Райан ждал приёма у президента в Белом доме. Президент вернулся в Вашингтон из-за гибели своего помощника, однако он оставался президентом, исполняющим свои обязанности, и, если заместитель директора ЦРУ по разведке выразил желание встретиться с ним, значит, это было вызвано важными причинами.

Президент с изумлением увидел, что вместе с Райаном пришли Эл Трент и Сэм Феллоуз, сопредседатели Специального комитета конгресса по контролю за деятельностью спецслужб.

— Заходите, — сказал президент, величественным жестом приглашая их в Овальный кабинет. — Случилось нечто важное?

— Господин президент, мы пришли по поводу некоторых секретных операций, особенно той, что получила название «Речной пароход».

— Вот как? — спросил президент насторожившись. Райан кратко объяснил смысл возникшей проблемы.

— А, так вот в чём дело. Понятно. Проведение операции «Речной пароход» было поручено этим двум людям лично судьёй Муром в соответствии с правилами тайных операций ЦРУ.

— Доктор Райан сообщил нам, что есть и другие вопросы, к которым проявляет интерес наш комитет. Особенно это касается других операций, имеющих отношение к «Речному пароходу», — произнёс конгрессмен Феллоуз.

— Мне ничего о них не известно.

— Это не так, господин президент, вы знаете о них, — спокойно заметил Райан. — Вы дали согласие на проведение этих операций. В соответствии с законом мой долг сообщить об этом конгрессу. Однако до этого я счёл необходимым предупредить вас и попросить этих двух конгрессменов быть свидетелями.

— Мистер Трент, мистер Феллоуз, вы не могли бы оставить нас наедине с доктором Райаном? Происходят вещи, о которых мне ничего не известно. Мне хотелось бы задать ему несколько вопросов.

Откажитесь! — мелькнуло отчаянное желание у Джека, но не принято отказывать президенту в подобных просьбах, и через несколько секунд они остались одни.

— Что вы скрываете, Райан? — спросил президент. — Я знаю, что-то вы скрываете.

— Совершенно верно, сэр. Мне известны имена людей — как в ЦРУ, так и в армии, — которые действовали, исходя из ошибочного представления, что операции, в которых они принимали участие, являются законными. — Райан продолжил объяснения, не зная, что из рассказанного им уже известно президенту и что нет. Он не сомневался, что так никогда и не узнает ответа. Большинство наиболее важных секретов Каттер унёс с собой в могилу. Райан подозревал, что произошло на самом деле, но... не надо пробуждать спящее чудовище. Неужели возможно, спросил он себя, быть связанным с чем-то вроде этого и не поддаться соблазну?

— То, что сделал Каттер, что, по вашим словам, он сделал, — я ничего об этом не знаю. Мне очень жаль. И мне особенно жалко этих солдат.

— Нам удалось спасти примерно половину, сэр. Я был там. И это то, чего я не могу простить. Каттер намеренно бросил их там на произвол судьбы, чтобы вы смогли увеличить политический...

— Я не санкционировал этого! — Ответ президента прозвучал почти как крик.

— Вы допустили, чтобы это произошло, сэр. — Райан попытался взглянуть ему прямо в глаза, президент заколебался и через мгновение отвёл взгляд. — Боже мой, сэр, как вы могли?

— Народ требует, чтобы мы положили конец контрабандному ввозу наркотиков.

— Примите соответствующие меры, именно то, что вы пытались сделать, но поступайте в соответствии с законом.

— Так не получится.

— Почему вы так считаете? — спросил Райан. — Разве американский народ когда-нибудь возражал против использования силы для защиты своих интересов?

— Но меры, к которым нам пришлось прибегнуть, нельзя огласить.

— В этом случае, сэр, вам нужно было всего лишь обратиться в конгресс с соответствующим извещением по закрытым каналам. Вы получаете предварительное одобрение, приступаете к проведению операции, и политические аспекты не обязательно должны быть связаны с её исходом. А вот нарушив закон, сэр, вы превратили проблему национальной безопасности в политическую.

