И рассказал Игорю, что там, в районе рухнувшего моста, среди груд обломков и остовов машин в последнее время военные полюбили устраивать засады — этакий выносной блокпост. В отдалении от зорких глаз и длинных рук начальства фантазию вояк не сдерживает ничего — могут поймать замеченного сталкера и сдать его для отчетности в комендатуру, могут отпустить за взятку, а могут просто пристрелить…
Еще, не доходя с километр до моста, имеется тоннель бывшего путепровода — но туда тоже лучше не соваться: непонятно почему там часто возникают аномалии, и в этом месте погиб уже не один сталкер. Военные, кстати, пытались его перекрыть, было дело, но после того как усиленные наряды дважды сгинули неизвестно куда, плюнули и отступились…
— А пройти по прямой? — осведомился Игорь, не забыв посмотреть в ПДА.
— Там полно цезиевых пятен. К тому же, если слишком сильно уклониться, то можно тоже налететь на военный патруль — они прочесывают время от времени дальние подступы к Периметру. И хотя они ходят нерегулярно, но нарваться на них — хуже не придумаешь. Ибо тут зона ответственности российского контингента, и в патрулирование обычно посылают молодых, запуганных «дедами» и Зоной солдатиков — и те сперва давят на спуск, а потом думают. Впрочем, и старослужащие на выносных постах не лучше, пострелять для развлечения по живым людям для них обычное дело. Так что, — с невеселой усмешкой закончил Кондор, — вот тебе типичный путь к цели в Зоне — дорог много, да только одна другой хуже…
Против ожидания путь через лес прошел спокойно — лишь единожды они натолкнулись на висевшую на крошечной полянке «электру», а метров через сто — на гравиплешь, которую опознали по влезшей туда псевдособаке — вернее, тому, что нее осталось.
Еще наткнулись на старую гарь, усыпанную обугленными стволами и заросшую высокой травой, из которой торчал сгоревший корпус транспортного вертолета, глубоко ушедший в землю, — кажется, древнего Ми–17.
Через час, когда уже начали подступать сумерки, они вышли из леса, оказавшись на окраине какого–то маленького села, само собой — бывшего села, дома которого, некогда добротные и основательные, ныне давно развалились.
Они перелезли через еле живую оградку, протащились через заросшие огороды и окончательно покинули лес. Уходя, Кондор вдруг задержал Игоря, указав ему назад, на пустырь с руинами завалившегося нежилого дома. Рядом с ним стояла банька — вполне обычная, черная от времени, какой вроде уже недолго стоять, хотя она вот стоит, а кирпичный добротный дом рухнул, как будто прошло не сорок лет, а все четыреста.
— Смотри внимательнее, — приказал он Игорю. — На баню смотри.
Игорь неуверенно потянул с плеча «Грозу».
— Угу, — согласился Кондор, пряча улыбку, — можешь в прицел глянуть…
Игорь всмотрелся, оружия, однако, не выпуская…
Обычная баня, таких не счесть, если не считать того, что труба была не кирпичная или шиферная, а металлическая, проходившая сквозь черный тес кровли… Самая обычная раскаленная почти докрасна металлическая труба, самой обычной ба…
Игорь инстинктивно отшатнулся — дымок из трубы, чуть светившейся в ранних сумерках, как стержень в атомном реакторе, ему не мерещился.
Он перевел взгляд на Кондора, тот был внешне спокоен, хотя что у него на душе — Игорю было неведомо. Затем вновь посмотрел на ирреальное строение.
Он был готов ко многому — мутанты, миражи, аномалии, нагло попирающие законы физики. Но вот такое — обыденно выглядящее и от этого еще более жуткое… Он помотал головой, зажмурился, чувствуя себя при этом идиотом, и вновь посмотрел. Ничего не изменилось — дымок, раскаленная труба, банька на фоне руин…
— Пошли, — бросил Кондор, — нам еще место для ночевки выбирать.
— Что это? — осведомился Игорь, когда они отошли уже примерно на километр.
— Откуда ж мне знать? Мой знакомый бродяга Фукс как–то рассказал, что видел, как в той баньке парились — причем, судя по тому, что он разглядел, не только мужики, но и женщины, выбегая голыми на морозец…
— Может, показалось?
— Скорее всего, — согласился Кондор.
