Но до верха пандуса было футов сто, не меньше, спрятаться негде — и понял, оглянувшись через плечо и увидев внизу Хоули, что погиб. На обожженном и почерневшем лице агента сияла широченная улыбка. Он медленно поднял «глок», тщательно прицелился. Грянул в тесном пространстве выстрел — и Хоули рухнул наземь.

Дэвид уставился на скорчившееся в позе зародыша тело агента. На миг ему показалось, что это розыгрыш. Но он был в таком смятении, что не мог ни испытать облегчение, ни остановиться. Ноги несли его вверх по пандусу, и через несколько секунд он оказался на пустой улице среди нависших над ним офисных зданий. На углу висела табличка — пересечение Либерти-стрит с Нассау-стрит. Он был в нижнем Манхэттене, в трех кварталах к северу от фондовой биржи. Но сейчас тут визжали сирены полиции, и Дэвид двинулся дальше, трусцой, на запад, к Бродвею и реке Гудзон.

Когда Саймон прикончил обгорелого агента ФБР и добрался до верха пандуса, по Либерти-стрит приближаюсь с полдюжины патрульных машин. Бабулька, подумал он. Радировала в нью-йоркскую полицию и попросила подмоги. Машины подъехали, скрипя тормозами, копы бросились в гараж, и он нырнул за разбитый газетный стенд. Арестованный ушел всего на квартал, на угол Бродвея и Либерти, но Саймон не мог рисковать, проходя мимо полицейских — тем более с «узи» под ветровкой. Поэтому он метнулся на Нассау-стрит и пробежал квартал на север к Мейден-лейн, надеясь перехватить свою дичь. Однако на Бродвее даже и следа арестованного не было. Саймон пробежал по улице, поглядывая во все переулки, но нужного ему человека не было видно.

— Yobany v rot! — выругался он и стукнул кулаком по бедру от досады.

Впрочем, ярость его длилась не больше мгновения. Все дело в гибкости, напомнил он себе. Значит, нужно снова корректировать план — только и всего.

Стоя на углу, тяжело дыша, как собака, Саймон стал думать об арестованном. Есть много мест, куда он может податься, и все они предсказуемы. Первым делом нужно выяснить, кто этот человек, и установить его связь с профессором Кляйнманом. А потом только и остается, что проследить его контакты. Рано или поздно, как понимал Саймон, этот тип в кроссовках приведет его к Einheitliche Feldtheorie.

Переведя дыхание, Саймон направился туда, где оставил свой «мерседес». С мрачным удовлетворением смотрел он на небоскребы Бродвея, темные башни, нависшие над улицей. Очень скоро ничего этого не будет.

— Черт побери, Люси! Что все-таки произошло?

Люсиль сидела в кабинете для совещаний в здании ФБР на Федерал-плаза и говорила с директором бюро по закрытому каналу. Здание на Либерти-стрит она эвакуировала и временно организовала свой командный пункт в здании регионального отделения Нью-Йорка. Всех свободных от службы агентов подняли по тревоге, им были розданы приказы. И вот теперь, в пятнадцать минут первого ночи, Люсиль выполняла тяжелую работу — сообщала своему начальству плохие новости.

— Нас захватили врасплох, — признала она. — Сперва вывели из строя отдел обеспечения, потом нарушили связь. После этого противник отключил свет и направился за задержанным. Мы потеряли шестерых агентов. — Люсиль сама удивлялась, что докладывает так спокойно. Блин, кошмар! — Вся ответственность на мне, сэр.

— Блин, да чья же эта работа? Видео у вас там осталось?

— Нет, сэр. К сожалению, все системы видеонаблюдения были уничтожены. Но есть соображения, кто это мог быть. У нападавших были «узи» и взрывчатка С-4. И, наверное, инфракрасные очки.

— Думаешь, «Аль-Каида»?

— Нет, для них слишком тонкая работа. Может быть, русские. Или китайцы, или северные корейцы. Да даже израильтяне могут быть — уж больно изящная операция.

— Что с задержанным? Ты считаешь, он с ними заодно?

Люси задумалась, прежде чем ответить. Честно говоря, она сама не понимала, куда определить Дэвида Свифта.

