— Ди, ведь тебе было хорошо?

— Свечи… в шкафу… Мне нужно…

Она рванулась, и руки Рида на этот раз разжались. Дайане показалось, что она услышала в темноте его тихий вздох. Она пошла, вытянув перед собой руки, пока не наткнулась на стену. Потом добралась до шкафа, выдвинула ящик и нашла свечи. Теперь ей нужно добраться до кухни и найти спички.

— Дайана?..

— Мне нужны спички.

— Иди сюда, у меня есть зажигалка.

Идти к нему? О боже, она и так была слишком близка к неминуемой пропасти. Теперь она не рискнет приблизиться к нему даже под страхом смерти.

Неожиданно лампа под потолком мигнула, и Дайана замерла, моргая и чувствуя себя ослепленной летучей мышью. Лампа загоралась и гасла еще пару раз, прежде чем электроснабжение восстановилось.

— Вот и все. Даже свечи не понадобились. — Дайана смотрела в сторону, боясь встретиться с Ридом глазами. Ее губы горели, в животе ныло, а соски до сих пор были так напряжены, что это причиняло боль. — Теперь тебе точно пора.

— Дайана, от себя не убежишь, — произнес он непонятную фразу, и входная дверь за ним захлопнулась.

Дайана, все еще сжимая свечи, прижала руки к груди и, прислонившись к стене, сползла на пол. Уткнувшись в колени лицом, она судорожно вздохнула. Она потеряла контроль над своей жизнью. Рид ворвался в нее как ураган, сметая все на своем пути и переворачивая все чувства вверх дном. Совсем недавно будущее казалось светлым и ясным, как прозрачный ручей, а теперь, глядя вперед, она видит лишь один непроницаемый туман. Привычный ритм жизни нарушен, и она чувствует себя рыбой, выброшенной на берег. Или птицей, потерявшей направление в полете. И теперь она просто хаотично бьет крыльями в воздухе, кружась на одном месте и теряя голову от ощущения беспомощности.

Но хуже всего было то, что Риду удалось, казалось бы, невозможное: он разбудил в ней женщину. В его объятиях она забывала обо всем. И ей хотелось его объятий, его ласк… Дайана испустила еще один длинный трагический вздох, закончившийся тонким стоном. Если бы Рид не остановил ее, неизвестно, чем бы закончился этот вечер.

Она никогда не вела себя так с Джоном. После душа, надев ночную рубашку, надушенная и причесанная, она забиралась под одеяло и ждала его. Как-то Джон полушутя сказал, что ему хотелось бы застать ее врасплох. Тогда Дайана смутилась, так и не поняв, что ему не нравится ее сдержанность. А с Ридом от ее сдержанности не осталось и следа. Неистовый огонь страсти пожирал ее изнутри, подчиняя желаниям Рида… А теперь, когда он сделал это свое сумасшедшее предложение, она чувствует, что все больше и больше оказывается опутанной паутиной неконтролируемых ситуаций. Все происходит настолько быстро, что она едва успевает следить за ходом разворачивающихся событий, словно сторонний наблюдатель за действиями в захватывающем спектакле. И почему в ней стремительно растет чувство, что она уже проиграла все раунды в этой неравной борьбе?

Дайана поднялась с пола и, пошатываясь, направилась в свою комнату.

Дайана проснулась от назойливого звонка в дверь. Бросив взгляд на часы, она поняла, что еще довольно рано. Кому понадобилось будить ее в половине восьмого? Если только Нэнси, которая, исполненная решимости «спасти Ди», примчалась с утра пораньше. Надевая впопыхах халат, она мельком глянула на свое отражение в зеркале и невольно застыла. Точнее, пришла в ужас. Наверное, так выглядели выпущенные на свободу узники темниц: мученическое выражение лица, всклоченные волосы и туманный, едва осознающий действительность взгляд. Ей требуется не меньше получаса, чтобы привести в порядок внешность и чувства, а неизвестный визитер продолжал терроризировать ее дверной звонок. Кое-как пригладив волосы, Дайана бросилась открывать. На крыльце стояли Райан и Рид. Рид держал в одной руке ладошку сына, а в другой — огромный бумажный пакет. Дайана несколько раз беспомощно моргнула, пытаясь свести концы с концами, но у нее ничего не получилось. Как Райан оказался на улице, если в это время он должен спокойно спать в своей кровати?!

— Доброе утро, Ди. Ты собираешься впустить нас в дом?

— О, конечно, — растерянно произнесла Дайана и посторонилась.

