— Так он настоящий?

— Не знаю.

— Вы врете. Скажите мне правду!

— Я не лгу. По словам тех, кто пытается расшифровать код, — да, он реален. Но по словам тех, кто всерьез изучает религию, это все чепуха. — Штейнберг внимательно следил за выражением лица Джейка: — Ты и вправду не знал?

— Но если там предсказано будущее, почему…

— Там не предсказано будущее. Согласно Талмуду «все предусмотрено, но нам дана свобода воли». Другими словами, что бы ни было закодировано в тексте Библии, это лишь предупреждение о возможномбудущем. Только от наших действий зависит, сбудется все это или нет.

— И все же…

— И ничего же. Код Библии можно взломать, только зная ключевую фразу или слово, которые определяют порядок построения остальных текстов… Признавайся, ты ведь знал, что искать?

— Я не знал. Некоторые буквы просто сами ко мне прыгнули.

Рабби Штейнберг почувствовал, как кровь отливает от лица. Если он и вправду может смотреть сквозь текст и видеть истинные слова, то… о, Господи…

— Научите меня ивриту, дядя Рич. Научите меня сейчас же!

— Поймите меня правильно, преподобный Морхед. Ваша внучка невероятно одаренный ребенок…

— Приемная внучка, — поправил священник.

— Да, конечно. — Куратор сделала мысленную пометку. — Согласно тестам Лилит самая умная девочка в классе, если не во всей школе.

— Тогда почему же у нее только двойки и тройки?

— Я думаю, что это из-за низкой самооценки. К тому же… Вот, например, Лилит недавно закрылась в туалете почти на целый час после того, как учитель отчитал ее за болтовню на уроке.

— Она всегда болтает. Одно только «ля-ля-ля»…

— Учитель заметил синяки на ее бедрах. Вы знаете, где она получила эти повреждения?

— Откуда мне знать? Вы же знаете детей… вечно они то падают с деревьев, то лазят через заборы. Э… а что сказала Лилит?

— Сказала, что ее побил Честер.

— Честер? Это еще кто такой?

— Мы не знаем. В нашей школе нет мальчика по имени Честер. Но миссис Уокер заметила, что у Лилит рецессия, и девочка разговаривает с вымышленной подружкой по имени Бренди.

Квентон стиснул зубы.

— Кажется, вы не удивлены.

— Мать девочки тоже страдала от похожих… эээ… расстройств. Не переживайте, я с этим разберусь.

— Преподобный, если это какая-то форма психического расстройства, то Лилит лучше показать профессионалам.

— Поверьте, мадам, когда дело доходит до этогорасстройства, я сам профессионал.

Иммануэль Гэбриэл старательно вглядывался в монитор компьютера, но буквы незнакомого алфавита только расплывались перед глазами.

— Я не вижу никаких структур.

— Но они там, — уверенно сказал Джейк. — Я думаю, в Библии закодировано около миллиона предупреждений. Там есть и о вымирании динозавров, и о Мартине Лютере Кинге, и о Кеннеди, и о войне на Среднем Востоке, о мировом торговом центре, о нахождении вируса Эбола в 2008…

— Заткнись. — Темноволосый закрыл уши ладонями. — Мне нет до этого никакого дела.

— И зря. Там и о нас тоже есть. — Джейкоб перешел к следующей странице, на которой некоторые буквы были увеличены, словно в кроссворде.

— Смотри, по горизонтали — Двойняшки Гэбриэл. А видишь буквы, которые спускаются по вертикали? Они означают Тоннель Времени.

— Тоннель времени?

— Библейское обозначение червоточины. Мы именно таким путем отправимся в Шибальбу.

Иммануэль покачал головой.

— Не отправлюсь я ни в какую Шибальбу.

— Еще как отправишься!

— Ни фига!

— Такова наша судьба, Мэнни. — Глаза мальчика расширились. — Это у нас в крови… Конец Дней!

— Может, в твоей дурной крови все это и есть, а в моей нет.

— Гены Хун-Ахпу есть и в твоей крови, дерьмоголовый. Это очень несложно доказать. Я нашел место, место в своем мозгу, где все замедляется. Вроде как новое измерение.

— Заткнись.

