Джейкоб, вздрогнув от прилива адреналина, вошел в нексус.

Все вокруг стало ярким, мир замедлился. Хриплый низкий голос Чейни звучал рокочущим эхом.

Джейкоб не отследил самой пули, но прекрасно видел ее след там, где она проталкивалась сквозь плотные волны энергии, медленно приближаясь со стороны белой башни.

Он подобрался перед прыжком, разум Хун-Ахпу просчитал время и дистанцию…

Джейкоб!

Его сердце пропустило удар. Он увидел ее в двенадцатом ряду, синеглазую девушку, быстро движущуюся к нему сквозь замершую толпу.

Лилит, пожалуйста, не сейчас!

Ты бросил меня!

Зыбь энергетических полей становилась сильнее по мере приближения пули.

Я пришла сюда ради тебя, Джейкоб. Я предлагаю тебе последний шанс.

Не обращая внимания на ее присутствие, Джейкоб прыгнул…

Кровавый цветок расцвел из спины Джейкоба Гэбриэла, когда он оттолкнул Энниса Чейни, и они разлетелись в разные стороны.

Пьер Борджия улыбнулся и тут же вздрогнул, оборачиваясь на звук лифта. Выудив из кармана еще один патрон 50 калибра, он быстро загнал его в казенную часть винтовки.

Доминика вышла из лифта.

— Ты? — Борджия вскинул оружие, положил палец на спуск. — Я должен был убить тебя еще тогда, тебя и твоего психа!

— Ты пытался. Теперь моя очередь.

Спусковой крючок винтовки еще проходил люфт, когда сработал электромагнитный излучатель Доминики.

Сгусток испепеляющего жара выбил винтовку из рук убийцы. Пьер Борджия покатился по полу, извиваясь в судорогах.

Холодное небо ноября заполнилось криками отчаянья.

Волны зрителей в западной части парка хлынули прочь от места происшествия. Спецагенты втащили Президента Ралло в автомобиль. Конгрессмены и гости рассыпались в стороны, кто-то побежал к машинам, кто-то решил найти укрытие в мемориале Линкольна, агенты секретной службы сгрудились вокруг тела Джейкоба Гэбриэла.

Рабби Ричард Штейнберг держал безжизненную руку светловолосого подростка и молился, а десятки камер разных служб новостей реяли над его головой.

Сквозь давку к ним пробрался взволнованный врач. Дрожащими пальцами он расстегнул костюм Джейка, открыв пропитавшуюся кровью рубашку. Покачал головой…

В обезумевшей толпе кто-то звал медиков. Пронеслась жуткая весть: «Убили второго из братьев Гэбриэлов!»

Через пару секунд в восточной части парка послышались громкие крики, когда разлетелось на куски стекло смотровой площадки монумента и тело Пьера Роберта Борджии рухнуло вниз и застыло кровавой кляксой на белом мраморе.

Джейкоб?

Где ты, сынок?

Где ты…

На деревянном столбике балансировал пеликан, взмахивал крыльями, пытался сохранять равновесие и при этом чистить взъерошенные перья. Как и большинству других береговых птиц, ему больше не приходилось активно охотиться за рыбой. На мелководье рыбы не осталось, дно было покрыто гниющими водорослями и отходами, которые отныне и составляли основу птичьего рациона.

Клюв пеликана спазматически открывался и закрывался, хватая горячий воздух, пропитанный вонью гниения, влажностью и той смесью запахов, что свидетельствует о присутствии человека. Музыка May-May — смесь калипсо и рэпа — орала из сотен динамиков, укрепленных по периметру мола, сделанного из фибергласса и металла.

Пеликан в последний раз дернул клювом и безжизненно повалился вниз, в зеленую мутную жижу, покрытую бензиновой пленкой.

В этот жаркий субботний вечер поздней осени гавань Бискейн-Бей снова превратилась в человеческий улей.

От пирса в глубь берега уходили сетчатые воздушные переходы и мосты, соединяющие кафетерии и магазины. Огромные толпы представителей разнообразных рас, религий и оттенков кожи заполонили всю прибрежную территорию.

В 2030 году цвет кожного покрова стал результатом сознательного выбора, а когда-то популярные татуировки сменились «телесным красителем». Дерматологам пришлось разработать эту технику в связи с катастрофическим увеличением процента заболеваний раком кожи: разрушенный озоновый слой не справлялся с фильтрацией вредных излучений. Изначально «крем» был бесцветным и содержал лишь солнцезащитный SPF-50, эффект которого сохранялся на протяжении 90–120 дней.

Спустя шесть месяцев после изобретения защитного крема, инициативная группа из Австралии предложила цветной вариант формулы, и новинка тут же обрела бешеную популярность.

Повсюду открывались клиники. Клиенты могли выбирать из широкого ассортимента оттенков: европеоидный светлый, цыганский смуглый, китайский желтый, африканский черный, американский красный и так далее. Дерматология стала новой областью индустрии моды, расовая дискриминация оказалась совершенно не у дел. Мало того, четыре основных «окраса» были протестированы и рекомендованы к применению самыми авторитетными медицинскими заведениями земного шара.

Вскоре стали доступны более радикальные оттенки, палитра которых могла удовлетворить самых придирчивых потребителей всех рас в возрасте от двенадцати до двадцати лет. Клиники рекламировали «радужные тона», и школы заполнились подростками, с головы до ног сияющими зелеными, голубыми, красными и желтыми оттенками. Но поскольку это вызвало конфликты между бандами старшеклассников, муниципалитеты всех штатов приняли закон, запрещающий использование радужных тонов кожного окраса лицами, не достигшими восемнадцатилетнего возраста.

Музыка May-May сменилась записью океанского прибоя. Семья афроамериканцев, окрашенная в цыганскую смуглость, остановилась на одном из переходов, глядя сверху на людское море.

Прямо под ними на оранжево-желтых скейтбордах балансировали банзайбордеры. Скейты подростков были оснащены миниатюрными реактивными двигателями на метане, создающими силовую «подушку», позволяющую игнорировать гравитацию в пределах полутора метров над землей.

Несколько скейтбордистов, подзадоренных аплодисментами, схватились за руки и помчались к разрисованному черепами и костями «склону самоубийц» — вертикальной круговой рампе, закручивающейся петлей.

По вертикальной стене синекожие подростки взлетели практически синхронно, что толпа отметила восторженным аханьем. Затем они зависли вниз головой, и тут же аханье перешло в крик, когда двое подростков не удержались и рухнули вниз, сорванные с петли невидимыми пальцами гравитации. Перевернувшись вверх ногами, они не удержались на скейтах и потянули за собой остальных. Вся группа вперемежку посыпалась вниз головой на защитные маты, разложенные в десяти метрах под ними.

С пронзительным визгом выстрелили подушки безопасности, подхватывая тела за миг до того, как они должны были коснуться жестких матов.

Некоторое время экстремалы, ошеломленные падением, лежали неподвижно, бесформенной чернично-синей кучей. Их защитные ошейники и шлемы утонули в надувшихся аэрокостюмах, не давая пошевелиться. Вскоре костюмы медленно осели, освобождая покрытые синяками, но в принципе неповрежденные конечности. Гром аплодисментов заставил парней встряхнуться и снова пойти к старту, чтобы повторить попытку.