— О'кей, — тихо произнёс он. — Цель освещена.

— Оркестр играет, и музыка великолепна, — передал по рации Ларсон.

Кортес медленно взбирался по разбитой дороге к вершине горы, уже миновав контрольный пост у её основания. Там находились два вооружённых охранника. Он с презрением заметил, что они пили пиво. Дорога ничем не отличалась от тех, по которым он ездил на Кубе, и потому ехать приходилось медленно. Он не сомневался, что в опоздании будут винить только его.

Все это слишком просто, подумал Дженсен, услышав ответ с земли. Летит, не меняя курса, на высоте тридцать тысяч футов, небо безоблачное, не приходится беспокоиться о том, чтобы уклоняться от ракетных снарядов или зенитного огня.

Даже испытания, проводимые подрядчиками, не были такими простыми.

— Вижу цель, — произнёс штурман-бомбардир, глядя в свой бомбовый прицел. С высоты тридцать тысяч футов в ясную ночь видно очень далеко, особенно если в твоём распоряжении система поиска и наведения стоимостью в несколько миллионов долларов. Сложнейшие электронные датчики, находящиеся в обтекаемом контейнере под корпусом «Интрудера», уже засекли лазерную точку, хотя она всё ещё была в шестидесяти милях от бомбардировщика. Луч был, конечно, модулированным, и его несущая частота известна системе поиска. Теперь они точно опознали цель.

— «Зулу Эксрей» подтверждает, что музыка превосходна, — заметил Дженсен в микрофон радиосистемы, связывающей его с Ларсоном на земле. И тут же скомандовал по системе внутренней связи:

— Приступай к следующему этапу.

Датчик наведения бомбы, закреплённой у корпуса бомбардировщика с левого борта, ожил. Он тоже немедленно «увидел» лазерную точку. Компьютер внутри самолёта следил за скоростью, положением, высотой и курсом бомбардировщика.

Штурман-бомбардир ввёл в него данные о координатах цели с точностью до двухсот метров. Он мог бы сделать это даже с большей точностью, разумеется, но в том не было необходимости. Бомба будет сброшена автоматически, и на такой высоте окно сбрасывания растягивается до нескольких миль. Компьютер мгновенно обработал полученную информацию и принял решение сбросить бомбу в наиболее оптимальный момент, в самой благоприятной точке этих нескольких миль допуска.

Кларк не отрывался теперь от лазерного указателя цели. Он опирался на локти и не касался ни единой частью тела прецизионного инструмента — только бровь нависла над резиновой защитой окуляра.

— В ближайшие несколько секунд, — произнёс штурман-бомбардир.

Дженсен удерживал «Интрудер» на неизменном курсе и высоте, ведя бомбардировщик по электронному коридору, определённому компьютерными системами на борту самолёта. Теперь операция будет развиваться без участия людей. На крепёжных болтах была получена команда от компьютера. Несколько ружейных патронов — именно они использовались с этой целью — отстрелили крепления, удерживавшие корпус бомбы, и она плавно и ровно отделилась от бомбардировщика.

Самолёт подпрыгнул вверх, после того как его вес уменьшился на одну тонну.

— Пошла, пошла, — сообщил Дженсен.

— Бомба сброшена, — сказал Ларсон Кларку.

Кортес, наконец, увидел стену. Его автомобиль — если ездить сюда часто, придётся купить «джип» — все ещё с трудом поднимался по дороге, усыпанной гравием, но сейчас он проедет через ворота и дальше; если он не ошибается, по периметру усадьбы идёт прилично вымощенная дорога — на это, по-видимому, пошли материалы, оставшиеся от строительства вертолётной площадки.

Бомба все ещё летела со скоростью пятьсот узлов. После того как она отделилась от бомбардировщика, под действием силы тяжести траектория её начала изгибаться в сторону земли. В разреженной атмосфере скорость бомбы даже увеличилась. Головка системы наведения чуть повернулась, вводя небольшую поправку на снос ветром. Головка была из фибергласса и походила на тупоносую пулю с прикреплёнными к ней небольшими стабилизаторами. Когда лазерная точка, на которую была нацелена бомба, сдвигалась в сторону от центра её поля зрения, вся головка вместе с подвижными хвостовыми стабилизаторами смещалась в соответствующем направлении, и точка снова возвращалась в центр. Бомбе предстояло пролететь ещё достаточное расстояние, чтобы её электронный мозг, управляющий системой наведения, исправил возможные погрешности.

