Наконец верх одержали «пары». Они убивали противника умело и непринуждённо, всецело отдавшись смертельной борьбе, затем быстро отползли в сторону, встали и бросились бежать к месту сбора. Люди противника, оставшись одни, не сразу заметили это и продолжали пальбу, главным образом друг в друга. К месту сбора прибыли всего пять американцев, трое из штурмовой группы и два солдата из группы огневой поддержки, которой руководил Эстевес. Погибла половина отделения, включая капитана, фельдшера и радиста. Солдаты так и не поняли, с кем им пришлось воевать, — из-за срыва радиосвязи их не предупредили о начавшихся против них действиях карателей. Но и того, что они узнали, было достаточно. Солдаты вернулись в базовый лагерь, забрали рюкзаки с припасами и отправились в путь.

Колумбийцы знали одновременно и больше, чем американцы, и меньше. Они знали, что убили пятерых американцев — к этому моменту труп Эстевеса ещё не был обнаружен — и потеряли двадцать шесть человек, причём некоторые погибли от собственных пуль. Им не было известно, удалось ли американским солдатам скрыться, какова сила подразделения, напавшего на них, и они даже не были до конца уверены в том, что это были американцы. Собранное оружие оказалось главным образом американского производства, однако винтовки М-16 пользуются популярностью во всей Южной Америке. Подобно тем, кто скрылся от них в джунглях, колумбийцы поняли, что произошло нечто ужасное. Они собрались вместе, сели на землю, сотрясаясь в приступах рвоты и переживая шок от происшедшего боя. Им впервые стало ясно, что обладание автоматическим оружием ещё не превращает человека в бога. Постепенно шок проходил, они принялись собирать убитых, и на смену растерянности пришла ярость.

Группа «Флаг» — вернее, то, что осталось от неё, — не могла позволить себе такую роскошь. У них не было времени раздумывать о том, кто победил и кто потерпел поражение. Каждый из них получил страшный урок, впервые побывав в бою.

Человек с хорошей эрудицией мог бы объяснить им, что в мире происходят самые неожиданные события, однако каждый из группы «Флаг» успокаивал себя самым мрачным солдатским утешением: попасть в дерьмо может всякий.

Кларк и Ларсон отправились в путь задолго до восхода солнца, снова выбрав дорогу, ведущую на юг, во взятом у знакомых «Субару» с приводом на все колеса.

На полу у переднего сиденья стоял кейс. В багажном отделении сзади — несколько ящиков с образцами скальных пород, а под камнями были спрятаны два автоматических пистолета «Беретта» с нарезанной на концах стволов резьбой для глушителей. Жалко портить пистолеты, наваливая на них столько камней, однако ни Ларсон, ни Кларк не собирались после окончания операции брать их домой, и оба горячо желали, чтобы им не понадобилось прибегать к помощи оружия.

— Вы не можете мне сказать, что мы ищем? — спросил Ларсон после часа молчания.

— А я надеялся, что вы знаете. Что-то необычное.

— Если мы увидим людей, расхаживающих с автоматами, здесь в этом нет ничего необычного — надеюсь, вы уже обратили на это внимание.

— Может быть, какая-то организованная деятельность?

— И это тоже, но задуматься следует. Вот военные подразделения нам вряд ли встретятся, — заметил Ларсон.

— Почему?

— Вчера вечером партизаны совершили нападение на небольшой армейский пост — слышал по радио утром. Или М-19, или ФАРК — кто-то из них проявляет активность.

— Рука Кортеса, — сразу отозвался Кларк.

— Да, похоже на него. Оттянуть внимание властей в другом направлении.

— Мне придётся встретиться с этим парнем, — заметил Кларк, повернувшись в сторону проносящегося мимо пейзажа.

— И что тогда? — спросил Ларсон.

— А вы как думаете? Этот ублюдок участвовал в заговоре, в результате которого убиты наш посол, директор ФБР, директор Управления по борьбе с наркотиками, а также шофёр и несколько телохранителей. Он является террористом.

— Вывезете его в Соединённые Штаты?

— Неужели я похож на полицейского? — спросил Кларк.

— Послушайте, приятель, мы не...

— А вот я — да. Между прочим, вы уже забыли про две бомбы? Припоминаю, что вы присутствовали при этом.

