Но мама закрыла глаза, рука ее упала на пол.

— Я люблю тебя, мамочка, — прошептала Шеридан, вскочила и выбежала в парадную дверь как раз в тот самый момент, когда задняя поддалась и в дом ворвался Уэйси Хидеман.

Она бежала так, как никогда раньше не бегала — летела, не касаясь земли. Шеридан мчалась к воротам, на ходу пытаясь сообразить, то ли бежать на Бигхорн-роуд, где есть шанс, что ее заметит кто-нибудь из проезжающих мимо, то ли спрятаться за гаражом, на заднем дворе. Но на дороге ее будет видно, там ее можно подстрелить, там ее легко догнать. А во дворе она знала каждый уголок. Вдруг он не пойдет туда сразу, тогда она выиграет время. Эти мысли молнией промелькнули у нее в мозгу, и она кинулась к гаражу.

В доме уже горел свет, Уэйси вышел на крыльцо. Он держал в руке пистолет и смотрел на дорогу. Шеридан поняла, что он не заметил, как она скрылась в кустах между домом и гаражом.

Она пробиралась через кусты, когда он позвал ее по имени.

Шеридан метнулась в конюшню. Там было пусто и темно, папиной кобылы на месте не оказалось. Она стянула висевшую на балке попону, перекинула ее через плечо и, выбежав из конюшни, бросилась в сторону лощины Сэндрок, за которой начинались холмы. Она решила спрятаться там, откуда, как она раньше думала, приходят чудовища.

Шеридан пробиралась по лощине. Кусты шиповника рвали на ней одежду, шипы цеплялись за волосы, царапали лицо и руки, словно не хотели пускать ее дальше.

Наконец она остановилась. Идти дальше не было сил. Она задыхалась, руки и ноги налились свинцовой тяжестью.

Шеридан опустилась наземь и села, привалившись спиной к огромному валуну. Перед глазами стояла одна картинка — мама на залитом кровью полу. Она прислушалась, не идет ли по ее следу Уэйси. И услышала, как он зовет ее.

— Шеридан, я знаю, ты меня слышишь. — Его голос разносился по всей лощине. — Ты должна меня выслушать.

Она высунула голову из-под попоны.

— Шеридан, мне очень жаль, что все так случилось. Я хочу извиниться перед тобой и твоей мамой. Твоя мама меня так напугала, что я выстрелил, даже не поняв, в кого стреляю.

Так правдиво говорит, подумала Шеридан.

— Я вызвал «скорую помощь», она сейчас приедет. С твоей мамой все будет в полном порядке. Я только что с ней говорил. Она беспокоится о своей дочке. И хочет, чтобы ты вернулась. Она очень волнуется.

Мама сама велела ей бежать. И Шеридан верила маме. Маме, а не Уэйси Хидеману.

Он говорил еще что-то в том же духе. Она молча слушала.

Наконец-то Шеридан отдышалась. Попона пахла Лиззи и кожаным седлом папы. Это ее успокаивало.

Голос Уэйси стал резче:

— Шеридан, а ну, быстро сюда! Иначе тебя ждут большие-пребольшие неприятности! — Слышно было, что он злится. — Ну, ладно, — продолжал он. — Тогда уж сиди, где сидишь. Скоро здесь появятся люди. Ты даже не думай возвращаться, пока они не уедут. Если я тебя увижу, предупреждаю, умрет много людей. Ты станешь первой. Потом я прикончу твою маму. А этих чертовых ласок я всех до единой спалю!

Вот этому Шеридан по-настоящему поверила.

Она посмотрела в сторону дома и разглядела алые отблески огня. Шеридан взобралась на валун. С него видно было все вокруг.

Поленница пылала, языки пламени рвались к ночному небу. Во дворе освещенный огнем стоял Уэйси. Он смотрел в сторону холмов, прямо на нее. Но ее с такого расстояния он никак не мог разглядеть.

Уэйси развернулся и пошел в дом. Что происходило там внутри, Шеридан видеть не могла.

Джо на своем пикапе ехал по Бигхорн-роуд, и то, что он увидел с перевала, было хуже самых страшных предчувствий. Около его дома все было в красно-синих огоньках мигалок. Откуда-то из-за дома подымались кверху оранжевые столбы огня, освещавшие окрестные холмы.

И тут посреди этого ужаса Джо увидел еще и вертолет спасательной службы, который, неуклюже покачиваясь, взмыл в небо.

