– Трайас сказал, что у него в легкие попала какая-то инфекция. Он думает, что ему удастся локализовать очаг заражения, но вы же знаете Орлито – он не очень хорошо понимает людей.

– Гм-м-м, – отозвалась Энн и помрачнела еще больше. Худ подцепил вилкой ломтик помидора.

– А Матт говорил что-нибудь? Как продвигается его охота за вирусами? – спросил он.

– Я ничего не слышала. Мне проверить?

– Спасибо, не стоит. Я сам поговорю с ним, как только разберусь с Грегори. Должно быть, он прошел все муки ада. Мы настолько утонули в своей работе, что часто забываем о конкретных людях.

Телефон спецсвязи зазвонил как раз в тот момент, когда в кабинет Худа вошли Лиз Гордон и Лоуэлл Коффи. На экране появились цифры – номер телефона и шифр Доналда. Худ жестом попросил Лиз закрыть за собой дверь. Она опустилась в кресло, а Коффи встал за спиной Энн, заставив ее неловко поежиться. Худ включил усиление звука.

– Грегори, как вы?

– Все в порядке. Пол, мы говорим по защищенной от подслушивания линии?

– Да.

– Хорошо. И вы включили громкоговоритель?

– Да.

– Кто там еще? Лиз, Энн и Лоуэлл?

– Совершенно верно.

– Разумеется. Тогда давайте сразу приступим к делу. Я послал радиосообщение Хонг-ку, и северокорейский генерал ответил. Через пять с половиной часов я должен с ним встретиться. Я всегда говорил, что словесная перепалка лучше перестрелки.

– Это так, Грег, но только не с Северной Кореей.

– Именно так и сказал генерал Шнейдер. Он еще долго мне выговаривал. Он хочет, чтобы я выкручивался сам. Мне сообщили, что такого же мнения придерживаются в Вашингтоне. – Доналд помедлил. – А что считаете вы. Пол?

– Дайте подумать.

Худ отключил микрофон и повернулся к Лиз. Уголком глаза он заметил, что Энн серьезно кивнула. Лоуэлл стоял неподвижно. Лиз Гордон прикусила губу и покачала головой.

– Почему нет? – спросил Худ.

– Оставаясь союзником, вы еще сохраняете шанс повлиять на него. Если вы станете противником, он не будет вас слушать.

– А если я его выгоню?

– Это ничего не изменит. Только что он перенес тяжелейшее потрясение, он уверен, что поступает сдержанно, обдуманно. Это обычная реакция. Его не переубедишь.

– Лоуэлл, а если Шнейдер предъявит Доналду какое-нибудь обвинение, например, в незаконном использовании государственной радиостанции, и арестует его?

– Тогда нам будет угрожать чертовски трудный процесс, в ходе которого, возможно, нам придется обнародовать такую информацию о наших методах работы, что нам не поздоровится.

– А если задержать Грегори на двадцать четыре часа? По соображениям безопасности, например. Можно придумать какую-нибудь чепуху.

– Он получит право подать на вас в суд. Результат будет тем же.

– Доналд не подаст в суд, – возразила Лиз. – Когда вы принимали его на работу, я внимательно просмотрела его личное дело. Он никогда не отличался мстительностью или злопамятностью. Карьере дипломата такие качества только мешали, конечно. Он всегда был истинным христианином.

– Энн, там есть представители прессы?

– Как правило, ни одного, все они в Сеуле. Но я уверена, что репортеры уже выпрашивают аккредитацию и спешат в демилитаризованную зону. Они раскопают все сплетни, повторят все слухи. Особенно то, что касается бывшего высокопоставленного дипломата.

– А что средства массовой информации сотворят с нами, когда узнают, что Доналд собирается на встречу с северокорейским генералом и что он связан с Оперативным Центром? Нас объявят кучкой экстремистов, которые действуют в обход правительства, – сказал Лоуэлл.

– Как это ни прискорбно, – согласилась Энн, – но я вынуждена признать, что Лоуэлл прав.

– Доналд не скажет ни слова, – настаивала Лиз. – Даже если будет разгневан. Что касается международных проблем, то он действует только в интересах Общества корейско-американской дружбы.