— Послушай, — спросил Игорь немного погодя, — а неужели, ну, когда ты видел этот дым, тебе не хотелось посмотреть и узнать…
— Нет. Представь себе, нет, — скучным голосом ответил Кондор. — Мне еще жить, знаешь, не надоело. Потому как никто еще не рассказал, что там такое дымит. Про саму баньку говорили, а вот про это — ни–ни… А ходят тут сталкеры нередко. Вот и думай сам… Ладно, тут недалеко Народичи, но что–то меня туда не тянет. Сейчас пройдем еще с пару километров, до бывшей свинофермы, там есть неплохой подвал. В нем и заночуем.
…Вертолеты вынырнули из–за дальнего леса на пределе зрения — не предупредив о себе обычным стрекотом.
— Лечь! Ну, живо! — заорал Шторм, срывая глотку.
Лежа на земле и лихорадочно натягивая маскировочные плащи, бандиты со страхом смотрели на приближающиеся тощие длинные «еврокоптеры» с многолопастными малошумными винтами — самая новейшая техника, окрашенная вопреки традициям не в камуфляж, а в густо–черный цвет.
Такая в последнее время мода пошла у натовцев — то ли во исполнение легенды о пресловутых «черных вертолетах», то ли просто цвет смерти был выбран для наведения лишнего страху на людишек, что будут с земли наблюдать грозные машины. Говорили, впрочем, еще что, просто черная авиакраска дешевле, а камуфляж войскам, контролирующим Зону, не нужен. Зато камуфляж был весьма нужен тем, на кого они охотились, — и Шторм, возясь в грязи, лишний раз возблагодарил судьбу, что не пожалел денег и прикупил у штатовского капрала из службы снабжения ту маскировочную ткань — тонкую, легкую, с компьютерно рассчитанным рисунком камуфляжных пятен и с зашитым изнутри теплоотражающим слоем.
Ее хватило на десяток плащей… Правда, содрал с него тот флоридский негр порядочно — поиздержался, видать, на аппетитных хохлушек да на дешевое пойло. Но дело, похоже, того стоило — перевалив через вершины леска, два вестника смерти прошли стороной. Видать, чудо–плащи обманули инфрадатчики, а может, пилоты просто не включили аппаратуру слежения — да и зачем тратить боеприпасы на кабанов или кровососов, если их можно продать тем же сталкерам?
…Повезло в очередной раз — словно Зона взяла с них плату авансом в виде жизни Ключа.
Можно даже сказать, поход уже был с прибытком. Километрах в семи от места приземления в овражке среди чахлых кустов они наткнулись на труп сталкера. Неестественно вывернутые конечности и изломанное тело говорили, что парень скорее всего влез в «трамплин». Обшарпанная помповуха и молодость в сочетании с сильно же потрепанной сталкерской курткой, неумело подогнанной под размер, выдавали в нем новичка.
Из рюкзака мертвеца они извлекли полдюжины помятых, но целых банок тушенки (почему–то румынской), аптечку с индпакетом и дешевый флэш–плеер, который Валет, грубо хохотнув, раздавил каблуком — мол, только идиот будет слушать музыку в Зоне. Даже ПДА при «отмычке» не нашлось!
Правда, в карманах бродяги–неудачника нашлось ни много ни мало восемнадцать тысяч старых советских рублей — валюта Зоны. То ли новичку жутко повезло и он нагреб артефактов — и на радостях потерял бдительность, то ли, возможно, взялся эти деньги кому–то отнести. Но так или иначе они стали законной добычей команды Шторма. Причем сам он от своей доли отказался в пользу коллектива. И вот, похоже, новая удача: патруль не засек их.
Они выждали минут десять, не вернутся ли геликоптеры; иногда натовцы проделывали такой финт — проверяя уже пройденный маршрут, чтобы разделаться с потерявшими бдительность людишками. Но летуны, видать, не были озабочены соблюдением режима отчуждения, а лишь «отрабатывали номер». Прошли по азимуту, достигли контрольной точки, доложили, что все нормально, и, получив добро на возвращение, ушли на базу, что километрах в десяти от Овруча. Чтобы там спокойно пить пиво, считать «боевые» и веселиться с местными девчатами, пребывающими в мечтах, что очередной Джон или Ганс увезет их в свою Америку или Ойропу, казавшиеся юным провинциалочкам чем–то вроде рая земного.