— Но ведь это...

— Что-то иное? — усмехнулся Кларк. — Именно так все и оправдываются — это нечто иное. Ларсон, я не учился, как вы, в Дартмуте и потому не замечаю особой разницы.

— Это вам не кино, черт побери! — В голосе Ларсона звучал гнев.

— Карлос, если бы это было кино, на вашем месте сидела бы блондинка вот с такой грудью, в расстёгнутой блузке. Видите ли, я занимался нашими делами ещё в то время, когда вы играли с игрушечными автомобилями, и за такой срок ни разу не переспал с женщиной по долгу службы. Ни единого раза. Мне это кажется несправедливым. — Кларк мог бы добавить, что он женат и воспринимает супружескую верность очень серьёзно, но стоит ли сбивать с толку молодого парня? Он и так добился своего. Ларсон улыбнулся. Напряжение исчезло.

— Думаю, вы правы, мистер Кларк.

— Где она?

— Не вернётся до конца недели — улетела в Европу. Я сообщил в три разных места, чтобы ей передали — она должна немедленно скрыться. Как только она вернётся, тут же вылетит следующим рейсом в Майами.

— Отлично. Это становится и без того слишком запутанным. Когда дело кончится, женитесь на девушке, ведите спокойную семейную жизнь, воспитывайте детей.

— Я думал об этом. А как... я хочу сказать, будет ли это справедливо по отношению...

— Работа, которой вы занимаетесь, по статистическим данным менее опасна, чем управлять магазином, торгующим спиртным в большом городе. И всё-таки все продавцы таких магазинов имеют семьи. Мысль о том, что нас ждут дома, помогает оперативникам, выполняющим опасную работу где-то у черта на куличках. Ты уж поверь мне, сынок.

— Но сейчас мы находимся в том районе, на который вы хотели взглянуть. Что делать дальше?

— Поездим по просёлочным дорогам. Не слишком спешите. — Кларк опустил стекло и начал нюхать воздух. Затем открыл кейс и достал топографическую карту.

Он замолчал на несколько минут, стремясь лучше почувствовать ситуацию. Где-то здесь, в лесах, находились солдаты, профессиональные лёгкие пехотинцы. За ними охотятся, и они пытаются избежать контактов. Нужно войти в соответствующее настроение, что он и делал, глядя по очереди то на каргу, то на местность. Господи, как дорого заплатил бы я за хорошую рацию. Сам виноват, Джонни, напомнил себе Кларк. Надо было добиться этого. Ты должен был сказать Риттеру, что кому-то нужно находиться в районе операции, чтобы поддерживать связь с солдатами. А вместо этого ЦРУ пытается руководить их действиями с помощью спутниковой связи, словно это штабное учение.

— Чтобы просто разговаривать с ними?

— Послушай, парень, ты заметил где-нибудь силы безопасности?

— Нет. А почему вы спрашиваете?

— В этом всё дело. Будь у меня рация, я мог бы вызвать их с гор, помыть и отвезти в аэропорт, откуда они вернулись бы домой. — В голосе Кларка звучало бессилие.

— Но это без... Господи, вы совершенно правы. Создавшаяся ситуация безумна. — Ларсон внезапно осознал это, и его поразило, что он до сих пор толковал события настолько ошибочно.

— Запомните — это может понадобиться, если вы вдруг попытаетесь руководить операцией из Вашингтона вместо того, чтобы находиться в районе действий. Когда-нибудь вам поручат нечто подобное. Риттер считает себя опытным разведчиком в отличие от простого оперативника вроде меня. Но он слишком долго сидит в штабе и потерял навыки полевой работы. В этом заключается главная проблема Лэнгли: те, кто руководит операциями, забыли, как проходят они на практике, и не принимают во внимание то обстоятельство, что правила игры резко изменились с тех пор, как они собирали донесения у своих тайных агентов в Будапеште. Более того, ситуация совсем непохожа на ту, что они ожидают. Она заключается не в сборе разведывательной информации. Здесь ведутся боевые действия — в небольшом масштабе Необходимо понимать, когда следует действовать открыто, отказаться от крыши. Короче говоря, происходящее здесь — совершенно новый этап операций.