Он повернулся к компьютеру и набрал на клавиатуре имя своего помощника Стивена Багза Бенета, Спустя мгновение на экране появилось лицо молодого человека.

— Доброе утро, Пол. — Голос Багза звучал из закрепленных по бокам монитора динамиков, — Доброе утро, Багз. Вызовите, пожалуйста, Майка Роджерса. Он все еще в РОЦе.

— Будет сделано, — откликнулся Багз и исчез с экрана.

Худ посмотрел на Херберта.

— Что предпринимает Майк для поиска этого вертолета?

— То же, что и мы, — пожал плечами Херберт. — Анализирует информацию.

Прослушивает переговоры и в точности исполняет все разработанные для Регионального Оп-центра инструкции, — Какие меры безопасности вы предусмотрели для сотрудников Оп-центра?

— В полевых условиях их охраняют два десантника из сил быстрого реагирования, — сказал Херберт.

На экране появился Багз.

— Генерал Роджерс ответить сейчас не может, — доложил молодой человек. — Генерал проводит рекогносцировку местности.

Лицо Худа окаменело. Он слишком хорошо знал Роджерса, чтобы понять, что скрывается за этим эвфемизмом.

— Где он? — рявкнул Худ.

— Мэри Роуз сообщила, что они с полковником Седеном уехали минут десять назад. На мотоцикле турецкого офицера.

— Ну и дела, — пробормотал Боб Херберт.

— Вы можете вызвать его по сотовому телефону? — спросил Худ.

— Генерал попросил Мэри Роуз не вызывать его без крайней необходимости.

Он боится, что линия прослушивается.

Худ разозлился на Роджерса. Больше всего его тревожило, что генерал не взял с собой охрану. С другой стороны, он не мог ослабить РОЦ. Своим поступком Роджерс не нарушил инструкций. Худ не мог судить о правильности его действий, находясь на расстоянии девяти тысяч миль.

— Спасибо, Багз. Поддерживайте связь с Региональным Оп-центром.

Немедленно дайте мне знать, как только что-нибудь прояснится.

— Слушаюсь, шеф.

Худ отключил Бенета и посмотрел на Херберта.

— Похоже, Майк отправился на место происшествия, Херберт рассеянно барабанил пальцами по встроенному в подлокотник кресла микрофону.

— Это в его стиле.

— Почему он не взял весь РОЦ? — спросил Маккаски. — В этом случае он смог бы провести более тщательные наблюдения.

— Он знал, что отправляется на опасное задание, — сказал Худ. — Майк ни за что не поставит под удар других.

Худ снова выразительно посмотрел на Херберта. Начальник разведки кивнул.

— Я найду его, — произнес Херберт и набрал номер на встроенном в подлокотник инвалидного кресла телефоне. — Посмотрим, сумеет ли Вайенз отрешиться от своих проблем и сфотографировать со спутника аравийского Роджера.

— Спасибо, — бросил Худ и взглянул на Маккаски. — Подключите Лиз к работе.

Маккаски кивнул и вышел.

Психологическая характеристика ближневосточных террористов играла огромную роль. От политиков не следует ожидать самоубийственных действий. А вот если речь идет о религиозных фанатиках, дело принимает другой оборот. Эти с радостью готовы принести себя в жертву. А значит, нападения следует ждать отовсюду.

Такие люди могут обвязаться тротиловыми шашками и забросить за спину рюкзак с шестьюдесятью фунтами пластиковой взрывчатки. В карман штанов они кладут пару батареек и электрический выключатель. Таким образом они могут подорвать себя в любую минуту в любом месте. От террористов-самоубийц практически невозможно защититься, тем более что на переговоры боевики этого склада никогда не идут.

Ужас и нелепость ситуации заключаются в том, что один такой террорист гораздо опаснее, чем хорошо подготовленная и вооруженная группа, Одиночка обладает огромными преимуществами в мобильности, гибкости и неожиданности атаки.

Херберт отключил телефон.

— Вайенз подключился к задаче. Говорит, что сумеет через десять минут забрать у министерства обороны номер 30-45-3. Это старая модель, не работает в инфракрасном излучении, но днем с него получают великолепные снимки.

Код 30-45-3 означал, что речь идет о третьем спутнике, просматривающем территорию с 30-го до 45-го градуса долготы к востоку от нулевого меридиана.

Именно в этом районе и находилась Турция.

