иногда влюбляются в мужчин старше себя, но затем это проходит. Я полагал, что пройдет и у тебя. Ты оставалась для меня запретным плодом. Думаешь, мужчине легко признаваться в таких чувствах к подростку? Я просто старался не замечать их. Думал, что это постыдное влечение, и не более того. И не искал повода убедиться в обратном.

— Ты и сейчас уверен, что это не более чем влечение, Никос?

— Не уверен. Мы оба изменились.

— Ты прав. Я не могу вернуть свою невинность. Я больше не Лоретто и не фон Аксель, не девочка, не фермерская жена и не член правления. Я даже не знаю, кто я. Но я точно знаю то, что близкий человек нуждается во мне, и я должна лететь к нему.

— А как же твое председательство в правлении корпорации «Лоретто»?

— Что я могу на этом месте?..

— Я не отказал тебе в помощи.

— Даже как наставник ты не обязан быть со мной двадцать четыре часа в сутки.

— Ты не хочешь этого?

— Для начала я хочу разобраться в своих желаниях, Никос.

— Кто тебя ждет? К кому ты летишь?

— К Карлу. Но если ты будешь здесь меня ждать, я вернусь. Однако тогда все должно быть по-другому.

— Трейси, вы с Карлом в разводе, ты не обязана лететь к нему по первому зову.

— Ты не понимаешь, Никос. Я не могу не лететь. Он мне больше чем бывший муж. Он мой близкий друг. Возможно, он самый близкий человек мне после смерти мамы. Его беды — это мои беды.

— В тебе просто говорит чувство вины, ведь ваш брак был обманом, — уверенно и резко заявил Никос.

Трейси рассмеялась, но не стала с ним спорить.

— Где Карл тебя ждет?

— В Монтрё.

— Хорошо. Я вызову вертолет, забронирую номер в отеле. — Никос взял телефон.

— Прямо сейчас? — удивилась Трейси.

— Ты сама дала понять, что дело не терпит отлагательств.

— Но мои вещи в отеле, в Каламбаке.

— Мы купим все необходимое на месте.

Карл фон Аксель ждал Трейси на швейцарской Ривьере. В период супружества они были здесь несколько раз. Они очень ценили провинциальный покой и респектабельность, которыми отличались окрестности Женевского озера.

Отель, в котором остановились Трейси и Никос, впрочем, мало напоминал сельский дом в Греции. И даже отель Лазаридисов в Каламбаке. Трейси тут же попыталась связаться с Карлом, но его не было в номере, и его сотовый не отвечал. Она оставила для него записку у портье с указанием своего номера. Но прежде чем подняться к себе, она в сопровождении Никоса посетила несколько магазинов и обзавелась необходимыми предметами одежды и гигиены.

Никос вновь держался с ней холодно, но предупредительно, и о внезапной вспышке страсти больше ничего не напоминало, кроме того единственного обстоятельства, что он ни на шаг не отпускал Трейси от себя.

Во многих местах, в которых она в тот день появлялась, включая отель, служащие хорошо знали Трейси. Поэтому присутствие Никоса ее немного смущало. Она бы предпочла оказаться здесь одна. Кроме того, Трейси приходилось представлять Никоса своим знакомым и каждый раз придумывать новые ничего не сообщающие фразы.

С наступлением вечера Трейси переоделась в шелковое дымчато-голубое платье, которое она выбрала с одобрения Никоса. В холле отеля, в который они спустились, чтобы пройти в ресторан, она заметила Карла, а тот, увидев ее, тотчас кинулся к ней навстречу:

— Трейси!

— Я сейчас, — решила она прежде отделаться от Никоса.