– Но Шнейдер знает правду, – заметил Лоуэлл, – и я бы не сказал, что он доволен тем, как развиваются события.

– Конечно, – согласился Худ.

– Вот в том-то и дело! И он вполне может шепнуть пару слов газетчикам – просто для того, чтобы сорвать встречу.

– Не думаю, что нам грозит такая опасность, – возразил Худ. – Едва ли генерал пойдет на то, чтобы поставить под удар организацию, которая была создана по инициативе президента.

Худ снова включил микрофон:

– Грег, вы отложите встречу, если я уговорю кого-нибудь из посольства присоединиться к вам?

– Пол, умоляю вас. Посол Холл никогда не пойдет на это без указания президента, а указания вы не добьетесь в любом случае.

– Все же отложите встречу и дайте мне возможность хотя бы попытаться. Майк Роджерс сейчас на пути в Японию. Он приземлится в Осаке около шести часов. Я могу уговорить его принять участие в переговорах.

– Благодарю вас за все, но вы же понимаете, что если я перенесу встречу хотя бы на минуту, северокорейские генералы заподозрят неладное. Они решат, что я играю с ними в какие-то странные игры. На такие вещи они реагируют очень болезненно и ни при каких условиях не согласятся на вторую попытку. Я пойду. У меня только один вопрос: вы со мной или против меня?

Худ с минуту сидел неподвижно, потом обвел взглядом лица сотрудников и ответил:

– Я с вами, Грег.

На другом конце линии долго молчали, потом Доналд произнес:

– Вы меня удивили, Пол. Я был уверен, что вы прикажете меня расстрелять.

– Несколько минут назад я об этом действительно подумывал.

– Благодарю уже за то, что вы отменили приказ.

– Я взял вас за ваш огромный опыт. Посмотрим, насколько верен был мой выбор. Если у вас возникнут вопросы, я буду на месте.

Худ положил трубку. Заметив, что на его вилке еще висит ломтик помидора, он отправил его в рот. Лиз ободряюще кивнула Худу. Энн и Лоуэлл непонимающе смотрели на босса.

Худ включил интерком:

– Багз, будьте добры, узнайте, что нового у Матта, и сообщите мне.

– Я как раз составляю доклад о ходе работ. Лоуэлл наконец решился высказать свое мнение:

– Пол, эта встреча будет концом карьеры Доналда.., и нашим концом.

– Что же вы прикажете мне делать? Он пойдет на встречу в любом случае, а я не могу оставить своего человека без поддержки. – Худ задумался. – Кроме того, он может чего-то добиться. Доналд – хороший человек.

– Вот именно, – сказала Энн. – И это всем известно. Когда сегодня в вечернем выпуске новостей появятся снимки северокорейских генералов и Доналда, человека, который потерял жену и все же готов простить убийц, то всем нам придется искать другую работу.

– С этим проблем не будет, – заметил Коффи. – Поработаем на Северную Корею. Они – наши должники.

– Блажен, кто верует, – сказал Худ. – Вы, Энн, и вы, Коффи, подготовьте, план отступления на тот случай, если Грегори потерпит неудачу.

Зазвонил телефон, и Худ поднял трубку. Это был Матт Столл.

– Пол, – сказал он, – прошу прощения за беспокойство, но думаю, все же лучше зайти ко мне и своими глазами посмотреть, что я обнаружил. Худ уже вставал.

– Скажите в двух словах.

– Если в двух словах, то мы против нашей воли стали участниками грандиознейшего спектакля.

Одноступенчатые ракеты «нодонг», состоящие на вооружении северокорейской армии, представляют собой немного модифицированные русские «скады».

Как и у «скадов», дальность полета «нодонгов» составляет девятьсот километров при полезной нагрузке до ста килограммов и почти тысячу сто километров при полезной нагрузке тридцать пять килограммов. Разумеется, в последнем случае имеет смысл применять только очень мощные взрывчатые вещества. Точность попадания «нодонга» не превышает километра.

Подобно «скадам», «нодонги» можно запускать из шахт и с мобильных пусковых установок. Шахтные системы позволяют запускать ракеты с интервалом в час, но они практически беззащитны перед ответным ударом. Мобильная установка несет только одну ракету, перезарядка установок производится лишь на секретных, тщательно охраняемых складах.