Кен больше походил на экзальтированного подростка, чем на самого знаменитого шеф-повара Англии.

Откуда Кен так много знал о самом новом Чайнатауне Нью-Йорка? Этого я никогда не выясню. Он возил меня по Флашингу, словно там и вырос. Знакомил с китайцами, которые жестами приглашали нас, маня пожелтевшими от никотина пальцами, в задние комнаты, где стояли аквариумы с немыслимой рыбой. Кен находил фрукты и овощи, которых я никогда не видала в Нью-Йорке, такие как дуриан, мангустан, голанговый корень. Из темноты до нас доносился женский шепот, предлагающий нам загадочные пакетики со специями. Мы ели сычуаньскую еду, такую жгучую, что каждый проглоченный кусок распространялся но моему телу волнами жара, и пикантные творения кухни провинции Фуцзяиь.

Мы пили пиво и виски. По шатким ступенькам Кен вводил меня в рестораны, где из всех лиц лишь мое было белокожим. Мягкая лапша таинственно похрустывала на зубах, и я обнаружила, что длинные белые волокна смешаны с крошечными крабами. Раскусывая очередной панцирь, я думала, что Джо оказался прав: этот город и в самом деле азиатский — стоит лишь проникнуть сквозь невидимую стену.

Когда мы пришли в тайваньский ресторан, было уже очень поздно. Я сбилась со счета — это четвертая трапеза, пятая или шестая? Я потеряла интерес к еде. Ничуть не беспокоясь, Кен заказал свиные ребра. Стоило им появиться, как откуда ни возьмись появился и аппетит. Ребрышки оказались тонкими, хрустящими, невозможно не соблазниться. Большие чашки супа с говядиной и лапшой, заправленные пятью специями. Суп я тоже ела, отдала должное и моллюскам с базиликом.

Пошел первый час ночи, посетители продолжали приходить, воздух наполнился дымом, громче зазвучала китайская музыка. «Может, сюда привести председателя? — подумала я. — Впрочем, сейчас поздно, я устала, выпила слишком много китайского виски и не могу здраво рассуждать».

Движения на улицах не было, и мы без задержки катили в город, колеса размеренно шуршали.

— Давай устроим еще одно путешествие, — сказал Кен, когда я вышла из машины. — Поедем во Францию. Позволь мне приготовить для тебя по-настоящему сказочный обед. Подожди, ты еще не пробовала мою утку!

— Хороший обзор, — сказала Кэрол несколько недель спустя, когда в газете появилась моя статья о приключениях с Кеном. — Похоже, вы замечательно провели время. Но разве ты ездила туда не для того, чтобы отыскать ресторан для банкета?

— Разве я могла сказать ему, что места, в которые он меня водил, были недостаточно привлекательными? — сказала я. — Я не хотела его обижать.

Мне не удалось провести Кэрол.

— Ты просто забыла. Слишком увлеклась.

Я признала ее правоту сокрушенной улыбкой.

— Не беспокойся, — сказала Кэрол. — У меня появилась идея. Последний ресторан в вашей статье навел меня на мысль. Как насчет Тайваня?

— Не поняла.

— Ты не спрашивала у официальных тайваньских представителей, где можно поесть?

Это была отличная мысль. Сотрудники тайваньского посольства в ООН оказались очень полезны. Женщина, с которой я говорила, сообщила, что ее любимый ресторан, скорее всего, и есть то самое место, которое я ищу. Он небольшой. И там, насколько ей известно, есть отдельный обеденный зал.

Мы с Кэрол немедленно сели в поезд.

Ресторан маленький, с чуть обветшалой элегантностью. На столах скатерти. В дальнем конце зала — дверь в помещение, которое во время банкета закрывается от остальных посетителей. Рядом три божка, приглядывающие за шкафом, заполненным дорогими бутылками с виски и коньяком.

Палочки для еды хорошего качества — многообещающий знак. И блюда, которые мы заказали, — курица, приготовленная в рисовой бумаге, хрустящие крошечные свиные ребрышки, стручки гороха на курином жире с яйцами, рыба на пару в рисовом вине — все было замечательно. Мы с Кэрол переглянулись.