У Джо заныло сердце. Он не сразу вспомнил, что семья его сейчас в «Игл-Маунтин». Он прибавил скорости. Фургон с лошадью мотало из стороны в сторону.

Подъезд к дому перегораживали машины. Джо притормозил на обочине, выскочил из пикапа.

На лужайке стояли помощники шерифа в коротких темных куртках и широкополых шляпах. В окне гостиной Джо увидел шерифа Барнума, говорившего по телефону.

Джо открыл входную дверь, но дорогу ему перегородил Уэйси. По его бледному перепуганному лицу Джо догадался, что произошло что-то ужасное.

— А ну, пропусти! — рявкнул Джо.

— Джо, в Мэрибет стреляли!

Джо замер на месте. Уэйси положил руки на плечи Джо, заглянул ему в лицо.

— Джо, полчаса назад я проезжал по дороге и увидел, что за вашим домом что-то горит. У крыльца стояла машина Мэрибет, дверь была не заперта, я вошел. Она лежала на полу на кухне, окно оказалось разбитым, задняя дверь взломана.

У Джо заныло сердце.

— Кто…

— Мы не знаем, — сокрушенно сказал Уэйси.

— С Мэрибет все в порядке? И вообще, как она здесь оказалась?

— Она жива, но, насколько серьезна рана, пока не известно. Ее отправили на вертолете в Биллингс. Через полчаса ей сделают операцию.

Джо смотрел через плечо Уэйси. Пол кухни был залит кровью.

— Джо, у тебя нет предположений, кто мог это сделать? Тебе не угрожали? Не было никаких разборок с охотниками?

Джо покачал головой. Он не хотел тратить время и рассказывать Уэйси о том, что узнал, потому что пока не понимал, имеет ли это отношение к случившемуся с Мэрибет.

— Она была одна? — спросил Джо. — Девочек с ней не было?

— Совершенно одна. Ты не волнуйся, Джо, мы найдем того, кто это сделал. К полуночи поймаем. Я думаю, это были какие-то пьяные охотники.

— Уэйси, мне надо отцепить фургон и ехать в Биллингс. Будь добр, помоги мне: позвони моей теще в «Игл-Маунтин» и расскажи обо всем. Я позвоню ей и девочкам, как только доберусь до больницы и узнаю, как там дела.

Уэйси кивнул. Они отцепили фургон, Джо попросил Уэйси отвести Лиззи в загон, накормить и напоить ее.

— Седло тоже забрать? — спросил Уэйси, посветив фонариком и заметив на заднем сиденье пикапа седло с сумками и дуло дробовика.

— Нет, — ответил Джо.

Выехав на шоссе, Джо вдруг подумал, что Уэйси слишком рьяно предлагал свою помощь, и это его удивило. Либо Уэйси не такой уж легкомысленный парень, либо происходит что-то, о чем Джо не догадывается.

Джо попытался избавиться от мучивших его подозрений, но у него ничего не получилось. Может, у него начинается паранойя? Может, он стал излишне подозрительным? А может, ему надо было излить на кого-то свою злость, потому что на самом деле он чувствовал себя виноватым в том, что произошло с его женой?

Джо проехал Садлстринг. Биллингс, находившийся в Монтане, был в полутора часах езды. Он пытался представить себе, что сейчас с Мэрибет, пытался мысленно ее успокоить. Говорил ей, что любит ее. Просил набраться сил и держаться. Говорил, что она не может умереть, потому что без нее у него не хватит сил на семью, она — его якорь, его надежда и опора.

Руки его впились в руль. Он ехал все быстрее и быстрее.

Хирургия была на третьем этаже. Джо бежал, перепрыгивая через ступеньки, и оказался у дверей операционной как раз в тот момент, когда оттуда вышла полная женщина в зеленом хирургическом халате.

— Меня зовут Джо Пикетт, — сказал он.

Медсестра пошла звать врача.

Врач, невысокий кудрявый мужчина в заляпанном кровью халате, вышел из операционной и подошел к Джо.

— Вы бы присели, — сказал он вместо приветствия.

— Ничего, постою, — ответил Джо.

Он пытался подготовить себя к самому худшему.

— Состояние у нее стабильное, но опасность еще не миновала, — сказал врач сухо. — Ребенка сохранить не удалось. Можно было попытаться, но в данных обстоятельствах это был не лучший вариант. Пришлось сделать выбор: бороться за жизнь вашей жены или плода.