— Ты что, не знаешь, Управление живет по геологическому времени.

— Вот сволочи! Только жизнь стала налаживаться…

Шериданотправилась во двор: предупредить своих зверушек, что ненадолго уедет, но нигде их не нашла. А еще ей показалось, что кто-то за ней наблюдает.

В кармане юбки у нее лежали семечки, сухарики, сухой собачий корм и овсяные хлопья. Ей очень не хотелось уезжать. Бабушка Мисси сказала, что в школе все ей будут завидовать, но Шеридан это не утешило. Шеридан считала, что совершенно незачем увозить всю семью в «Игл-Маунтин», так же как совершенно незачем было ей, маме и Люси ночевать тогда в мотеле. Сколько раз то, что родители делали вроде как для их с Люси пользы, совершенно ничему не помогало. И меньше всего ей хотелось оставлять Счастливчика, Попрыгунью и Элвика одних.

Но зверьки куда-то подевались. Шеридан насыпала горку семечек и стала ждать — уселась, тяжело вздохнув, под тополем. В глазах у нее стояли слезы. Куда они могли деться? Может, заболели или… еще хуже? А если они ночью ушли в горы? А вдруг они не хотят жить у нее?

— Сегодня, — сказала она вслух, — очень плохой день.

Ей снова показалось, что за ней наблюдают. Она оглянулась на дом, думая, что увидит в окне маму или бабушку. Или хотя бы Люси. Но никого не увидела. Может, в этом-то все и дело, подумала Шеридан. Может, зверушки тоже почувствовали присутствие чужого?

Она украдкой огляделась по сторонам. Вот двор, вот поле за домом, вот крыша дома. Никого видно не было. И тут ее воображение разыгралось. Шеридан снова вспомнила про чудовище. А вдруг чудовище вернулось, чтобы забрать Счастливчика, Попрыгунью и Элвика? Наверное, все-таки надо было рассказать о зверьках маме с папой. Папа бы их поймал, построил бы им красивые домики, какие он строил для кроликов.

Шеридан решила подождать еще немного. Она насыпала рядом с поленницей побольше всякой вкуснятины и вдруг услышала знакомую трель. Как же она обрадовалась!

Но звуки доносились не из поленницы. Она застыла на месте, прислушалась. Когда снова раздался щебет, она обернулась, и взгляд ее устремился за поленницу, за ограду, за кусты. Шеридан смотрела на заднюю стену гаража.

Она нашла их! Непонятно почему, но они перебрались на другое место. Звуки доносились из-за куста сирени, и она, встав на карачки, поползла туда.

Шеридан высунулась из-за кустов и тут же увидела Счастливчика: он огляделся и сразу же скрылся под гаражом.

— Милый ты мой, как же я рада тебя видеть! — прошептала она и высыпала содержимое кармана в дыру под гаражом. — Вот, ребята, я вам впрок еды принесла. — От радости у нее кружилась голова. — Обещаю, вернусь, как только смогу. Вы у меня такие умные. Здесь вы будете в безопасности.

Чтобы не ползти назад под кустами сирени, Шеридан обошла их и пошла вдоль забора. Повернув к загону, она заметила в окошке конюшни лицо мужчины и похолодела от страха.

Мужчина отступил в тень, а затем появился в дверном проеме. Он стоял на свету, но из конюшни не выходил. Улыбаясь, он манил ее к себе. Да, за ней действительно наблюдали.

Шеридан было безумно страшно. Она не могла решить, то ли позвать маму, то ли бежать к гаражу. Нет, к гаражу нельзя — вдруг мужчина пойдет за ней и тогда увидит зверьков?

— Ты ведь Шеридан? — ласково спросил мужчина. Говорил он негромко, так, чтобы слышала его только она. — Подойди на минутку, мне надо с тобой поговорить. Не бойся! Я и папу твоего знаю.

Да, лицо знакомое, подумала Шеридан. Она видела его раньше, с папой. Она помнила, с незнакомцами разговаривать нельзя. Но если он знает папу, знает, как зовут ее — разве он незнакомец? Что же делать — подойти к этому человеку или закричать и помчаться к дому? А если он видел, как она кормила зверушек?