— Ты полагаешь? — спросила я.

Она кивнула.

— Это точно то самое место.

Однако урок я уже получила и на веру ничего не принимала. Я сообщила секретарше Джо адрес ресторана и стала ждать его звонка.

Когда это произошло (он одобрил), я приступила к следующей стадии — начала составлять меню. Вспомнив совет Дианы, снова поехала во Флашинг и начала переговоры. С этого момента заработал факс.

На подготовку ушло три дня. Меню оказалось удивительно похожим на то, что мы составили в ресторане «КБ Гарден». Я с чувством исполненного долга направила окончательный вариант на третий этаж.

— Ты не поверишь, — сказала я Кэрол два дня спустя.

— Дай-ка угадаю, — прервала она меня. — Джо хочет переписать меню?

— Он считает, что меню недостаточно роскошно для председателя. Все должно быть намного затейливее. В холодные закуски он включил морское ушко. Голубя, фаршированного голубыми крабами, мы заменили на утку с омаром. А вместо молочного поросенка заказали краба, запеченного в соли.

— Похоже, все меню состоит из морепродуктов, — заметила она.

— Да, по большей части. Это — самые дорогие ингредиенты. Но я решила передать меню под ответственность Джо, мы в этом больше не участвуем. Гвоздем программы станут танцующие креветки.

— Что?

— Это блюдо, которое я всегда хотела попробовать. Живых креветок кидают в рисовое вино и медленно нагревают. Креветки напиваются допьяна. Я читала, что вкус получается изумительный.

— Жаль, что ты этого так и не попробуешь.

— Да нет, попробую. Джо приглашает меня в ресторан вместе с Майклом.

— В самом деле? А кто еще пойдет?

— Народу будет немного. Придут председатель, издатель, главный редактор и Артур Гельб. Напомни мне, кто он такой.

— Это великий Артур Гельб. Одно время он был главным редактором, не говоря о том, что обладал всеми остальными властными полномочиями в этой газете.

— Да. Я так и подумала, что он — важная персона. С ними будут жены. И мы.

— Когда состоится пирушка? — спросила Кэрол.

— В следующий вторник, — ответила я. — Восемнадцатого сентября.

— Молись, чтобы произошло какое-нибудь важное событие, — сказала она. — Такое, чтобы спасло тебя. Если случится что-нибудь в этом роде, поход в ресторан отменят.

В среду 19 сентября 1995 года «Нью-Йорк таймс» опубликовала манифест Унабомбера. [52]

— У тебя, должно быть, прямая связь с Небесами, — сказала Кэрол, когда я пришла в то утро. — Есть важное событие. Какое облегчение!

Я покачала головой. Кэрол скрестила руки и недоверчиво на меня посмотрела.

— Неужели они все-таки пришли? — сказала она. — Не могу поверить!

— В шесть часов, тютелька в тютельку, — ответила я, — череда лимузинов выстроилась на Западной Сорок третьей улице и повезла нас на великий пир. Я предчувствовала, что все кончится плохо. Началось с того, что, рассаживаясь, мы с Майклом оказались в разных автомобилях.

— О господи, — сказала она. — Дональд меня убьет. С кем он поехал?

При имени Джина Робертса Кэрол поморщилась.

Редактор оказался суровым и неловким человеком, но, когда я увидела, что Майкл садится в его автомобиль, то надеялась, что муж найдет с ним общий язык. У Джина была репутация журналиста журналистов. Однако когда наши автомобили сблизились, медленно пробираясь в плотном транспортном движении, я увидела, что Джин сидит на заднем сиденье, а Майкл на переднем. Каждый раз, когда мы оказывались рядом, я видела, что у Майкла несчастный вид.

— Он сказал, что Джин обращался с ним, как с дебилом, — сказала я. — Спросил, что Майкл думает об освещении в газетах дела «Уайтвотер», и взбесился, услышав ответ. У Джина репутация откровенного человека, да и Майкл выкладывает все начистоту. Мне казалось, что все должно было пройти спокойно.

— Почему ты так думаешь? — спросила Кэрол. — С этими ребятами никто не откровенничает, им не нравится, если кто-то говорит об их ошибках.

— Вероятно.