— Райан, вы умный, знающий человек, отличный специалист, однако ведёте себя наивно.

Джек не был таким уж наивным.

— Чего вы ждёте от меня, сэр?

— Насколько важно посвящать конгресс во все подробности?

— Вы хотите, чтобы я ради вас солгал конгрессу, сэр? Господин президент, вы назвали меня наивным. Два дня назад у меня на руках умер человек, сержант ВВС. Он оставил семерых детей. Скажите мне, сэр, если я отказываюсь пойти на то, чтобы это отягощало мою совесть, значит, моё поведение является наивным?

— Вы не имеете права так говорить со мной.

— Поверьте, сэр, это не доставляет мне никакого удовольствия. Но лгать ради вас я отказываюсь.

— Однако вы пошли на то, чтобы скрыть имена тех, кто...

— Кто выполнял ваши распоряжения, считая их законными? Да, господин президент, на это я готов пойти.

— Что тогда случится со страной, Джек?

— Я согласен с вами, что ещё один скандал не принесёт ей пользы, но это политический вопрос. По этому поводу вам следует поговорить с другими. Моя задача заключается в том, чтобы обеспечивать правительство информацией и выполнять определённые поручения исполнительной власти. Я представляю собой инструмент политики. Такую же роль играли те, кто умер за свою страну, и они имеют право надеяться, что их жизни окажутся более ценными для правительства, которому они служили. Это были люди, господин президент, главным образом молодые парни, и они согласились выполнить поставленное перед ними задание потому, что их страна — вы, сэр, — считала это важным. Они не знали, что в Вашингтоне есть враги. Они не подозревали об этом, и многие из них поэтому погибли. Сэр, когда люди надевают на себя военную форму, от них требуется дать клятву, заявить, что они будут верно и преданно служить своей стране. Разве где-то не написано, что и страна обязана отвечать им тем же? Такое случилось не в первый раз, но раньше я не имел к происшедшему отношения, а теперь я отказываюсь лгать, сэр, ради того, чтобы защитить вас или кого-либо другого.

— Я не знал этого, Джек. Честное слово, не знал.

— Господин президент, по моему мнению, вы — достойный человек. Тогда растолкуйте мне, сэр, разве ваше объяснение снимает с вас ответственность? — Джек замолчал, и тишина была ответом на его вопрос. — Вы хотите встретиться с конгрессменами, прежде чем я поставлю их в известность о происшедшем?

— Да. Вы не могли бы подождать в приёмной, пока я беседую с ними?

— До свиданья, господин президент.

Джек провёл час, не находя себе места, дожидаясь, пока Трент и Феллоуз выйдут из Овального кабинета. Они поехали с ним в Лэнгли молча, не разговаривая в машине, и все трое вошли в кабинет директора Центрального разведывательного управления.

— Судья, — произнёс Трент, — это может оказаться самой значительной службой, которую вы сослужите стране.

— При создавшихся обстоятельствах... — судья Мур сделал паузу, — разве я мог поступить иначе?

— Вы могли оставить их там на произвол судьбы, и они все погибли бы, или могли предупредить противную сторону, что мы приступаем к их спасению, — заметил Джек. — В этом случае меня бы не было здесь сейчас. За это, судья, я в долгу перед вами. Вы могли не принимать никаких мер, чтобы опровергнуть обман.

— И жить после этого в мире с самим собой? — На лице судьи Мура появилась странная улыбка, и он покачал головой.

— Итак, как обстоит дело с операциями? — спросил Райан. Он не знал, о чём шёл разговор в Овальном кабинете, и заставил себя не заниматься догадками.

— Их не было, — ответил Феллоуз. — В соответствии с правилом о проведении тайных операций вы сделали то, что надлежало сделать, — согласен, это случилось с опозданием, но нас всё-таки поставили в известность. Нам не нужен новый скандал, и, судя по тому, как развиваются события, ситуация постепенно успокоится. С политической точки зрения аргументация не слишком убедительная, зато с юридической она, непоколебима.