Мужчина улыбался и манил ее к себе. Она пошла к нему, только ноги почему-то слушались плохо. Мужчина так и не выходил из конюшни. Шеридан вдруг поняла: он стоит так, что из дома его не видно, и тут же догадалась — не надо к нему идти. Она развернулась и хотела убежать, но он в одно мгновение ее догнал, схватил за руку и затащил в конюшню.

Мужчина повалил Шеридан на тюк сена, а когда она попыталась закричать, зажал ей ладонью рот. Лицо его было так близко, что поля шляпы касались ее лба, а от его дыхания у Шеридан запотели очки.

— Прости, что пришлось так с тобой поступить, детка, — прошептал он, когда она перестала извиваться. — Мне очень жаль, что ты прошла именно тут. Я тебя не ждал, но ты меня увидела.

Его огромная грубая рука закрывала ей рот. Она судорожно дышала носом.

— Руку я уберу, но сначала я хочу, чтобы ты поняла, как себя вести. — Говорил он почти что ласково. — Ты меня слушаешь?

Она послушно моргнула глазами.

— У тебя ведь тоже свои секреты, да? У тебя есть друзья, которые живут в поленнице, так ведь? Я за тобой наблюдал. И видел, как ты их кормила. Твои мама с папой о них знают?

Она попыталась помотать головой. Он догадался, что она хотела сказать, потому что на губах у него появилась улыбка.

— Шеридан, ты мне не врешь?

Она изо всех сил пыталась показать, что нет, не врет. Он наклонился еще ближе к ней. Теперь она видела только его глаза.

— Ну ладно, поверю. Значит, у нас с тобой есть тайна. И мы эту тайну сохраним. Знать о ней будем только ты и я. Только ты уж пообещай мне — никому ни слова. Ну-ка, посмотри на меня!

Шеридан в это время отвернулась в сторону двери. Она надеялась, а вдруг сейчас войдет папа.

— Посмотри на меня, — велел он.

Она взглянула на него.

— Если ты кому-нибудь проболтаешься, я вырву твои чудные зеленые глазки. И на этом не остановлюсь.

Шеридан почувствовала, как свободной рукой он потянулся за чем-то. У нее перед глазами появился огромный черный пистолет.

— Вот из этой штуки я буду стрелять в твоего папу. А еще в маму и в твою малышку сестренку. Смотри на меня!!!

Она уже не дрожала. Она остолбенела от ужаса.

— Я отпущу тебя, когда ты снова будешь улыбаться. Ты, улыбаясь, пойдешь домой и никогда никому и словечка не скажешь. Твои зверушки из поленницы отправятся на небеса, поняла? Если не хочешь, чтобы твои родные тоже отправились на небеса, держи свой ротик на замке, ясно?

Он опустил руку. Шеридан почувствовала солоноватый привкус крови во рту.

— Шеридан, ты меня поняла?

— Да, — ответила она чуть слышно.

— Тогда улыбнись.

Она попробовала, но у нее ничего не получилось.

— Ты уж постарайся, детка. Ну, давай, еще разок.

Губы ее растянулись в улыбке.

— Ладно, сойдет, — сказал мужчина и отступил на шаг. — Ты не бойся. Ничего плохого не случится, ведь у нас с тобой договор. Если ты его не нарушишь, то и я свое слово сдержу. Да мы с тобой, может, еще и подружимся. Здорово будет, да?

— Да, — солгала она.

— Подрастешь немножко, я тебя в кино свожу. Куплю тебе кока-колу и попкорн. — Он одернул ей платье. — Может, тебе даже понравится.

И тут мама позвала Шеридан. Они оба обернулись на ее голос.

— Ну, иди, детка, — сказал он.

Дом, который он искал, стоял в густой тени старых тополей. На столбике у ограды висела покореженная вывеска.

У Кили был длинный бревенчатый дом, довольно неухоженный, с покосившейся крышей. Над входом висели оленьи рога. Джо заглушил мотор, открыл окошко и некоторое время сидел в машине.

Утром, перед уходом из дома, он позвонил в Шайенн, в Управление охоты и рыболовства, хотел поговорить с заместителем директора Лесом Этбауэром. Этбауэра на месте не оказалось, и Джо передал, что приедет днем.

Подойдя к дому, Джо услышал знакомый звук — кто-то заряжал ружье. Черт! А у него нет револьвера! Он поднял руки, показывая, что безоружен.