— Есть ли кто-нибудь в местной полиции, кому вы доверяете? — спросил Брайт.

— Нет. Я знаком с несколькими, некоторые из них — хорошие парни, но доверять здесь? Нет, нельзя никому.

— Ясно. — Помощник атташе достал бумажник и направился к стойке. Две минуты спустя он вернулся. — Бюро должно мне двадцать баксов. Он зарегистрировался как Роберт Фишер. Вот номер кредитной карточки «Америкэн экспресс». — Он передал Брайту смятый листок копирки, на котором виднелась подпись.

— Позвоните в. посольство, и пусть сотрудники вашего отдела проверят этот номер. Мы останемся здесь и будем следить за отелем. Нам понадобится... сколько человек вы сможете выделить для работы? — Марк Брайт сделал знак, приглашая агента выйти наружу.

— У нас очень мало людей.

На лице Брайта появилась гримаса недовольства. Ему придётся пойти на крайние меры. «Одиссей» был секретной операцией, и Мюррей потребовал от него соблюдения всех мер предосторожности, но — в таких делах всегда появляется «но» — такой шаг неизбежен. Он здесь самый старший, ему поручено возглавить операцию, и принятие решения зависит лишь от него. Брайт знал, что именно в такие моменты можно сделать карьеру, а можно и безвозвратно разрушить её. Было очень жарко, влажная жара окутывала их, словно мокрым одеялом, но Брайт вспотел не только из-за этого.

— Ну хорошо, передай ему, что нам понадобится для содействия в наблюдении полдюжины хороших ребят.

— Вы уверены...

— В данный момент я ни в чём не уверен! Человек, за которым нам поручили следить — если мы подозреваем его, — Боже милостивый, если мы и вправду его заподозрим... — Брайт замолчал. Что ещё мог он сказать?

— Понятно.

— Я останусь пока здесь. Передайте полковнику, чтобы брался за дело.

Оказалось, однако, что можно было не торопиться. Субъект — именно так он стал теперь называться, подумал Брайт, — спустился в вестибюль через три часа, свежий и отдохнувший, в своём лёгком тропическом костюме. Снаружи его появления ждали четыре автомобиля, но Каттер знал лишь об одном — маленьком белом «Мерседесе», в который он сел и который тут же поехал на север. Остальные три машины поддерживали с ним визуальный контакт.

Темнело. Из своей второй кассеты Брайт сделал всего три снимка. Он извлёк эту кассету из фотоаппарата и заменил её другой, с черно-белой плёнкой исключительно высокой чувствительности, заснял «Мерседес», стараясь, чтобы на снимках был виден номер автомобиля. Теперь у них за рулём сидел не полковник, а сержант из следственного отдела, хорошо знающий город. Он был должным образом потрясён, узнав, что будет работать с агентами ФБР, принимая участие в совершенно секретной операции. «Мерседес» остановился у дома, и сержант тут же сообщил им имя владельца. Впрочем, агенты и сами могли бы догадаться.

Сержант знал место, откуда открывается вид на дом, причём на расстоянии меньше тысячи ярдов, но они приехали туда слишком поздно и не решились оставить автомобиль на обочине шоссе. Брайт и местный сотрудник ФБР выпрыгнули из машины, нашли место — сырое и дурно пахнущее, — легли там и принялись ждать.

Сержант оставил им портативную рацию, чтобы они могли вызвать его, и пожелал удачи.

Хозяин дома был в отъезде, разумеется, занятый государственными делами, но он оказался гостеприимным человеком и предоставил в их распоряжение свой дом, окружённый прекрасным парком. Вместе с виллой он оставил им несколько доверенных слуг, которые приготовили гостям коктейли, напитки и лёгкую закуску, а затем удалились, оставив включённые магнитофоны для записи разговоров. В этом оба не сомневались. Но, может быть, это не имело значения?

Как же не имело! Оба понимали, насколько щекотливыми будут затронутые темы, но именно Кортес удивил Каттера, любезно предложив, невзирая на погоду, поговорить в парке. Оба сняли пиджаки и через балконные двери вышли в парк.