Рид сразу же направился в кухню, а Райан, прыгая на одной ноге, стал раздеваться, сопровождая свои действия устными пояснениями:

— Мама, я здорово провел вечер. Мы с Майком строили огромный замок из различных деталей, а Сэм нам мешал и все разваливал. А потом Мэри испекла пирог с яблоками, только не такой вкусный, какой печешь ты. А утром я проснулся очень рано, и мне стало скучно. Я не стал ждать, пока проснутся Сэм и Майк, а позвонил Риду, и он забрал меня. Мы сходили в магазин и пришли домой… Мама, что с тобой?

Дайана потрясла головой, и детали вчерашнего вечера стали понемногу восстанавливаться в ее памяти. Все было вполне обыденно, если бы не невероятное заявление Райана, что он позвонил Риду!

Она, позабыв про свой внешний вид, ринулась в кухню и застыла от открывшейся ее взору картины: Рид не торопясь выкладывал покупки из бумажного пакета, раскладывая их по полкам, шкафчикам и холодильнику. Главным потрясением для Дайаны стало то, что он положил каждую покупку на свое место, словно это был его собственный дом, а он был рачительным и домовитым хозяином.

— Что ты делаешь, Рид?

— Я купил продукты для ланча.

— Что?

— Дайана, конечно, ты в любом виде радуешь мой взгляд, и сейчас ты просто очаровательна в этом взъерошенном виде…

— О боже… — Она, не дослушав его слова, стремительно попятилась из кухни и укрылась в ванной.

Дайана была в таком смятении, что не выходила почти час.

— Ди, все хорошо? — Рид постучал в дверь, и Дайана затравленно вздрогнула.

— Да! — Ее голос был похож на воронье карканье.

— Завтрак уже готов, — проинформировал он, — мы с Райаном ждем тебя.

— Уже иду.

Дайана выбралась из своего убежища и, вызывающе вскинув голову, промаршировала в кухню. Если Рид посмеет отпустить хоть одну шпильку по поводу утреннего происшествия (коему он сам был виновник, застав ее врасплох), она ему устроит! Что именно она сможет «устроить Риду», Дайана так и не успела додумать. Во всяком случае, что-то страшное… Но Рид даже не улыбнулся, только его глаза как-то странно сияли.

Дайана мужественно выдержала завтрак, под конец которого заявила, что ей необходимо убраться в подвале. Это единственная уловка, которую она могла изобрести в результате упорных размышлений, чтобы побыть одной и привести разбегающиеся и смятенные мысли и чувства в порядок.

— Тебе нужна помощь?

— Нет, я справлюсь сама.

Она встала, чтобы убрать со стола и вымыть посуду, но Рид неожиданно ее остановил.

— Не надо, мы с Райаном сами уберем.

Райан при этом так важно кивнул, словно ему было поручено дело государственной важности.

— Хорошо.

Дайана направилась к двери, ведущей в подвал. Но перед тем, как зайти внутрь, обернулась:

— Рид?

— Да, Дайана?

— Ты приготовил замечательный завтрак. Спасибо.

Прежде чем улыбка коснулась его губ, Дайана исчезла.

Она провела в подвале несколько часов, наводя почти стерильную чистоту. И даже, когда все было разложено по полкам, убрано, вымыто и приведено в порядок, она еще некоторое время не решалась выбраться на свет Божий. Усиленная деятельность так и не смогла внести успокоение в ее мятущуюся душу. Усевшись на огромный деревянный верстак, который оставил здесь прежний владелец дома, Дайана решила обдумать сложившуюся ситуацию и разобраться в себе.

Начала она, как водится, с себя, в жесткой самокритике дойдя до самобичевания. Конечно, ведь ее поведение не укладывается ни в какие рамки: она то позволяет Риду целовать ее и даже… гм… активно участвует в процессе, а то уподобляется истеричной, закомплексованной дурочке, боясь посмотреть в его глаза. Ей двадцать шесть, она была замужем, а чувствует себя несмышленым подростком. Рид не может принудить ее совершить что-то против собственной воли, но, как он вчера вполне справедливо — чего греха таить — заметил, ей стоит опасаться вовсе не его, а себя. Она могла до хрипоты доказывать, что это неправда, но это были всего лишь ничего не значащие слова, меж тем как она уже уразумела правду. Ее тянет к Риду — вопреки всему, что разделяет их. Так стоит ли заниматься самообманом и сотрясать воздух? Для Рида это стало очевидно гораздо раньше. Он, казалось, видит ее насквозь. И эта очевидная истина заставляет ее отступать, сдавая позиции. Признание живущих в ее душе чувств к Риду возымело удивительное действие: Дайана почти успокоилась, а ее мысли потекли ровнее.