Вообще-то, Кларк не знал, чего следует ожидать. Прошло слишком много времени с тех пор, когда он вызывал воздушную поддержку, и он успел позабыть некоторые детали — когда приходится обращаться с просьбой о поддержке с воздуха, тебе обычно не до мелких подробностей. У него мелькнула мысль, а не раздастся ли свист, — он так и не запомнил этого со времён своей военной службы. Не сводя глаз с цели, он всё ещё старался не прикасаться к лазерному прицелу, опасаясь что-нибудь испортить. Рядом с пикапом стояло несколько человек. Один из них закурил, и казалось, что все они ведут общий разговор.

Кларк не мог понять, почему все ещё нет взрыва, хотя прошло ужасно много времени. Когда взрыв, наконец, произошёл, это случилось совершенно неожиданно, не было слышно ни свиста, ни каких-либо других признаков его приближения.

Кортес почувствовал, что передние колеса автомобиля, въехав в мощёный двор, чуть подпрыгнули.

Гарантированная точность попадания в цель у авиационной бомбы с лазерной системой наведения меньше трех метров, но это в боевой обстановке, а сейчас испытание проходило при намного более простых условиях. Она попала в цель всего в нескольких дюймах от её центра, точно в середину крыши пикапа. В отличие от своего первого испытания на Чайна-Лейк, её детонаторы были установлены на мгновенный взрыв. Два взрывателя — один в носовой части и другой в хвосте сработали через микросекунду после того, как головка искателя ударила по фиберглассовой крыше автомобиля. Помимо электронных взрывателей в бомбе были установлены и запасные, механические. На этот раз они не понадобились, но от детонации до самого взрыва требуется время, и бомба пролетела ещё тридцать дюймов, прежде чем взорвалась. Корпус бомбы едва пробил крышу грузового отсека, как взрывчатое вещество, содержащееся внутри, детонировало от двух взрывателей.

Теперь процесс пошёл быстрее. Бомба была наполнена октолом — это очень дорогая химическая взрывчатка, применяемая также при детонации ядерных зарядов; скорость распространения взрывной волны у неё свыше восьми тысяч метров в секунду. Горючий бомбовый корпус из клетчатки испарился за несколько микросекунд. Затем газ, образовавшийся в результате взрыва, разметал пикап во все стороны — кроме верха, — и сразу за этим пошла твёрдая, как скала, ударная волна. Как и обломки машины, взрывная волна ударила по бетонной стене дома меньше чем через тысячную долю секунды. Результат было нетрудно предугадать.

Стена распалась, обратившись в миллионы крошечных осколков, летящих со скоростью пули, причём мощь ударной волны обрушилась на другие части дома.

Нервная система человека просто не в состоянии реагировать с такой быстротой, и люди, сидевшие в зале, дне успели даже почувствовать надвигающуюся смерть.

Датчик лазерного указателя цели, ЛУЦ, сделался белым (с зеленоватым оттенком). Кларк инстинктивно сжался и отвёл взгляд от объектива, увидев совсем белую вспышку в районе цели. Они находились слишком далеко, чтобы сразу услышать грохот взрыва. Не так часто случается, что удаётся увидеть звук, но при взрыве крупных бомб это возможно. Сжатый воздух ударной волны превратился в призрачную белую стену, распространяющуюся радиально от места, где только что стоял пикап, со скоростью больше тысячи футов в секунду. Прошло около двенадцати секунд, прежде чем грохот взрыва достиг ушей Кларка и Ларсона. К этому моменту все, кто находился в зале на совещании, конечно, погибли, и звуковая волна прозвучала как отчаянный вопль затерянных душ.

— Боже мой, — пробормотал Ларсон, потрясённый происшедшим.