— Вайенз чертовски талантлив, — сказал Худ.

— Лучший из всех, — добавил Херберт и покатил свое кресло к дверям. — И при этом не теряет чувство юмора. Говорит, что в его гробу уже столько гвоздей, что его можно окрестить Железной леди.

— Мы не позволим конгрессу забить крышку, — пообещал Худ.

— Это красивое пожелание, Пол. Исполнить его будет очень трудно.

— А я люблю трудности, — улыбнулся Худ. — Иначе я бы здесь не работал.

Понедельник, пять часов пятьдесят пять минут вечера

Огюзли, Турция

Махмуд опустился на колени; Ибрагим и радист Хасан стояли на продуваемой всеми ветрами равнине. Они были вооружены чехословацкими пулеметами «самопал» и револьверами «смит-и-вессон». Оружие распростертого на коленях Махмуда держал в руках Ибрагим. По щекам старшего брата стекали слезы. Дрожащим голосом Махмуд цитировал строки из Корана:

— "Он высылает своих стражей, и они уносят ваши души, когда приходит смерть..."

Несколько минут назад Валид высадил на склоне холма троих террористов с рюкзаками и оружием. Напоследок он снял с пальца золотое кольцо и вручил его Махмуду. На нем красовались два скрещенных под звездой серебряных кинжала, Кольцо означало, что Махмуд стал старшим группы.

Затем вертолет взмыл в воздух и развернулся в обратном направлении.

Долетев до разлившегося моря, Валид спикировал вниз. Гейзер брызг и пара отметил место его гибели. Трое уцелевших в ужасе смотрели, как бушующий поток потащил за собой обломки боевой машины.

Валид принес себя в жертву. Другого способа стереть вертолет с турецких радаров не существовало. А значит, не существовало другого способа спасти людей, которые продолжат борьбу задело Рабочей партии Курдистана.

Махмуд закончил молитву, но с колен не поднимался, Тихим и скорбным голосом он произнес:

— Почему ты, Валид? Ты был нашим лидером, ты был нашей душой.

— Махмуд, — негромко сказал Ибрагим, — скоро сюда придут патрули. Пора уходить.

— Ты должен был показать мне, как управлять вертолетом. Моя жизнь не так важна, как твоя. Кто теперь поведет людей?

— Махмуд! — настойчиво позвал Ибрагим. — Пожалуйста! Ты поведешь нас. Он дал тебе кольцо.

— Да, — кивнул Махмуд, — Такова была его предсмертная воля. Нам еще многое предстоит сделать.

Никогда в жизни Ибрагим не слышал столько горечи и гнева в голосе брата.

До него вдруг дошло, что Валид добился еще одной цели, Он зажег ненависть к врагам в сердцах своих солдат.

Махмуд поднялся с колен, Ибрагим вручил ему «парабеллум» и револьвер тридцать восьмого калибра.

— Спасибо, брат, — произнес Махмуд.

— Хасан говорит, — спокойно сказал Ибрагим, — что до наступления темноты мы успеем добраться до Санлиурфы. Если надо, можем спрятаться в горах. Или захватим какую-нибудь машину. Здесь недалеко проходит дорога. , Махмуд повернулся к стоящему на почтительном расстоянии Хасану.

— Мы не будем прятаться, — жестко произнес он. — Иди вперед, Хасан. И да укажет Святой пророк путь к нашему дому... и к домам наших врагов.

Понедельник, шесть часов двадцать девять минут вечера

Огюзли, Турция

Прежде чем отправиться на Ближний Восток, Майк Роджерс сделал то, что делал всегда, выезжая на новое место службы. Он перечитал всю доступную о данном регионе литературу. Больше всего Майка интересовало, что говорили об этом народе другие солдаты. Ему доводилось участвовать в операциях «Щит пустыни» и «Буря в пустыне». Тогда он прочел «Семь столбов мудрости» Лоренса, а также книгу журналиста Лоуэлла Томаса «В Аравии с Лоренсом». В обеих книгах высказывалась точка зрения одного и того же человека. На этот раз Майк перечитал воспоминания генерала Шарля, а также антологию о пустынях. В ней ему попалась одна фраза; принадлежала она Лоренсу, но не Т. Е. Лоренсу, разведчику, а английскому писателю Д. X. Лоренсу. Он писал, что пустыня — это «извечно никем не завоеванная земля». Роджерсу фраза очень понравилась.