— На первый взгляд — нет. Этот человек — профессор, историк. Без уголовного прошлого, на военной службе не состоял, никаких необычных поездок или международных разговоров. Но он признал, что Кляйнман дал ему числовой ключ — скорее всего к зашифрованному компьютерному файлу. Может быть, они пытались продать информацию, но сделка расстроилась.

— Какие шансы снова его заполучить? Министр обороны рвет и мечет. Каждые полчаса звонит и спрашивает, что нового.

Люсиль недовольно скривилась. Этот чертов министр, который заставил бюро проделать для него грязную работу, а в чем дело, так и не сказал.

— Сообщите ему, что все под контролем. Нью-йоркской полиции даны указания вести проверку на мостах и в туннелях с участием натасканных на бомбы собак, чтобы определить следы С-4. И своих людей мы поставили на все вокзалы и автобусные станции.

— Фотография задержанного у вас имеется? Для опознания?

— Есть фотография с водительских прав, взятая в отделе транспортных средств нью-йоркской полиции, и еще одна с обложки книги, которую он написал. Книга называется «На плечах гигантов». Сейчас мы печатаем флаеры и в ближайший час раздадим всем нашим агентам. Не волнуйтесь, никуда он не денется.

Дэвид мчался по жилой части города вдоль Гудзона. После бегства от агентов ФБР у него был только один ведущий импульс: уйти как можно дальше от зданий на Либерти-стрит. Но он был слишком встревожен, чтобы ловить такси или прыгать в сабвей, слишком обеспокоен: как бы его не затащили в патрульную машину или не задержал проходящий коп. Поэтому он продолжал бежать по велосипедной дорожке, сливаясь с толпой энтузиастов поздней физкультуры — бегунами, велосипедистами и роликобежцами, — украшенными блеском отражающих полос.

Он добежал до самой Тридцать четвертой — почти три мили, и лишь тогда наконец позволил себе остановиться. Тяжело дыша, он прислонился к уличному фонарю и на минутку закрыл глаза. «О боже, — шепнул он, — боже всемогущий». Не может такого быть: пять минут послушал слова умирающего профессора физики и теперь бежит от смерти. А что там Кляйнман сказал, что там такого чертовски важного? Einheitliche Feldtheory. Разрушитель миров. Дэвид покачал головой. Что за черт?

Одно было ясно: не только агенты ФБР гоняются за секретом Кляйнмана. Есть кто-то еще, кто пытал профессора, организовал нападение на комплекс ФБР на Либерти-стрит. И кто это может быть — Дэвид понятия не имел.

Встревоженный этими мыслями, он открыл глаза и оглядел велосипедную дорожку. Здесь оставаться нельзя, надо что-то делать. Понятно, что идти к себе или к Карен неразумно — наверняка оба адреса уже под наблюдением ФБР. По той же причине не следует обращаться к друзьям или коллегам. Надо выбраться из Нью-Йорка. Добыть наличных — и в путь. Хорошо бы придумать способ перейти канадскую границу. Автомобиль напрокат взять нельзя — федералы тут же засекут транзакцию по кредитной карте, а потом передадут номера машины всем полицейским северо-востока, — но если повезет, можно незамеченным проскользнуть на поезд или на автобус.

Дэвид нашел банкомат и снял со своих счетов все, что только мог. Эти операции ФБР тоже обнаружит, но тут никуда не денешься — приходится. Потом он направился прямиком на Пенсильванский вокзал.

Но уже входя в здание с Восьмой авеню, он знал: слишком поздно. Перед кассами кишели полицейские и национальная гвардия. У выходов на платформы копы спрашивали документы у всех пассажиров, немецкие овчарки, натасканные на бомбы, обнюхивали все сумки, портфели и штанины. Обругав себя как следует, Дэвид направился к противоположному выходу вокзала. Надо было час назад садиться на поезд уезжать из центра.

Когда Дэвид шел к выходу на Седьмую авеню, в здание внезапно хлынула новая волна полицейских и выстроилась цепью, блокируя лестницы и эскалаторы. «Черт!» — неслышно шепнул Дэвид. Один из копов вытащил мегафон.

— Так, люди! — разнеслось по зданию. — Всем построиться перед лестницей и приготовить водительские права. Покажете документы — и можете покидать вокзал.