Здесь единственным преимуществом оказались синие фонари, призванные защищать посетителей от комаров и москитов, — насекомые, привлечённые светом, летели к ним и гибли, поражённые электрическим током. Треск вспышек нарушит любую попытку записать их разговор, и ради одного этого стоило пренебречь кондиционированным воздухом внутри дома.

— Спасибо, что вы отозвались на моё приглашение, — любезно начал Кортес.

Сейчас не время угрожать или становиться в позу, он понимал это. Нужно заниматься делом, и ему придётся проявить перед этим американцем должное смирение. Впрочем, Кортеса это ничуть не беспокоило. Когда ведёшь переговоры с людьми такого ранга, приходится идти на уступки, подумал Феликс, и к этому следует привыкнуть. Они требуют почтительного обращения. В результате уступают куда легче.

— О чём вы хотели говорить со мной? — спросил адмирал Каттер.

— Относительно ваших операций против картеля, разумеется. — Кортес махнул рукой в сторону плетёного кресла. На мгновение он исчез и тут же вернулся, держа в руках поднос со стаканами и бутылками. Сейчас оба налили себе только «Перье», не тронув алкогольных напитков. Феликс заметил это и понял как хороший знак.

— Что за операции вы имеете в виду?

— Надеюсь, вы понимаете, что лично я не имел никакого отношения к убийству мистера Джейкобса. Нападение на автомобиль посла было актом безумия.

— Почему я должен вам верить?

— В это время я был в Америке. Разве вам не рассказали об этом? — Кортес добавил кое-какие подробности. — Источник информации вроде миссис Вулф, — закончил он, — куда более ценен, чем глупая месть, основанная на одних эмоциях.

И ещё глупее бросить могучей стране такой очевидный вызов. Ваш ответ оказался превосходным. Более того, операции, проводимые вами, исключительно успешны. Я даже не подозревал, что вы ведёте наблюдение за нашими аэродромами, пока оно не прекратилось, а взрыв цитадели Унтивероса, который у нас до сих пор считают результатом взрыва мощной бомбы в автомобиле, — это просто высший класс. Вы не могли бы объяснить, какова стратегическая цель ваших операций?

— Перестаньте, полковник.

— Адмирал, в моей власти разоблачить все ваши действия перед прессой, — почти печально заметил Феликс. — Вам придётся рассказать обо всём или мне, или членам вашего конгресса. Уверяю вас, во мне вы найдёте куда более понимающего слушателя. В конце концов, у нас общая профессия.

Каттер задумался и рассказал. Когда Кортес, внимательно прислушивавшийся к его словам, начал смеяться, адмирал почувствовал раздражение.

— Блестяще! — воскликнул Кортес, переведя дыхание. — Мне хотелось бы встретиться с человеком, придумавшим все это. Он — настоящий профессионал!

Каттер кивнул, словно соглашаясь с комплиментом. на мгновение у Феликса мелькнула мысль, а не действительно ли.. впрочем, выяснить это нетрудно.

— Извините меня, адмирал Каттер. Вы можете подумать, что я легкомысленно отношусь, к вашей операции. Честно признаюсь, это не так. По сути дела вы достигли своей цели.

— Мы знаем. Нам это стало ясно, когда была сделана попытка убить вас и Эскобедо.

— Да, — кивнул Феликс, — конечно. Мне также хотелось бы узнать, каким образом вам удаётся получать о нас такие точные сведения, но я знаю, что этого вы не скажете.

Каттер продемонстрировал свою последнюю козырную карту.

— У нас есть возможности, о которых вы не подозревайте, полковник, — произнёс он.

Однако его слова не произвели должного впечатления.

— Не сомневаюсь, — согласился Кортес с вежливой улыбкой. — Мне кажется, мы можем достигнуть соглашения.

— В чём?

— Вы стремитесь развязать войну внутри картеля. Я тоже хочу этого.

Каттер затаил дыхание и этим выдал себя.

— Вот как? Каким образом?

Кортес понял, что одержал победу. Подумать только, что этот недоумок является советником американского президента!

— Очень просто. Я стану фактическим участником вашей операции и перестрою картель. Это означает, разумеется, что придётся избавиться от самых неприятных главарей.