— Я не шучу. Наша ДНК Хун-Ахпу дает особые возможности. Стоит сфокусировать сознание, направить его вовнутрь, и тогда можно проникнуть в высшие слои…

— Фигню мелешь.

— Нет, я не вру.

Иммануэль был немного напуган, но любопытство взяло верх.

— Ладно, расскажи, на что оно похоже.

— Как сказать… Нечто странное, но классное. Вокруг все словно замедляется. Но себя я ощущаю… ну, не знаю… Могу делать разные вещи, могу видеть во всех направлениях сразу, могу контролировать свое тело… Могу притормозить сердце и даже проследить кровяные тельца, которые движутся по моим венам. Словно какой-то новый орган, и он позволяет заглянуть в себя. Вот только нельзя слишком долго задерживаться в таком состоянии, потому что в мышцах тогда накапливается молочная кислота. Думаю, это из-за того, что разум уходит в нексус, а остальное тело еще заперто в трех измерениях, и для него все происходит слишком быстро…

— Нексус?

— Так я назвал это место.

— Научи меня.

— Пошли.

Мэнни пошел за Джейкобом к пятидесятиметровому бассейну.

— А что дальше?

— Сейчас, сейчас… Между прочим, лучше всего получается, когда ты напуган и адреналин зашкаливает. — Джейкоб разделся. — Ныряй до самого дна и хватайся за лестницу. А потом закрой глаза и ищи белую точку света. Когда увидишь ее, сфокусируйся, но не приближайся к ней. Точка увеличится, а потом все замедлится. Ты сразу поймешь, что это оно, потому что легкие перестанут болеть от того, что задерживаешь дыхание. Но только смотри на светлую точку, не входи в нее!

— Почему?

— Не надо.

— Но почему, все-таки?

— Думаю, там должно быть высшее измерение.

— А ты уже был там?

— Еще нет, но собираюсь попробовать.

— Ты что, боишься это сделать?

— Я сделаю это, когда буду готов. А сейчас ты просто сфокусируйся и войди в нексус.

— А как потом выйти?

— Просто скажешь: «Я хочу выйти» — и все.

— А если я забуду и утону?

— Не утонешь. Как только не будет хватать воздуха, руки сами отпустят лестницу и ты всплывешь на поверхность. Со мной всегда так происходит. Каждый раз, когда я пытаюсь задержаться там подольше, тело само всплывает, и нексус выталкивает меня.

Темноволосый мальчик уставился на дно бассейна.

— Ну, не знаю…

— Мэнни, перестань быть таким сопляком.

Иммануэль разделся до плавок и спустился в бассейн, задрожав от холодной воды, по алюминиевой лестнице.

— Тут холодно.

— В нексусе теплее. А теперь глубоко вдохни и ныряй.

Иммануэль набрал воздуха и погрузился под воду, опускаясь вдоль лестницы до самого дна. Схватившись за нижнюю перекладину, он закрыл глаза.

Темнота.

Сердце грохочет в ушах.

Легкие горят.

Иммануэль разжал руки и рванулся к поверхности.

— Ты чертово брехло, Джейк! — выдохнул он. — И почему я тебе поверил?

— Я не врал.

— Заткнись! — Иммануэль, дрожа, выбрался из бассейна. — Я иду домой.

Джейкоб схватил его за руку, потом указал на большие цифровые часы.

— Сейчас 2:04, так? Смотри!

И он нырнул с бортика.

Иммануэль смотрел, как брат подплывает к лестнице и цепляется за нее левой рукой. Придурок ненормальный.

Джейкоб успокоился. Закрыл глаза. Позволил темноте затопить свой разум.

Он мысленно опустился по гортани, миновал бронхи и втолкнул сознание в правое легкое. Потом двинулся дальше, по разветвлениям бронхов к бронхиолам, которые заканчивались гроздями альвеол, в каждой из которых был зажат крошечный пузырек воздуха. Джейкоб потянулся к одному из пузырьков, как пчела тянется к цветку за нектаром, короткими вздохами втянул в себя воздух, мысленно направляя его к мозгу, изнывающему от недостатка кислорода.

О'кей, я могу это сделать… я могу это сделать…

Сознание Джейкоба Гэбриэла скользнуло в светящуюся точку, душу окутало невероятное тепло.